Страница 1 из 39

Александр I

Д.С. Мережковский

Александр I

Предисловие к серии

Дорогой читатель!

Мы с Вами живем в стране, протянувшейся от Тихого океана до Балтийского моря, от льдов Арктики до субтропиков Черного моря. На этих необозримых пространствах текут полноводные реки, высятся горные хребты, широко раскинулись поля, степи, долины и тысячи километров бескрайнего моря тайги.

Это – Россия, самая большая страна на Земле, наша прекрасная Родина.

Выдающиеся руководители более чем тысячелетнего русского государства – великие князья, цари и императоры – будучи абсолютно разными по образу мышления и стилю правления, вошли в историю как «собиратели Земли Русской». И это не случайно. История России – это история собирания земель. Это не история завоеваний.

Родившись на открытых равнинных пространствах, русское государство не имело естественной географической защиты. Расширение его границ стало единственной возможностью сохранения и развития нашей цивилизации.

Русь издревле становилась объектом опустошающих вторжений. Бывали времена, когда значительные территории исторической России оказывались под властью чужеземных захватчиков.

Восстановление исторической справедливости, воссоединение в границах единой страны оставалось и по сей день остается нашей подлинной национальной идеей. Этой идеей были проникнуты и миллионы простых людей, и те, кто вершил политику государства. Это объединяло и продолжает объединять всех.

И, конечно, одного ума, прозорливости и воли правителей для формирования на протяжении многих веков русского государства как евразийской общности народов было недостаточно. Немалая заслуга в этом принадлежит нашим предкам – выдающимся государственным деятелям, офицерам, дипломатам, деятелям культуры, а также миллионам, сотням миллионов простых тружеников. Их стойкость, мужество, предприимчивость, личная инициатива и есть исторический фундамент, уникальный генетический код российского народа. Их самоотверженным трудом, силой духа и твердостью характера строились дороги и города, двигался научно-технический прогресс, развивалась культура, защищались от иноземных вторжений границы.

Многократно предпринимались попытки остановить рост русского государства, подчинить и разрушить его. Но наш народ во все времена умел собраться и дать отпор захватчикам. В народной памяти навсегда останутся Ледовое побоище и Куликовская битва, Полтава, Бородино и Сталинград – символы несокрушимого мужества наших воинов при защите своего Отечества.

Народная память хранит имена тех, кто своими ратными подвигами, трудами и походами расширял и защищал просторы родной земли. О них и рассказывает это многотомное издание.

В. Мединский, Б. Грызлов

Роман Д. С. Мережковского «Александр I» в зеркале литературной критики прошлого и настоящего

Мне выпала довольно трудная и неблагодарная задача – предварить некоторыми комментариями творение известного русского писателя об эпохе, в центре которой находился не менее известный исторический деятель. И Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865–1941), и император Александр Павлович I (Благословенный) (1777–1825) – знаковые фигуры для русской культуры и истории. Несмотря на то, что Д. С. Мережковский известен широкой публике больше как писатель, на самом деле он был весьма самобытным мыслителем, философом, литературоведом. Именно он обосновал теоретические основы течения символизма в России. В философском плане Мережковский разработал собственную версию концепции известного русского философа В. С. Соловьева о богочеловеке. Для него были одинаково важны правда небесная и правда земная, дух и плоть, ареной борьбы которых, по его мнению, является человеческая душа. Поэтому (как и Соловьев) он не принимал многого в официальной церкви: ее устаревшие обряды, помпезность, отдаленность от народа. Как и В. Соловьев, он ратовал за восстановление единства христианской церкви – восточного образа «богочеловека» с западным «человекобогом»[1]. Для Мережковского-философа важна не церковь, а искренняя вера в Бога. Вот почему так важен для него Серафим Саровский – последний святой, предстающий перед читателями в образе благочестивого подвижника, несущего свою святость в народ. Он контрастирует с жестокой суровой эпохой Павла и Александра I. Эти идеи писатель разрабатывал на историческом материале в двух циклах романов «Христос и Антихрист»[2] и «Царство Зверя»[3]. Значение его философских и литературных трудов было по достоинству оценено современниками. Однако из-за того, что писатель не принял советскую власть и эмигрировал в 1919 году, заняв отчетливо выраженную антисоветскую позицию, на публикацию его трудов и, соответственно, исследований его творчества было наложено более чем семидесятилетнее табу. Беспристрастный и неангажированный анализ философско-религиозных взглядов и литературного творчества Мережковского стал возможен последние лет тридцать.

Император Александр I тоже фигура для русской истории знаковая, мятущаяся. Либерал и реформатор по воспитанию и убеждениям молодости, он был помещен в довольно бескомпромиссные и суровые исторические реалии начала XIX века. Ни внутриполитическая ситуация, характеризующаяся всесилием крепостников-аристократов, приведших молодого царя к власти через дворцовый переворот 11 марта 1801 года, ни внешнеполитические проблемы, поставившие Россию в центр борьбы с экспансией наполеоновской Франции (а по сути, всей континентальной Европы), не способствовали либеральным устремлениям самого царя и окружавших его молодых реформаторов из Негласного комитета. Отечественная война 1812 года и вовсе поставила крест на реформах начала царствования. И хотя целый ряд проведенных Александром I либеральных преобразований на периферии своей империи, таких как отмена крепостного права в Прибалтийских губерниях (1816–1819), дарование конституционной автономии Финляндии (1809) и Польше (1815) и говорят о том, что он не совсем отказался от убеждений своей молодости, однако же мрачная атмосфера аракчеевщины, военные поселения, клерикализация системы образования, которые стали неотъемлемой чертой второй (заключительной) части его правления, не оставляют сомнений в том, что по разным причинам внутренняя политика императора приобрела глубоко консервативные, если не реакционные черты.

Такая двойственность политики царя и противоречивость его натуры (не случайно же его называли «русским сфинксом, не разгаданным до гроба»[4]) также привлекали к нему внимание исследователей сразу же после его смерти, произошедшей 1 декабря 1825 года. В отличие от Д. С. Мережковского, гигантский объем и разнообразие научной, исследовательской, художественной литературы об Александре I, накопленной за два века после его кончины, не оставляет мне никакой возможности охарактеризовать ее хотя бы в самом общем приближении. Скажу лишь, что одна часть историков традиционно видит в Александре I либерала, находившегося в исторических рамках, которые помешали ему до конца осуществить свои настоящие намерения. Другие же, наоборот, признавали в нем лицемерного и циничного консерватора, маскировавшего свою самодержавную власть за либеральными прожектами. К такой оценке склонялся, например, наш известный поэт и современник императора Александр Сергеевич Пушкин. Помните его слова?

Подробнее см.: Мережковский Д. С. Мистическое движение нашего века // Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы. Спб.: Наука. 2007. С. 38–94.

В этот цикл входили романы «Смерть богов. Юлиан Отступник» (1895), «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» (1901) и «Антихрист. Петр и Алексей». (1905).

В трилогию входят романы «Павел I» (1908), «Александр I» (1911) и «14 декабря» (1918)

Эти слова приписывают известному русскому поэту и историку Петру Андреевичу Вяземскому (1792–1878).