Дороже крыльев

Пора признать – детство закончилось. Но мне очень не хочется, чтобы оно заканчивалось, поэтому я буду сопротивляться этому факту, как умею, а умею я хорошо. Если меня отчислят из этой школы, то родители будут вынуждены взять обратно, а там они за своё предательство заплатят. Пусть я и ангел, но память у меня хорошая, да и сказано было: «Око за око». Вот пусть теперь не плачут.

Комната пуста. Четыре кровати вдоль стен, посередине – стол с четырьмя стульями, то есть гостей не предполагается, четыре небольших комода с ящиками, видимо, для вещей. Кстати, надо разобрать вещи. Ещё что? Дверь в санузел, дверь в душевую, насколько я вижу, заглянув внутрь, – на четыре рожка. А унитаз один. Интересный подход, но неудивительный.

Присев на кровать, у которой стоят мои вещи, я вздыхаю. Надеюсь, жизнь здесь будет недолгой, и всё снова возвратится к привычной норме. А пока надо разложить вещи, врага о своих намерениях предупреждать нельзя. А они все для меня теперь враги – все взрослые, разве что кроме целителя… Хотя кто его знает, что за цели у него, правильно?

Я подтаскиваю к себе поближе чемодан, открываю его, начиная перекладывать вещи. Сначала трусы, майки, рука натыкается на бюстгальтер. Только вот в чём проблема – ангелы физически созревают медленнее людей, и эта деталь туалета мне понадобится ещё очень нескоро. Какой вывод из этого можно сделать? Да понятно, какой. Бюстгальтер – это посыл: «Не возвращайся».

Уже с тяжёлым сердцем продолжаю разбирать вещи – и зимние, и летние, и те, которые «на вырост» по покрою, всё больше понимая – меня выкинули. В душе зарождается холодная ярость. Вы что думаете, если ангел, то уже и разозлить нельзя? Это всё фантазии, ещё как можно! Вот меня сейчас разозлили, да так, что я готова всё разнести. Но это ещё не всё…

На самом дне чемодана я нахожу копию документа. Несмотря на то, что папирус в защитной упаковке, я вижу – это копия, хоть и тождественная оригиналу. Так вот, там написано, что школе даётся фактически полная власть надо мной. Это называется «передача права на опеку» и случается очень редко. Доселе я думала, что так бывает только с сиротами… Ну ничего, мы ещё посмотрим, кто кого! Вы меня ещё узнаете!

Спустя мгновение я плачу. Не понимая, за что со мной поступают именно так, я плачу, обняв себя крыльями и ощущая просто полнейшее, бесконечное одиночество. Как эти… ангелы… могли так поступить? Как?! Почему Сила Творца не наказала их? Или же правду говорят, что закон есть только для взрослых, а мы бесправные? Ну, это мы ещё посмотрим!

По идее, за такое родителей должно было хорошенько приложить, потому что законы же существуют, а раз не приложило, то законы не для меня. Почему-то я абсолютно уверена в том, что их не приложило. Значит, теперь мой ход, они все пожалеют, что связались со мной. Даже если мне будут делать очень больно, я не отступлюсь, потому что это – моя жизнь. Жизнь, в которую нельзя вступать слабой.

Теперь они все узнают, как плохо было злить Катрин, меня, значит… Я просто сделаю их жизнь невыносимой! Но это значит, в том числе, что пакостить надо будет аккуратнее, в идеале, чтобы вообще не поймали. Я научусь!

***

Форма как на меня сшита, хоть и раздражает неимоверно одним своим наличием, ведь я не люблю быть «как все». Ничего, я что-нибудь придумаю, ещё не вечер. Светло-серая униформа состоит из блузки, пиджака и юбки, что раздражает ещё сильнее – я штаны люблю. Но не принято, видите ли… Лааадно.

Зачем я её нацепила?.. Ах, да, через полчаса построение во дворе школы по поводу начала учебного года. Как ни странно, но соседок у меня почему-то по-прежнему нет. Боятся, может, что я их так же, как бывшего уже учителя? Нет, здесь что-то другое. Вот подселят ко мне старшеклассницу, и начнёт она меня давить, а я… а я ей жизнь испорчу. Может, им просто жалко ни в чём не повинных школьниц?

Подумав так, я с опаской смотрю на потолок – всё-таки за гордыню наказание неотвратимое и моментальное. Но раз ничего не случилось, значит, не гордыня. Всё равно, аккуратнее надо быть, наказания Творца бывают очень разными. Хотя, может быть, это я – их наказание? Ой… Зря я так подумала! Зря!

С потолка срывается тонкая молния, довольно болезненно ужалив туда, где спина меняет название, отчего я вскрикиваю и потираю это многострадальное место. Надо подумать о чём-нибудь другом. Например, о том, как будем портить жизнь окружающим. Вилами, я думаю, несерьёзно, да и кто знает, получится ли? Должны же они были хоть что-то предусмотреть? Но попробовать будет необходимо.

Судя по часам, висящим над входной дверью, мне стоит поторопиться. Всё-таки, вряд ли рассказы о дисциплине – просто сказки. Поэтому я выхожу за дверь спокойно направляясь в сторону выхода из школы, хотя на самом деле это не выход, это просто площадка, огороженная Туманной Завесой, сквозь которую и архидемон не пройдёт… Опять вспоминаются легенды человеческого мира, не знающего, что на самом деле и ангелы, и демоны – просто разные народы, такие же как и люди, но есть и отличия…

Наш мир создан Творцом по образу и подобию Изначального, но ангелы и демоны не призваны, как это принято думать, а созданы, как и люди. Со своей свободой, своими проблемами, но и более строгими законами. Ангелов судят по помыслам и душе, демонов – не знаю, как. Вот, например, я могу быть не самым идеальным ангелом, но пока я умею сопереживать, не радуюсь чужой боли, и там ещё целый список, чего «не», то я – ангел, и наказывать меня не за что, с точки зрения Закона Творца. А вот с точки зрения ангелов… Впрочем, не будем сейчас о грустном, потому что они, ну, взрослые, как раз любят интерпретировать законы, загоняя всех под один стандарт, а мне это претит… За что и страдаю.

Вот и плац, на котором ровными рядами выстраиваются ангелы. Интересно, а меня куда? Я вообще в каком классе? Если по возрасту судить, то в шестом, а по статусу – в четвёртом. Поэтому теряюсь и не знаю, куда идти. Вот сейчас и узнаю, наверное, насколько правда то, что о дисциплине рассказывают.

Я вижу какого-то старшеклассника, стоящего рядом с трибуной. Он улыбается, чуть раскрывает крылья, и меня сразу же несильно бьёт молнией, заставляя отпрыгнуть, потом ещё и ещё, явно гоня куда-то. Слева и справа слышатся смешки, старшеклассник начинает улыбаться сильнее, будто наслаждаясь ситуацией, и тут откуда-то из синей глубины небес прилетает уже ему.

Получается, он действительно наслаждался моей болью и моим униженным положением, потому что выглядит Воздаяние, как ревущий столб огня, после которого остаётся только упавший на колени бескрылый ангел. Лишение крыльев – это очень суровое наказание, очень, суровее него – только высылка в ад. Рядом с провинившимся появляется суровый ангел в бирюзовой форме блюстителя, после чего исчезают оба, а я ловлю на себе испуганные взгляды. Интересно как… Но, несмотря на произошедшее, я вызываю у себя сочувствие к оступившемуся собрату, чтобы не последовать за ним. Это не ложь, поэтому всё получается. Искренние же чувства, просто не надо думать о том, что так ему и надо, я не судья, чтобы судить…

После этого я уже и сама понимаю, куда мне надо идти, поэтому спокойно пристраиваюсь к небольшой группе школьников, негромко поздоровавшись с будущими соучениками. На меня смотрят с интересом, наверное, пытаясь оценить, почему именно я вызвала такое странное поведение старшеклассника. Мне это, правда, и самой интересно, но я молчу, приветливо улыбаясь… Ну и намечая жертвы, конечно.

– Привет, – улыбается мне ангелица с необычными для ангелов карими глазами. – Меня Моника зовут, а тебя как?

– Привет, Моника, – отвечаю я ей. – Я – Катрин, будем знакомы!

А чего не улыбнуться в ответ? Хорошая же девочка, по всему видать, может быть, даже не буду над ней шутить. Или буду, но мягко… Потом решу, потому что раздаётся резкий звук, после которого все стремятся занять свои места. По крайней мере, мне так кажется. Движение на плацу едва заметно глазу, но через минуту или две, сколь хватает глаз, выстроены серые разновозрастные ряды.