Страница 3 из 8
Сморкала откинулся назад и скрестил на груди татуированные руки.
– Чушь, говоришь? Да мы тут жизнями своими рискуем! И все ради вонючей Бой-бабки, не имеющей никакого отношения к племени Хулиганов. И виноват в этом ты, Никчемный.
В этот самый момент Иккингу на голову плюхнулся его охотничий дракон Беззубик – он летал на разведку и теперь вернулся на «Жирного пингвина».
Иккинг выслал Беззубика вперед обследовать гроты, скалы, пляжи и прочие места, куда буря могла зашвырнуть небольшую лодку.
Если Иккинг лицом и телосложением не вышел в наследники вождя племени Хулиганов, то Беззубик на роль охотничьего дракона наследника подходил еще меньше. Он принадлежал к породе обыкновенных садовых, самому распространенному виду драконов (хотя сам утверждал, будто относится к разновидности куда более экзотической), а размерами уступал охотничьим драконам остальных юных воинов минимум вдвое. Он не имел не то что каких-либо полезных в бою особенностей, но, как явствует из его имени, даже зубов.
Сейчас, вернувшись из разведки, он был по-настоящему встревожен, а тут еще напряжение поисков, поздний час и важное охотничье поручение, не говоря уже о двух пропущенных кормежках и тихом часе, – от всего этого тревогу Беззубика зашкалило до дикого перевозбуждения. Его плющило и таращило, словно клеща, высосавшего несколько больших кружек сладкого-пресладкого кофе.
Беззубик и в обычном-то состоянии заикался, а сейчас и вовсе не мог произнести ни слова, настолько был не в себе. Он просто подпрыгивал на голове у Иккинга, указывая крылышками на берег Разбитого Сердца.
– Что такое, Беззубик? Что там? – спрашивал Иккинг.[3]
Стоик как раз беседовал со своим помощником об относительных преимуществах различных типов стоянок, зорко, как и надлежит капитану, поглядывая вокруг, и заметил тычущего крылышками Беззубика. Вождь навел подзорную трубу на берег Разбитого Сердца.
– Но это неподходящее место для лагеря, – проворчал Стоик, но вдруг умолк. – Погодите секундочку. Что это? ТАМ НА ПЛЯЖЕ ЧТО-ТО ЕСТЬ!
2. Что-то на пляже
Рыбьеног подскочил аж на метр – ему первым делом пришло в голову, будто ЧТО-ТО на пляже – это привидение.
Но ЧТО-ТО выглядело большим и плотным и торчало из белых песков на берегу Разбитого Сердца.
– Может, это Камикадзина лодка! – с надеждой воскликнул Иккинг, вглядываясь изо всех сил. – Вдруг она разбилась и обломки торчат из песка…
– ВОИНЫ! – прогремел Стоик. – ДАВАЙТЕ ИССЛЕДУЕМ ЭТО ЧТО-ТО НА ПЛЯЖЕ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ПРОДОЛЖИТЬ ПОИСКИ ИДЕАЛЬНОЙ СТОЯНКИ! ТАМ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ПРОПАВШИЙ РЕБЕНОК, КОТОРОГО МЫ ИЩЕМ!
Воины повиноваться не спешили и даже наоборот: начали роптать.
Солнце быстро садилось в роскошных сполохах розового, красного и золотого. Однако любоваться закатом ни у кого не было настроения. Это воображение шалит или ритмичный гул, доносящийся со стороны острова Берсерк, становится громче?
– Но, вождь, – возразил Червяк Безмозглый, – мало того что на том пляже привидения водятся, так это еще и территория СТРа Стрели, вождя Страхолюдов.
СТР Страхолюд гостей не жаловал.
– Ну, мы же не собираемся там высаживаться и вообще, – огрызнулся Стоик Обширный. – Мы просто глянем что да как… И с чего это ты обсуждаешь мои приказы? Я КАПИТАН ЭТОГО КОРАБЛЯ, И ВЫ ДОЛЖНЫ ПОВИНОВАТЬСЯ БЕСПРЕКОСЛОВНО!
И воины устало погребли к Чему-то На Пляже, ворча себе под нос.
– Нет, Никчемный, ты просто прелесть. Я уже готов облобызать твою Никчемную тупую башку, – злобно прорычал Сморкала. – И я бы так и сделал, но слишком устал и жрать хочу.
Они вошли в мелкие воды залива и, лавируя среди плавника, нагнанного бурей, приблизились к берегу. Очень скоро даже в угасающем вечернем свете стало видно: ЧТО-ТО – точно не лодка.
– Слишком угловатое, – заметил Рыбьеног.
Вот только что бы это могло быть?
Рыбьеног как раз решил про себя, что это гроб, когда снизу раздался внезапный ТРРРРЕСК! – и корабль резко остановился.
– ИДИОТЫ! – взревел Стоик. – Вы налетели на риф!
– Ты же не велел нам останавливаться, – возразил Червяк Безмозглый, и не без оснований. – Ты капитан. А мы только повинуемся приказам.
Они налетели на камень, и сквозь пробоину в правом борту хлынула вода.
«Жирный пингвин» мягко лег своим очень толстым брюхом на песчаное дно залива Разбитого Сердца и отказался двигаться дальше.
Викингу всегда очень стыдно, если он топит собственный корабль.
Особенно на глубине в полметра.
Это профессиональный риск.
Но более неподходящего момента, чтобы так опростоволоситься, и представить было нельзя.
Викинги выбрались с корабля. Вода доходила до колена. Все тактично промолчали.
– Громовые бедра, рыжие усы и кружевные оборочки Великого Тора!!! – воскликнул багровый от злости Стоик Обширный.
Пока он грозил кулаком небесам над головой, последний солнечный блик истаял на горизонте. Они застряли на берегу Разбитого Сердца до утра, пока не починят корабль.
– ОТЛИЧНО! – крикнул Стоик. – Думаю, мы нашли стоянку на ночь.
Хулиганы на втором, уцелевшем корабле вовсе не горели желанием присоединиться к соплеменникам на берегу.
– С нашим-то кораблем все в порядке! – проорал Толстопуз Пивобрюх. – Мы вполне можем поспать и на борту…
– ЧОТЫНЕСЕШЬВАЩЕ?! – заревел в ответ Стоик. – ХУЛИГАНЫ ДЕРЖАТСЯ ВМЕСТЕ! А НУ БЫСТРО ВЫЛЕЗАЙ И СЮДА!
Стоянку отнюдь нельзя было назвать идеальной. Но какой у них был выбор?
Солнце село.
И корабль тоже.
Всходила луна, и в неподвижном вечернем воздухе уже мерцали первые светляки.
Слишком усталые, чтобы спорить, Хулиганы поставили на якорь второй корабль, накинули на плечи одеяла из звериных шкур и побрели по колено в воде на пляж.
По крайней мере, они смогли рассмотреть Что-то.
Это оказался трон.
Громадный пустой ТРОН.
Вытесанный из глыбы белого мрамора, он явно долгое время провел в море и лишь недавно оказался на берегу. Его покрывала пелена зеленых водорослей. Вместо драгоценных камней трон был усыпан ракушками, с подлокотников свисали длинные бороды морской травы.
Гигантский трон стоял на пляже так твердо, словно на нем восседало гигантское невидимое божество. Сидит себе тихо и смотрит на море…
– Как необычно, – выдохнул Стоик Обширный. – Как по-вашему, откуда это взялось? Смотрите-ка, на спинке Хулиганский герб! Должно быть, эта штука НАША… Ну до чего же удивительно! В жизни не видел подобного трона! И что бесценный Хулиганский трон делает здесь, за много миль от дома, брошенный на берегу Страхолюдов?
– Необъяснимо, – сказал Иккинг, поглядывая на трон с изрядной опаской.
Было в этом троне что-то такое, отчего у него по спине ползли мурашки. Может быть, едва различимое кровавое пятно на спинке. Очень старое пятно. Воды океана долго трудились, пытаясь его смыть, но оно по-прежнему присутствовало, словно еле заметный коричневый цветок, – напоминание некоем древнем предательстве.
– Сдается мне, его выбросило бурей, как и все прочее, – высказал догадку Иккинг, обводя рукой кучу плавника и осколки старых бутылок, горшков, крабовых панцирей, топорищ и половину рыбного садка, притопленных в лужах на берегу.
3
Иккинг, один из немногих викингов, умел говорить по-драконьи – на языке, на котором драконы общаются между собой.