Страница 9 из 18
– А как ты их вырубишь? – Марк остановился, его радовал сам факт того, что они в принципе нашли причину отсутствия связи, а остальное его не волновало. Он судорожно покопался в памяти и довольно ответил.
– А их и не надо вырубать – на лице сияла улыбка – раз в неделю у них профилактические работы, то есть вырубается система на час или чуть более для обновления и зачистки возможных угроз. Нам нужно просто узнать в какое время их вырубают, конечно техники нам это не скажут, да никто не скажет, всегда вырубают в разное время, я так думаю – тут его лицо погрустнело – можно зациклить звонок на неделю и ждать, когда пойдёт сигнал, но это какая-то бессмысленная работа. Бесконечный звонок, либо телефоны не вывезут, либо тот, кто будет их пасти – плечи его опустились, и он сел на скамейку. Ник смотрел куда-то вдаль и думал.
– Допустим ты свяжешься с Сандро и что вы будете делать? – Ник умел задавать вопросы, которые ставили в тупик. Марк всегда действовал постепенно в технических вещах, да и тем более не был ещё уверен, что его план осуществим. Возможности узнать часы проведения профилактических работ у него не было.
– Не знаю, может у него есть план или что-то вроде того. Вообще Розалин меня упорно толкает на мысль, что Свид и Раук это одна компания, но это абсурд, понимаешь? Как может одна компания работать на две страны, кто-то из сотрудников ведь должен знать об этом, да даже не один. Ладно, я не знаю, но заводские инженеры и разработчики точно знают, почему же тогда молчат? – он искал на лице Ника ответ, но тот лишь закурил очередную сигарету – если бы это было так, то были бы среди них те, кто стал бы публичить информацию о том, что компания гигант наживается на смертях сотен тысяч людей. Но за всё время моего путешествия по теневой сети, я не находил ни одной ссылки на подобную тему. А значит, это не может быть одна компания. Возможно, много лет назад они были единой организацией, поэтому машины так похожи, но когда-то разделились на две компании.
– А почему ты думаешь, что люди, которые ходят в галстуках, работают на крутых должностях и не видят фронта, будут трещать на каждом углу о подлоге компании? – Марк насупился, он понимал к чему ведет Ник – ты многое знаешь о фронте, потому что в твои руки попадают битые Свиды, ведь так? Ты просматриваешь видео с дискет, общаешься с раненными – он указал на себя рукой – а ещё копаешься в запрещённых базах данных. Более того, ты знаешь людей с той стороны, ты работаешь с одной из них. Но те, кто работает на заводе, живет в тылу, что они видят по-твоему? – Ник замолчал. Марк нервно теребил рукав кофты и не смотрел на Ника – ты слишком глубоко погряз в запрещённой информации, ты слишком многое знаешь. А обычные люди, что они видят? Новости об успехах армии, красавчиков бойцов, они даже не подозревают, сколько в действительности погибло за время войны. Зато точно знают какие плохие эти самые саандорийцы.
Знаешь, когда люди празднуют победы на фронте, можно считать их слепыми мышатами, которые не видят, что эта же победа унесла пару сотен жизней и наших людей, но никто об этом не говорит. Для этого есть две причины: страх и промытые мозги. Для таких как ты и я, это страх, мы знаем, что с нами будет, если начнём вещать о потерях наших линий, но для остальных, для остальных это промытые мозги. Напрочь вымытое критическое мышления из-за отсутствия информации. А ещё и беттинг, почти все сейчас ставят на бойцов, это новая эра пассивных доходов и развлечения. Даже такие деревенские люди как Мадам умудряются зарабатывать на этом, что говорить о тех, кто обладает достаточными доходами, чтобы лить за своего бойца или даже за нескольких сотни тысяч. И знаешь, что самое страшное, даже если на каждом углу будет висеть пятиметровый билборд со словами, что вся это война финансовый подлог, никто не обратит внимание. Всего четыре года, это ведь совсем не много, да? Но за эти четыре года, война стала частью жизнь, как поход к стоматологу: смены ездят на фронт, бойцы зарабатывают деньги, беттинг раскрутился до уровня диванного шоу, когда вся семья садиться вечером перед телевизором и ждет трансляций с фронта. Ты говоришь, что на заводе даже не охраняют блокираторы, а знаешь почему? Потому что нет необходимости, люди хавают всё что им дают. Они видят одну сторону этой войны, думая, что мы сражаемся с внеземными пришельцами. Саандорийцев даже за людей не считают. Ты вообще давно телевизор смотрел или сидел в сети? – Марк помотал головой – а я вот насмотрелся этих телеэкранов по всему Свиду 24 и здесь тоже. Они не то, что перевирают факты, а они вообще рассказывают о какой-то другой войне. Я как будто сражался на другой планете.
Кстати, обрати внимание, город никто не покидает, люди ходят на работу, в кино, ужинают в ресторанах, но никто не бежит. А почему? Вот в двух километрах от нас стоят обозлённые полки Рауков, а мы живем так, будто просто решили всем городом изменить локацию и ничего вокруг не происходит. Они даже мой бой весь размотали по сети так, будто я герой нации, что мол мы двенадцать бойцов разнесли в хлам целую армию Рауков, а мы сражались с полупьяными бойцами, может с двадцатью, только потому что часть ушла с Мерсадом, часть сразу подбили, ребята просто не успели добежать до машин, а ещё часть повредила Розалин – Ник закурил и выпустил облачко дыма в небо.
– Так ты считаешь всю это затею бессмысленной? – с горечью спросил Марк, сам уже начиная сомневаться в том, что пара человек может изменить мышление миллионов.
– Сама идея не бессмысленна, наладить связь с другой стороной в любом случае хотя бы нам на руку, но вот если вы решили устроить переворот, то извини меня, за вами никто из этого стада баранов не пойдёт – Ник рассмеялся – эти заводы кормят миллионы людей, у которых семьи, дети, кредиты, и ты думаешь они разом бросят всё и выйдут на улицу, потому что, что? Потому что умирают такие как я? Смертность высокая только среди первого ряда, а это зеки, косячные бойцы и прочий сброд из низших слоёв, судьбы которых никого не волнуют. Второй ряд, конечно, покруче, но и смертность среди них ниже. Они идут в бой только, тогда, когда первая линия умудряется прорвать первый ряд врага и идет добивать недобитых. Да они сражаются со вторыми рядами зачастую, но большую часть времени они тренируются, готовятся, отсыпаются поэтому и мрут не в таком количестве. Их не бросают в огонь необдуманно и не будут, пока не закончатся люди из первой, а они никогда не закончатся. Я это вижу каждый раз, каждый гребаный раз, когда приезжаю на фронт. Это не война, это догонялки для второй линии и мясорубка для первой, а весь остальной мир сидит, уставившись в телефоны и поднимает ставки – Ник поднёс сигарету к губам с грустным осознанием, что пока болтал, та сгорела почти наполовину. Он не следил за Марком, не ждал его реакции, понимая, что до него, всё дошло, итак.
– Но что-то же должно их заставить выйти? – Марк задумчиво и упрямо смотрел на Ника, ловя себя на мысли, что уже во всем полагается на мнение друга.
– Хороший инфоповод – Ник улыбнулся – массы думают иначе чем один человек. Им нужно шоу, зрелище, которое затронет их сердца. Чем легче всего управлять эмоциями или здравым рассудком? Конечно, эмоциями. Именно на них сейчас и зарабатывают, показывая с телеэкранов красивых мужчин, продавая их словно мясо с прилавка. А эти романтические истории любви, эти бесконечные очереди в банки спермы. Люди хотят зрелища, как и в былые времена. Нужно настроиться на чувствительность толпы к определенной теме, но такое может сделать только профессиональная компания маркетологов, беттеров и кто там ещё с ними работает. А если ты будешь закидывать их сухими цифрами о потерях, о деньгах и лжи, то это просто крик в пустоту – Ник замолчал и достал сигарету.
– И где же нам взять этот твой инфоповод? Это просто невозможно – Марк взялся за голову, все его усилия казались бесполезными, да ещё и опасными, за такое может грозить расстрел или пожизненное заключение, в лучшем случае пойдёт в первую линию, а он хоть и инженер, но явно не боец. Он уже не одну бессонную ночь представлял себя на скамье подсудимых, в Свиде и лицом к лицу с винтовкой, приставленной к голове, но как бы не пытался в себе вызвать страх, не ощущал его. Марк никогда не боялся смерти, не чувствовал её рядом с собой, не мог себе, представить момент гибели или пыток, всё это ему казалось невозможным, такие как он, хорошие мальчики, не попадают в неприятности, но сейчас он шел осмысленно в ловушку, под звучным названием современное государством.