Страница 5 из 14
Валера первым оттолкнулся и исчез в темноте с легким шорохом, сидя на поясе, как на качели. Через полминуты Тищенко с силой толкнул инструмент. Его ролик при движении чуть скрипел.
– Теперь ты.
– Но…
– Пошел! – шеф толкнул Марата как Руда торбу, или как инструктор – парашютиста–новичка.
Газаев едва успел вцепиться в нижний край карабина, чтобы не опрокинуться. Лететь в темноте над улицей было и страшно, и как-то лихо. Едва уловив приближение черного поля соседней крыши, Марат инстинктивно поджал ноги. Чьи-то руки схватили его на ходу. "Стой!" – прошипел в ухо Руда. Газаев послушно выпрямился и оказался на плоской крыше пятиэтажки.
Припасливый Рудаков отстегнул его карабин и спрятал в сумку, а сзади уже приземлялся шеф…
* * *
– Товарищ генерал, – вскинул руку к козырьку Осадчий, – разрешите доложить: взрывное устройство обезврежено!
– Молодец, капитан, – всхлипнул Чадов и трижды расцеловал сапера. – Героя получишь!
– Вот заряд, – обалдевший капитан протянул генералу тротиловую шашку. – Его собака и учуяла.
– А мешки? – пришла очередь удивиться Чадову.
– Муляж, – Осадчий отступил на шаг и незаметным щелчком сбил с обшлага прилипшие кружочки конфетти.
– Так какого хрена ты там разминировал?!
Лежащий на широкой генеральской ладони тротил больше всего походил на кусок совершенно безопасного хозяйственного мыла.
Глава 2.
1.
Мучаюсь, следовательно, существую. Такой могла бы быть формула. И развитие человечества происходило бы совсем под другим углом зрения. Как далеки 40 градусов от идеального перпендикуляра! А 96 – уже чистый перебор. Но древние греки, к их счастью, не знали крепленые и крепкие напитки, они употребляли сухое вино, да и то разбавленное водой. А тех, кто изобрел перегонку, классики эллинизма справедливо прозвали варварами.
Все это пришло Олегу на ум чуть позже. Сначала он очнулся, потом почувствовал, что голова трещит, а тело одеревенело. Рот склеило что-то вроде "Момента", хотя поклясться, что сам "Момент" вчера не пили, он бы не посмел. Затем абстрактная мысль про варваров быстро уступила насущной потребности в жидкости и желанию во что бы то ни стало избавиться от ломоты в висках. Где у него таблетки? Олег напряг память и понял, что хорошее здоровье его подвело: в этой квартире вообще аптечки не было.
Надо встать или хотя бы приподняться. Рывок и толчок. Хоть он никогда и не баловался штангой, оба движения удались с первой попытки. Правда, ни один судья их бы не засчитал. Олег встал с дивана и дотащился до кухни.
Подвиг был совершен не зря. В холодильнике нашлось пиво и светлое, и темное. Секунду Олег колебался. Светлое лучше утоляет жажду, а темное крепче. Он решил начать с темного, чтобы наверняка пробило. Хуже нет, когда нальешься до горлышка, а опохмел не берет. Прихватив пару бутылок, Олег вернулся в комнату и плюхнулся в кресло. Взял с журнального столика открывашку (она всегда там – на страже) и припал к горлышку.
Пиво сразу ударило в голову, через пару минут он уже немного пришел в себя. Почувствовал даже, что под спиной что-то мешает. Запустил руку и вытянул… бюстгальтер. А это откуда? Что вчера случилось? Олег машинально отхлебнул пива… Стало что-то проясняться… Точно, была вчера девка, перед глазами мелькнула пикантная картинка. Рыженькая, такая, чертовка… Откуда? Не сама же она к нему пришла. К нему никто сам не приходит. Абсолютно никто не приходит, потому что никто дороги сюда не знает. Значит, вчера он не просто надрался до потери пульса, но еще и путешествовал. А где? Остается надеяться, что ему хватило ума не таскаться по старым заповедным местам. Или сил не хватило.
Олег точно помнил, что взялся вчера от скуки за бутылку водки. Выпить хотел чуть-чуть, но она так хорошо пошла…
Длительное воздержание вредит во всем. Должно быть, когда выпил больше, потянуло проветриться. Это чувство постоянно присутствовало и в трезвом состоянии, но Олег не позволял себе вольностей. Выходил только в магазин за продуктами, иногда сидел на бульваре – в темных очках и кепке. Может он и перестраховывается, в огромной Москве человек не то что как иголка в стоге, а как микроб в луже. Но береженого и Бог бережет. Вот только в пьяном виде тормоза плохо держат, так хочется плюнуть на эти четыре стены и удрать… опять удрать. Один раз он уже это сделал и не стоит повторяться. Это вредно, что на примере водки особенно отчетливо видно…
Значит, вчера он всетаки нашел приключения. Скорее всего, в районе наиболее удаленном от прежнего места жительства. Скука – скукой, пьянка – пьянкой, но с инстинктом самосохранения у него все в порядке. Напрягшись, Олег даже припомнил стойку из темного дерева и приглушенный свет желтых и зеленых светильников. Память возвращалась неохотно, словно проявка старого–престарого негатива. Олег как-то потерял отснятую в отпуске пленку, а потом, лет через десять, случайно нашел. Фотографии вышли бледные, но разобрать что к чему можно. Это еще до Наташки было, он с Викой на Алтай ездил, там фотографировались. Места красивые и Вика как картинка была. Почему они разбежались? Из–за чепухи какой-нибудь, наверное. Теперь уже не важно.
А вот что он вчера творил? Олег встал и обошел маленькую квартирку. Раз утром оказался дома, на собственном диване, а все вещи на месте, то все в порядке. В целом. Но то, что он позволил себе притащить сюда девку из кабака… Как ее хоть звали – рыжую? И куда она делась? Ушла утром, захлопнув дверь? Кто она? Олег порылся в куртке, брошенной у дивана, и отыскал бумажник. Пустой. Рыжая обчистила, или он сам все прокутил? Да не так там много и было. Не жаль, это так, мелочь. Девчонка, видно, тоже не в себе была, раз бюстгальтер забыла. Молодая совсем. Олегу припомнилось смеющееся лицо вчерашней подружки, потом он постарался представить фигуру. Грудь у нее небольшая была, так что она вполне может и без этой детали туалета обойтись. Или еще вернется? Это совсем некстати, заводить постоянные знакомства он не намерен. Хотя вряд ли они встретятся, бумажник наверняка ее рук дело, все до рубля обычно не тратится, мелочь какая-то остается.
Возможно, ему стоило вообще уехать из Москвы?
Олег вернулся в кресло и открыл вторую бутылку. Ему показалось, что пиво чуточку горчит, но на фоне волшебного действия, которое оно производило на организм, это значения не имеет. Олег отпил сразу полбутылки. Головная боль отпустила, суставы задвигались, как после смены смазки, и из вчерашнего «забега» всплывало все больше эпизодов. Ничего экстраординарного не случилось. Ну, напился, ну снял девочку в кабаке. Он точно знает, что умеет хранить важные секреты, вон сколько времени терпел Наташкины выходки! Она до самого последнего дня не подозревала, что он все знает. Никто не подозревал. Иначе не сидел бы Олег здесь и не сосал «Ярпиво». В лучшем случае был бы бомжем, а в худшем – вообще уже не был.
Под рукой оказался пульт, и он автоматически включил телевизор. Последнее время Олег постоянно пялился в этот ящик. Первые несколько дней он дремал, отдыхая от суматошной жизни бизнесмена, пережившего банкротство, потом заставлял себя вести жизнь домохозяйки, а теперь даже привык смотреть бесконечные передачи, шоу и блокбастеры. Оказалось, что кроме мыльных опер показывают несколько вполне сносных детективных и юмористических сериалов.
Сейчас шли новости. Олег не очень любил информационные программы, уж слишком в них все мрачно. Если новости советские, которые он еще помнит, были бескрайне оптимистичными, отретушированными и скучными, то нынешние изобиловали катастрофами, терроризмом и скандалами. Последних не миновали даже люди вполне благополучные и уважаемые. На экране мелькали мраморные лестницы, ковровые дорожки, дубовые панели и лепнина. В Думе снова ругались, а журналисты бодро комментировали склоки внутри комитета по регламенту. Неужели кого-то кроме действующих лиц это может занимать всерьез?
Картинка поменялась, пошли криминальные новости. Логичное соседство с политикой. Экран заполнила громада дома. Олег пригляделся и усилил звук. Знакомое место.