Формалин

— А кто будет присматривать за мальчиком?

— Мы же и присмотрим. В карнавальных костюмах с масками и общаясь жестами в его присутствии. Он будет думать, что это такая игра.

Мне все равно не нравилась эта затея. Киднэппинг в Тихуане — дело почти столь же обычное, как изнасилование, но трогать Альвареса… Но я не могла отговорить Хуана и не могла предложить лучший план. Так что мне оставалось только идти с Хуаном до конца.

И все подготовительные этапы его плана реализовались удачно. Удалось и вовремя подцепить американского туриста с подходящей внешностью, так что Хуана было не особо сложно загримировать под фото на документах, и черный «линкольн» нужной модели оказался свободен, и так далее. В «день Д» я, опять-таки без проблем и чьих-либо возражений, вышла на работу в портовую забегаловку. «Здрасьте, я Луиза, мой дядя вам звонил… — Да, да, становись скорей за прилавок, мы открываемся через три минуты! У тебя будет 15-минутный перерыв в середине дня, и еще три раза может сбегать в туалет не больше чем на пять минут, иначе вычту из зарплаты! И не вздумай там курить — от девушки должно пахнуть только духами!» «Да я вообще не курю!» (что, кстати, чистая правда — ненавидела еще запах материнских сигарет) «Ну так за работу, я плачу не за болтовню!»

Ну тут он, то бишь владелец заведения, погорячился. Поболтать с клиентом — это тоже часть такой работы. Разумеется, когда на это есть время, а не когда клиент прет сплошным потоком. Но и в час пик надо улыбнуться каждому.

Любезничая с покупателями, я, разумеется, то и дело поглядывала в окно, ожидая, когда появится черный «линкольн». Мы полагали, что это произойдет вскоре после полудня, но ни в час, ни в два лимузина все не было. Я боялась отлучиться с туалет, в чем, по правде говоря, нуждалась, чтобы не пропустить его появление. Может, Альварес отменил морскую прогулку? Погода, во всяком случае, стояла прекрасная, так что дело было явно не в ней. Но, возможно, ребенок заболел? Или отец решил устроить ему сюрприз, скажем, покатать не на корабле, а на самолете? Или же… Но нет, если бы наш замысел раскрылся — а сдать нас, очевидно, мог только Бульдозер — я бы в эту минуту не стояла и не размышляла об этом, все еще живая и здоровая.

Наконец в 23 минуты третьего броневик вкатился на парковку. Свободных мест в ближнем ряду перед окнами не было, и броневик встал прямо под знак «Стоянка запрещена» — аккурат перед закрытым гофрированным железным занавесом проемом, где, очевидно, разгружались машины, доставлявшие в заведение продукты. С точки зрения бандитов Альвареса, это даже не было особенно демонстративным хамством — ведь они не собирались задерживаться там надолго, всего на пять-десять минут, а продукты вряд ли доставляют в это время. Но я-то знала, что они останутся там на куда больший срок, и это может создать проблемы. Допустим, грузовичка с продуктами и впрямь не будет до завтрашнего утра — но что, если на парковку забредет какой-нибудь исполнительный перец? Сквозь тонированные стекла он, конечно, не различит два бессознательных тела внутри и, скорее всего, решит, что машина пуста. Хорошо, если он просто сунет штрафную квитанцию под «дворник» — а если вызовет эвакуатор? Хотя, скорее всего, ни один рядовой перец не решится беспокоить владельца столь представительной машины — но мало ли… Среди них тоже попадаются принципиальные.

Так что же делать? Отменять всю операцию? Хуан не оставил инструкций на такой случай — очевидно, просто не подумал об этом, как и я сама. А звонить ему было уже поздно — охранник, здоровенный шкаф в черном костюме, под которым наверняка скрывался бронежилет (как ему должно быть жарко в такое пекло! Впрочем, в машине кондиционер…) уже входил в кафе.

— Добрый день, сеньор, — я адресовала ему самую обольстительную из своих улыбок и одновременно еще больше выпятила грудь. — Жарковато сегодня, не правда ли?

Как я и ожидала, его взгляд лишь скользнул по моему лицу и уперся в вырез блузки. Все-таки не понимаю я мужиков. Казалось бы, любая шлюха Тихуаны с любым цветом кожи доступна ему по щелчку пальцев. Неужели в этом зрелище все еще может быть что-то для него интересное?

— Ты и сама горячая штучка, — попытался схохмить он. — Не видел тебя раньше. Давно тут работаешь?

— Вообще-то я тут не постоянно, подменяю дядю, он приболел.

— Дядю? — в его заскорузлых мозгах, видимо, ворочалась мысль, может ли быть у знакомого ему белого продавца племянница-мулатка, потом он сообразил, что в этом нет ничего необычного. — Не обижает он тебя?

— Кто, дядя Рамон? Нет, конечно, с чего это вдруг?

— Ну смотри. Если кто тебя обидит, ты мне только скажи, — ухмыльнулся он. — Тут, знаешь, такой район… одной вообще опасно, если некому заступиться…

— Вы очень добры, сеньор. Так что будете брать?

— Да, — сообразил он. — Поболтал бы с тобой еще, но мой напарник будет злиться. Два кофе и четыре буррито с телятиной и чили, поострее. Упакуй мне с собой.

Я упаковала буррито в фирменный пакет. Шкаф вытащил бумажник и сперва расплатился по прейскуранту, не мелочась по поводу сдачи, а потом вытянул еще одну сотенную купюру[6] и, свернув ее трубочкой, засунул мне в вырез прямо между грудями:

— Это тебе на чай, крошка, — ухмыльнулся он так, словно сделал мне подарок на тысячу баксов.

— Спасибо, сеньор! («Чтоб ты сдох, животное! Впрочем, уже скоро».)

Он повесил пакет на свое широкое волосатое запястье, а картонные стаканчики с кофе взял в руки.

— Сеньор! — окликнула я его, когда он уже развернулся к двери. — Можно вас попросить об одном маленьком одолжении?

— Что угодно, крошка, — он вновь осклабился. Да уж, а то я только что не видела его щедрость.

— Это ведь ваша такая шикарная тачка? Вы не могли бы переставить ее в задний ряд? Видите ли, к нам с минуты на минуту должна приехать доставка…

— Да мы по-любому скоро уедем.

— Да-да, я понимаю, но не могли бы вы отъехать на пятнадцать метров назад прямо сейчас? Видите ли, сегодня много клиентов, не хотелось бы заставлять их ждать… — к прилавку и впрямь уже направлялся какой-то парень со своей девицей.

— Ладно, ладно, — буркнул шкаф, открывая дверь ногой.

И тут меня охватил запоздалый испуг. А что, если своей просьбой я все испортила?! Если они не просто отъедут на пятнадцать метров, а поедут сразу обратно на причал и перекусят уже там? Это же рядом, кофе даже не успеет остыть…

Но тут же я сообразила, что вряд ли. Остыть-то оно не успеет, а расплескаться — запросто. Какие бы идеальные рессоры ни были у лимузина, им переезжать через «лежачего полицейского», да и вообще, асфальт тут не в лучшем состоянии. Нет, они выпьют кофе тут.

И действительно, шкаф наклонился к окну машины, но не сел внутрь. Машина отъехала задом на дальний край парковки, а шкаф проделал тот же путь пешком и лишь затем забрался на заднее сиденье.

Я ждала, продолжая механически обслуживать клиентов (и в результате одному сыпанула сахар мимо стакана, а другому подала не тот соус, вызвав его неудовольствие: «Да ты что, спишь, девочка?! — Ой, извините, пожалуйста! Правда не выспалась сегодня…» — «Выдалась бурная ночка, да? Гы-гы, понимаю!») Лимузин не двигался с места. Пять минут… Десять… Пятнадцать…

Наконец, не в силах больше терпеть — но и убедившись, что в этом уже нет необходимости — я побежала в туалет, чтобы не только использовать его по прямому назначению, но и отзвониться Хуану, что план сработал.

Теперь оставалось только ждать звонка уже от него — продолжая тем временем обслуживать клиентов, чтобы не вызывать подозрений. Ближе к вечеру они повалили сплошным потоком, а я все еще даже не использовала свой пятнадцатиминутный перерыв (и хозяин явно не был бы в восторге, если бы я сделала это сейчас — «раньше надо было думать!»). Так что ноги у меня отчаянно ныли от многочасового стояния на каблуках, а лицо — от постоянных улыбок (вообще для меня не очень характерных). Всем ханжам, говорящим, что, мол, даже если ты родилась в трущобах, всегда можно найти честный заработок, к примеру, устроившись в какое-нибудь кафе, следовало бы хотя бы на денек последовать собственному совету. И это еще меня от клиентов отделял прилавок, то есть никто не пытался шлепнуть меня по заду или ущипнуть за грудь, как это бывает с официантками, разносящими блюда.

6

Примерно $5.