Ответный удар

— Сомневаешься в успехе, Эргарт? Еще не поздно вернуться, — откликнулся самый разыскиваемый человек на континенте. На самом деле, разумеется, Магистр Ордена Тьмы уловил иронию в голосе юноши и лишь подзадоривал ученика.

— Какие могут быть сомнения, наш успех, можно сказать, предопределен! — воскликнул другой молодой человек, по имени Аррет. — С тех пор, как выяснилось, что эти светлые придурки неправильно толкуют текст Пророчества…

— Ну да, не «через тысячу лет», а «в тысячный год от Великой битвы», — нетерпеливо перебил Эргарт. — Но год еще не кончился. Нет, я не хочу сказать, что не верю в победу. Просто привык рассчитывать на собственные силы, а не на пророчества.

Темнота и низко опущенный капюшон скрыли улыбку Магистра.

— А все же атаковать в последний день года было бы вернее, — заметила девушка по имени Талла.

— К концу года они сосредоточат все силы, а сейчас мы застанем их врасплох, — возразил Эргарт.

— Ну, не то чтобы совсем врасплох, — уточнил Магистр. — За тысячу лет своего господства Светлые, конечно, обросли жирком, но нести караульную службу еще не разучились. Постоянный гарнизон Цитадели — не менее тысячи мечей, не считая магов из Высших.

— Глупо с их стороны доверять магию только верхушке, — изрек Аррет. — Они были бы куда сильнее, если бы ею владел каждый в Братстве. Светлых погубит их собственная трусость.

— Ну, старый добрый меч в умелых руках тоже многого стоит, — усмехнулся Магистр. — Никогда не следует недооценивать противника. Надеюсь, Светлых погубит именно это. Со своим тысячным гарнизоном они легко пропустят внутрь четырнадцать безоружных.

— Что самое забавное, — хихикнул Аррет, — будь нас тринадцать, у них наверняка возникли бы подозрения. Но четырнадцать — это чистое число, два раза по семь. А то, что получить из четырнадцати тринадцать легче легкого…

— Мы еще не решили, кто отделится, — обеспокоенно напомнила Нелия, еще одна из спутниц Магистра. Она могла позволить себе это беспокойство — никто из сходившихся с ней в учебном бою не заподозрил бы, что она желает стать этим единственным, который останется в комнате для паломников в то время, как остальные будут с боем пробиваться в подземелье. Напротив, этого она не желала, а опасалась. Дочь воина, преданно служившего Светлым, она многое переняла от отца — но только не убеждения.

— По-моему, никому не надо отделяться, — проворчал Хорт. Он был старше большинства в отряде, хотя из-за невысокого роста в сумраке мог показаться совсем мальчишкой. Длиною ног он не вышел, и к тому же хромал на правую, сломанную в юности в застенках Светлой Инквизиции, однако ему не раз доводилось убивать рослых и сильных врагов голыми руками — а уж если в эти руки попадало оружие… — Их и так по 71 на каждого из нас, а будет по 77. Нет, я, конечно, не откажу себе в удовольствии прикончить еще шестерых, но не хотелось бы терять время на развлечение, когда нас ждет дело, — он осклабился, демонстрируя выбитые в задушевной беседе с братом инквизитором зубы.

— Наш главный союзник уже внутри, — сумрачно заметил Эргарт. — И когда мы освободим его, Светлым мало не покажется, сколько бы их там ни было.

«Боюсь, нам тоже, — подумала Талла, но не решилась высказать это вслух. — Представляю, в какой он будет ярости после всех этих лет… сумеет ли он отличить друзей от врагов?»

— Дело не в том, что нас должно быть тринадцать, — пояснил Магистр. — Кто-то должен остаться и прикрывать нас, создавая иллюзию, что мы вместе с ним, иначе Cветлые маги могут почувствовать, что комната для паломников пуста. Конечно, скорее всего они вовсе не станут нами интересоваться, но вдруг… лишний боец не столь полезен для нас, сколь вредна преждевременно поднятая тревога.

— Но разве темная магия прикрывающего не привлечет внимание Светлых еще вернее? — спросил молодой охотник по имени Хиннар. В ряды Темных его привел запрет, который Братство наложило на охоту, поставив тем самым самого Хиннара и его стариков-родителей на грань нищеты. Дело было не в том, что лесным животным грозило истребление; дичи было вдоволь, просто Светлые решили «наконец-то положить конец бессмысленным убийствам», полагая, что люди должны довольствоваться для своих нужд земледелием и скотоводством. Хиннар, впрочем, не был уверен, что скотоводы и мясники не станут следующей жертвой милосердия Светлых. Он был непревзойденным лучником и метателем ножей, благодаря чему и попал в отряд, но к Ордену присоединился совсем недавно и еще не был знаком с премудростями Темных. Товарищи встретили его слова улыбками, кое-кто хихикнул в голос над его наивностью.

— Магия не делится на темную и светлую, — снисходительно пояснил Эргарт.

— Как это? — удивился охотник. — Ведь во всех легендах говорится…

— О да — надежный источник информации, — усмехнулся Магистр. — Особенно учитывая, что в наше время большинство циркулирующих среди простого народа легенд придумывают вон там, — он кивнул в сторону Цитадели. — Вот скажи мне, Хиннар, лук — он темный или светлый?

— Лук — он и есть лук, — буркнул юноша. — Сам по себе он никакой. Он служит своему хозяину, а уж хозяин может быть Темным или Светлым.

— Или тоже «никаким», — подхватил Магистр, — скажем, простым охотником, которого волнует лишь еда для своей семьи, а не идеология. Светлые ведь лукавят, записывая в свои ряды всех, кто не с нами — на самом деле большинство народа точно так же и не с ними… И заметь, Хиннар — лук ничуть не изменится, перейдя от одного хозяина к другому. Стрелы, конечно, могут полететь иначе, но это будет определяться исключительно искусством стрелка и его целями, а не свойствами лука, как такового. С магией все совершенно так же. Хотя, конечно, это не значит, что Светлые не могут ее почувствовать. Тщательнее всего нас прощупают при входе, поэтому мы и не взяли с собой не только оружия, но и каких-либо магических амулетов. И должны будем затаить свои способности. Потом прикрывающий будет пассивно слушать эфир. Если он почувствует, что комнату прощупывают, создаст в ответ иллюзию. Не раньше. Тогда они ничего не заметят.

— Почему? — не отставал Хиннар.

— Ну в простых аналогиях это можно уподобить звуку и эху, — пояснил Магистр. — Для того, чтобы услышать чужой звук, надо молчать самому. Молчащего не заметят, пока он молчит, хотя он и может слышать. Если же они пошлют сигнал, который должен отразиться от нас, как эхо — вот тогда прикрывающий «крикнет» в ответ, имитируя отражение.

— Так кто останется прикрывать? — вернулась к теме Нелия.

— Мы решим это на месте, — ответил Магистр. — Не забывайте, наши сведения о том, как обстоят дела внутри, могут нуждаться в уточнении. Ну что, пока ни у кого нет новых вопросов? Тогда в путь, господа.

У Светлых такое обращение было сильно не в чести, ибо «несть Господина, кроме Единого»; Темные же руководствовались принципом «каждый мыслящий — сам себе господин».

«Откуда он вообще знает, как там обстоят дела?» — подумал Эргарт. Наличие внутри Цитадели осведомителей было крайне маловероятным. Верховные маги Братства регулярно проверяют на лояльность гарнизон крепости — выборочно, разумеется, но все равно риск для решившего заделаться шпионом слишком велик. Разве что кто-то проболтался случайно… где? Защитникам Света не положено напиваться в кабаках, да и вообще они редко покидают Цитадель, особенно в одиночку… Но задавать вопросов Эргарт не стал, прекрасно понимая, что нелегальное положение Ордена требует хранить подобное в секрете.

Прошло не менее получаса, прежде чем хлюпающий по грязи отряд подошел к стенам Цитадели. Вид у вымокших под холодным дождем путников был к тому времени достаточно жалкий, каковой и полагалось иметь смиренным паломникам. Постучались они, конечно, не в главные ворота, предназначенные лишь для членов Братства, а в низкую калитку в восточном бастионе крепости.

— Кто вы, пришедшие, и в чем ваша нужда? — донеслось из-за двери.

— Дети Единого, блуждающие в сумерках, алчут Света, — ответил ритуальной фразой Магистр. Фраза звучала бы так же, даже если бы они пришли в полдень.