Страница 72 из 87
Глава 50 Она хочет вернуть ребенка
Ее взгляд пронзил меня, как будто мощный и резкий электрический ток. Я почувствовал, как мои щеки стали нервно дергаться, руки сжались в кулак, а ноги слились. Я застыл на месте, не двигаясь. Она тоже застыла, ее глаза смотрели прямо на меня, но она сразу слегка улыбнулась.
Она была вся в черном: в черной шелковой рубашке, в черных брюках. Ее белоснежная кожа, обнаженные руки, шея, грудь и лицо были так контрастны на фоне этой одежды. Она была еще прекраснее чем тогда, когда родила ребенка, а ее кожа была еще белоснежнее.
Ее губы были свежими, ресницы такими черными, а глаза блестели таким воодушевлением. Но больше всего людей привлекала ее грудь, такая же выпяченная, небольшая, но не потому что у нее были маленькие груди, просто она не любила их слишком выставлять. В таком виде она не ослепляла, а наоборот указывала на высокие моральные качества, на серьезность, благопристойность и великодушие.
Мое воодушевление пошло на нет, пока я шел, я чувствовал, что мои ноги стали такими легкими, и пока я парил, то чувствовал, что мой вид не так и хорош и непринужден, к тому же естественность и красота, которую я раньше видел в зеркале, улетучились.
Я осторожно сел напротив нее, расслабил свою нервное выражение лица и, мягко улыбаясь, сказал: - Ты пришла рано, извини, я опаздал! – Я, действительно, нервничал, я говорил, словно бы новый сотрудник с начальником.
Я думал, что говорю очень глупо. Нужно ли еще просить прощения, потому что я никогда и ни с кем не разговаривал так вежливо. В компании я был начальником, все были вежливы со мной, где уж там мне так вести себя.
Она слегка улыбнулась, сжав губы и покачав головой, сказала: - Ничего страшного, я тоже только пришла! – сказав это, она опустила голову. Заметив меню, она снова подняла голову и пододвинула его мне: - Посмотри, что тебе нравится, выбирай!
- Нет, ты посмотри! Ты заказываешь! – я вернул ей меню и, глядя на нее, улыбаясь, сказал: - Ты должно быть давно не ела еду Цзянчэн, давай ты закажешь!
Она опять сказала: - Давай все-таки ты закажешь! – она подумала и опять пододвинула мне меню. Я подумал, что мы уж очень вежливы. Она вежлива со мной, у меня нет выхода, я не хочу делать заказ. Я слишком люблю ее. Я хотел, чтобы блюда, которые мы будем есть, были те, которые любила она. Даже если это будет глоток воды, я хотел бы, чтобы это было ее любимым.
В этот раз она взяла меню. Наверное, она подумала, что не пойти на компромисс не очень хорошо, поэтому, кивнув, она сказала: - Хорошо, я закажу! – сказав это, она опустила голову. Мне показалось, что ее уши покраснели, я не знал почему, может причина в том, что мы не уступали друг дружке.
Пока она делала заказ, она продолжала зажимать язык губами, ее тонкие пальцы переворачивали страницы, она слегка потирала страницы и, когда видела блюдо, то протягивала указательный палец и спрашивала: - Да, а это...хочешь или нет?
Я поспешно отвел взгляд от ее головы и, бурно кивая, сказал: - Да, хорошо! Пойдет! – на самом деле, я ничего не слышал. Пока это было то, что ей нравится, даже если бы я не захотел есть, я бы все равно съел.
Она назвала несколько блюд, на которые я ответил «да». После того как она выбрала, она улыбнулась и, передав заказ официанту, посмотрела на меня и сказала: - Почему на всё ты говорил «хорошо»? Я покачал головой и сказал: - О, нет, правда, это то, что я особенно люблю, очень хорошо! Она тоже кивнула, мы посмотрели друг на друга, а она подняла голову и, заметив украшенный магазин, сказала: - Кажется, это место украшено. Раньше я приходила сюда много раз!
Я смотрел на нее, смотрел на ее руки на столе. Я был в растерянности, но иногда в расстерянности можно найти смелость. Я хотел схватить ее за руку, хотел схватить, но не смел - такое сопротивление в душе. В конце концов, я задержал дыхание, резко положил свою руку на ее и легонько сжал ее. Ее рука была холодной, но был теплый намек с острожным вкусом, как будто, одной рукой достиг кульминации, крайне возбуждающе.
Но в это короткое время, когда я держал ее руку, она вдруг опустила голову, и как раз пришел заказ. Она поспешно извлекла свою руку и сказала: - Эй, а еду принесли так быстро! В тот момент, когда она забрала руку, мне показалось, будто кто-то дал мне затрещину. Я поднял руку и прискоснулся к шее, я не знал, что сказать.
- Ах! Ешь, хотя это и домашняя еда, но я люблю эти баклажаны с мясом. Очень вкусно! – она взяла палочки и подала мне знак.
Я все еще был погружен в ту воображаемую затрещину, я поспешно кивнул и, взяв палочки, посмотрел на нее, давая ей возможность начать есть. Она торопливо сказала: - Эй, ты начинай, начинай!
Я снова оцепенел, а затем кивнул и начал есть.
- Спасибо тебе, Цзялян. Я ходила в соцзащиту и услышала, что ты забрал Баолэ! Еще они сказали, что ты пожертвовал деньги... - она остановилась есть и осторожно вытерла рот.
- Ничего, не благодари! Я должен был это сделать. Все-таки я... – я остановился есть, сделал глоток воды и, смотря в лицо, сказал: - Я отец ребенка!
- Ну, да, правильно! – внезапно она вспомнила что-то и сказала: - Эй, официант, принесите
.. – она обратилась ко мне: - Тебе пиво или что-то другое? Я ответил: - Будь по-твоему!
- Две бутылки пиво! – сказав это, она улыбнулась: - Цзянлян, в этот раз я хочу поговорить с тобой об одном деле...
Я посмотрел на нее и понял, что она искала меня, потому что у нее есть дело. Если бы не было дела, то зачем бы она искала меня. Если бы это были только интимные отношения, она бы не искала меня. Услышав ее слова, я еще более разочаровался, словно бы на снег еще и иней, несчастье падало на несчастье.
- Что случилоь? – я взглянул на нее.
Она взяла алкоголь, который принес официант, и подняв его, сказала: - Давай сначала выпьем!
Я уже был не так взволнован, не знаю почему. Я поднял бокал, чекнулся с ней и выпил до дна. Она посмотрела на меня и тоже осушила бокал. Затем она вздохнула, скривила ротик и, опустив голову, сказала: - Ободряет! – Она взяла и съела кусочек блюда и, отложив палочки, сказала: - Дело вот в чем. Цзянлян, я...я хочу, чтобы Баолэй был рядом со мной, я хочу заботиться о нем. Хорошо? – Она посмотрела на меня и очень великодушно улыбнулась, намного великодушнее чем прежде. Я знал, что это напускная улыбка.
Я замер с опущенной головой, затем поднял голову и, улыбнувшись, спросил: - Мэйцзы, давай заботится о нем вместе! – Я жалостливо посмотрел на нее.
Она ничего не сказала, просто смотрела на меня, и я продолжил: - Люди из соцзащиты сказали, что лучше всего ребенку в его возрасте... чтобы у ребенка были и папа и мама. Это правильно, так правильно для характера ребенка, все правильно! – На самом деле, люди из соцзащиты ничего не говорили о папе и маме. Это я сам исправил.
- Так, Цзянлян, я имею ввиду... – она положила руки на стол и, смотря на меня, говорила: - Цзянлян, уже прошло столько времени. Если подумать, то более двух лет. Много это или мало, но в это время многое произошло. Это ведь правильно. Посмотри, какой ты стал перспективным, стал начальником, а я тебе ничем не помогла. Ты сам всего добился. Я очень счастлива за тебя.
Ты уже не тот незрелый малыш, которым был. Аа.... – говоря об этом, она нахмурилась и продолжила: - Итак, все меняется. Иногда в сердцах и мыслях людей происходят....