Обманутый муж

Совещание завершается, а я это отмечаю, лишь когда все поднимаются с мест, спеша покинуть зал. Плохо, что я даже не пригодилась. Разве что Игорю для прожигания во мне дыр.

— Роман Вячеславович, мне надо с вами переговорить и с Дианой, — неожиданно произносит Игорь.

Моё сердце уходит в пятки, и я замираю возле своего стула, так и не успев выйти из зала для совещаний. Непонимающе смотрю на Игоря, даже дышать боюсь. И снова понимаю, скажи он сейчас хоть слово про шанс, побегу ведь за ним.

— Да Игорь, что ты хотел? — спрашивает папа, переходя с официоза на обычное общение, когда в зале мы остаёмся втроём.

— Диана себя странно ведёт, вы не заметили? Мне, кажется, что она под чем-то, — заявляет Игорь, оглядывая меня с ног до головы.

— Что?! — задыхаюсь я от возмущения и перевожу взгляд на папу, но он слушает Игоря и ждёт от него доводов.

— Ты и минуты спокойно не сидела, всё время дёргалась.

— Ди, — папа смотрит на меня вопросительно, требуя опровержения и это очень обидно.

Обидно, что папа снова не на моей стороне, а верит Игорю.

— Отлично. Просто прекрасно. Да. Я не сидела ни минуты спокойно, потому что у меня очень чешется спина, — пытаюсь говорить спокойно, а сама расстёгиваю блузку, чтобы доказать в первую очередь папе, я не наркоманка какая-то, какой пытается меня выставить Игорь.

И пока я показываю отцу оголённые плечи с частью заживающей татуировки, у меня в голове мелькает мысль, что Игорь делает это специально, хочет выжить меня из офиса. Цепляется, чтобы я не выдержала и попросилась в Новосибирск.

Не дождётся!

— Ну и зачем это было нужно? — огорчённо вздыхает папа. — Хотя, лучше так чем наркотики.

Я оставляю папин вопрос и его «хотя» без ответа, зато глядя Игорю в глаза даю ему непрошеный совет, быстро застёгивая блузку.

— Вам, Игорь, как вас там по батюшке, советую обратиться к врачу. Психиатр вам должен помочь. Проверьтесь на психологические расстройства. Галлюцинации первый признак шизофрении, — чеканю я, и забрав исчирканные документы, покидаю зал совещаний с гордо поднятой головой.

Конечно, как только оказываюсь у себя в кабинете, по моим щекам начинают бежать слёзы. Я ругаю себя за свои глупые надежды о шансе, так злюсь на саму себя за эту глупость, что забываю о зудящей спине.

После этих нападок со стороны Игоря я стараюсь держаться подальше от него. В буквальном смысле слова прячусь в своём кабинете каждый раз, как только вижу его машину на парковке офиса. И словно назло он приезжает всё чаще и чаще. Сегодняшний день не исключение, а я отъезжаю на другой конец парковки, чтобы даже случайно не столкнутся с бывшим мужем.

Выйдя из машины, я направляюсь в офис и мне звонит папа, а по времени я приехала раньше официального начала рабочего дня.

— Диана, зайди ко мне, — просит папа без всякого приветствия.

У меня по спине пробегает холодок и мысли нехорошие начинают роиться в голове. Снова Игорь про меня что-то наплёл?

— Иду, я уже здесь, — отвечаю с трудом.

Пока я добираюсь до отцовского кабинета у меня от волнения начинает раскалываться голова. Переступаю порог приёмной и вовсе становится дурно. Аромат туалетной воды бывшего мужа ударяет по чувствам похлеще хлыста.

— Дианочка, доброе утро, Роман Вячеславович уже тебя ждёт, заходи, — ласково обращается ко мне папин секретарь.

Я даже ответить ей не могу, во рту всё пересохло, и язык прилип к нёбу. Вспотевшей рукой касаюсь дверной ручки и собрав всю мизерную решительность, прохожу в кабинет.

Игорь сидит там, куда обычно сажусь я.

— Вызывали? — официально интересуюсь я, ровно так как принято у нас общаться при других партнёрах фирмы.

— Диана, полетишь с Игорем в командировку, как финансовый консультант. Германия, два дня, — чеканит папа, буквально выбивая почву из-под моих ног.

Бывший муж, обернувшись, смотрит на меня пристально, изучая реакцию.

Ну вот хрен тебе, а не моя реакция!

— Я не могу, но могу подобрать другого сотрудника для этой командировки.

— Почему не можешь? — спрашивает папа.

— У меня собака, я не могу её на два дня оставить одну, — отвечаю я и не могу отметить удивлённо дрогнувших бровей Игоря, как и подумать о том, что ему явно есть с кем оставить Боню.

— За твоей собакой я присмотрю. Некого отправлять, Трофимова на больничный ушла, Саша Романова ведёт, её не дёрнешь сейчас. Можешь домой ехать, соберись, собаку нам завези, самолёт вечером, — объявляет папа.

— Билеты уже у меня, — добавляет Игорь.

Не знаю как, но понимаю, что он это всё подстроил. Тем более непонятно зачем ему. Может быть, хочет выставить меня полной идиоткой в деле и не дать мне вовсе работать в отцовской фирме.

Кивнув, я выхожу из кабинета до ужаса неловко. Просто нет сил сдерживать мощь сомнений и эмоций. Грудь от моего нервного дыхания ходит ходуном.

Вынужденное возвращение домой вообще не приносит ровным счётом никакого облегчения. Я понимаю, что к вечеру мне ещё хуже будет, поэтому собираюсь, беру собаку и еду в родительский дом. Мышку я ещё ни разу не оставляла у них. Пусть хоть привыкнет и мне до вечера с мамой и сестрой побыть просто необходимо. Впервые я не хочу закрываться от всех и уходить в себя. Дошло наконец-то, что от этого только хуже.

Во дворе встречает сестрёнка и мама, обе копаются в только-только оттаявших после зимы кустах. Напоминает тот день, когда я приехала сюда с Игорем варить борщ.

— Мышка! — радостно вопит Тася, так и не уговорившая родителей на покупку собаки.

— Вот, привезла вам, пока в командировке буду, — объясняю я маме.

— Да, папа звонил уже, предупредил.

— Здесь корм, и поводок. Без поводка не гулять, а то убежит с непривычки.

— Ладно. Пойдём в дом, — зовёт мама, стянув с рук перчатки и откладывая меленькие грабельки в сторону.

Я иду за мамой, поднявшись по лестнице, оглядываюсь на Тасю, что уже вовсю играет с Мышкой. Память щедро подкидывает мне воспоминаний вместе с обманным чувством дежавю. В прошлом всё было не так. И я не была такой разбитой, Тася была меньше, да и собака совсем не та.

28

С мамой на кухне я провожу время до самого отлёта. Уезжаю уже когда возвращается папа и торопит меня, переживая, что я опоздаю на самолёт.

Поставив машину на платную стоянку, я иду в здание аэропорта с телефоном в руке. Билета на самолёт у меня нет, логично, что нужно отыскать Игоря, но у меня давно нет того телефона, в памяти которого был номер бывшего мужа.

Людей для вечернего рейса много, найти Игоря в толпе не получается. Приходится звонить папе и просить, чтобы скинул номер.

Руки мои дрожат, а сумка с небольшим количеством вещей на два дня кажется невероятно тяжёлой. И папа делает всё по-своему. Не отправляет мне номер Игоря, а просит его позвонить.

Я вздрагиваю, когда на экране телефона выводится знакомые цифры. Помню только три последние.

— Да, я в аэропорту, где... ты? — спрашиваю я, запнувшись, не понимаю, на ты или вы я с ним.

На вы глупо.

— К стойке регистрации подходи, — торопливо отвечает Игорь.

Вздохнув глубоко, я иду туда, куда мне указал бывший муж. Убеждая себя по пути, что это всего лишь работа. Вынужденная мера. И тут же жалею, что не попросилась в Новосибирск. Сдалась бы тогда, выиграла бы сейчас. Не пришлось бы лететь с Игорем куда-то.

Я подхожу к Игорю, минуя недовольную очередь, передаю ему молча паспорт, и мы не разговариваем. Только мимолётно брошенные взгляды. Всё, что мне остаётся, так это мечтать, что нас посадят в разные концы самолёта.

К моему несчастью, во время посадки стюардесса лично рассаживает всех пассажиров, строго соблюдая пропечатанные места в билетах. А я не решаюсь попроситься на другое место. Несколько часов сидеть рядом с Игорем невероятно сложно. Ещё сложней понимать, что он не торопится принять таблетку.

Первый час полёта я ещё наивно думаю, что Игорь принял таблетку заранее, но он не думает спать. Сидит рядом и весь полёт играет в игру на телефоне.