Измена. Путь обмана

Но только после ужина он проигнорировал баронессу и, приблизившись ко мне, подцепил мой подбородок. Присел на край стола, не больно, но ощутимо впиваясь выпущенными черными когтями в нежную кожу.

— Я приду сегодня. Подготовься.

— Я глубоко беременна, — по слогам процедила я.

— Я не буду брать тебя, — тот склонился к моему лицу. Я плотно сжала губы. Никогда не думала, что скажу спасибо баронессе, но именно это и рвалось из моих уст.

— Эдмунд, любимый. Пойдем. Тебе надо отдохнуть и расслабиться, — она приблизилась к нам. Положила руку на его плечо, слегка отодвигая от меня. Злой взгляд баронессы, брошенный на меня, должен был убить на месте.

— Проваливай, Лауренсия, — прорычал Эдмунд и, сжав свободной рукой ее руку, отбросил от себя так, что сама баронесса попятилась. В ее глазах полыхнул страх. В моих же — ненависть к этим тварям.

— Родверг сказал осталось не больше двух недель до родов, — многообещающе протянул оборотень. Меня снова передернуло. Я рванула подбородок из его когтей.

— Именно так.

Эдмунд многообещающе облизнулся, очертив мои большие груди. А я не понимала его. Планы на мою смерть отменяются? Баронесса теперь в опале?

— Эдмунд, — протянула баронесса, которая сегодня впервые на моих глазах была неугодна оборотню.

— Я сказал тебе проваливать, — по слогам процедил Эдмунд, а потом встав со стола и оставляя жалящий противный поцелуй на моей шее, в одно слитное хищное движение приблизился к Лауренсии, сжал той локоть и выволок из столовой.

Я переводила дыхание. Начала судорожно оттирать прикосновения этого мерзавца. Я натерла шею до красна, задыхаясь от презрения. А потом встала и, не разбирая дороги, поспешила в комнату. Я хотела принять ванну и оттереть прикосновения этого подлеца.

Я выбежала из гостиной и услышала, как что-то упало в кабинете, находящимся не так далеко. Вскрик баронессы и еще один шум от чего-то разбившегося. Слуги снующие в холле и те, что поспешили убирать посуду после ужина, замерли. Я же, не страдая излишним альтруизмом, отмерла первая и поспешила подняться наверх. Я закрылась в комнате. Тут ничего не было слышно и о припадке бешенства Эдмунда ничего не напоминало.

«Что это было?» — набатом билось в голове. Впервые видела, чтобы тот так грубо поступал с любовницей. И это пугало, хотя не больше, чем его резкая смена отношения ко мне.

А вечером случилось то, что напугало меня. Родверг не пришел, чтобы напитать меня перед сном и это могло значить только одно…Эдмунд

Глава 7

Я потушила свет, прислушиваясь к шагам. Но лекаря все не было. Мое самочувствие не было критичным, и чувствовала я себя нормально. Большая шелковая рубашка скрывала мой живот и заканчивалась у колен. Я распустила волосы и легла, потянулась за очередным «любовным романом», который таковым не являлся. Стала повторять строение основных щитов и последовательность рун, что должны были активировать его. Откинулась на подушку и попробовала руками выплести необходимые комбинации.

Но тут услышала шаги. Уверенные. Ровные. Так шагает только хозяин особняка. Мой супруг. Предатель. Я приподнялась и открыла выдвижной ящик тумбочки, бросила туда свое ночное чтиво. Выключила ночник, погружая комнату во мрак, и прилегла на бок. Выровняла дыхание, делая вид, что сплю.

Дверь приоткрылась и сразу же закрылась. Только вопреки всему я услышала шорох. Эдмунд раздевался. Я поджала губы. Пришлось сцепить зубы и терпеть. Кровать прогнулась. К моей спине прижался Эдмунд. Грудь сдавила большая ладонь супруга. Он зарылся в волосы, откинул их с плеча. Дышал жадно и загнанно. Другая рука опустилась на большой живот. Нежно. Трепетно. Я почувствовала, как энергия потекла от Эдмунда ко мне. Стало тепло и приятно. Но я не обманывалась. Для меня это было лишь подпиткой. Я лежала, не шевелясь. Рука с живота переползла на бедро и начала задирать рубашку. Эдмунд прижался еще сильнее, буквально впаял мое тело в свое.

— Как же ты пахнешь… Невозможно оторваться… — шептал как умалишенный. Его руки гуляли по моему телу, а я боялась дышать. Разделяющее нас тонкое одеяло было давно отброшено.

Но вдруг что-то изменилось. Я почувствовала запах гари. Встрепенулась, скидывая руки Эдмунда. Протянула руку и включила ночник. Обеспокоенно воззрилась на мужчину, в глазах которого, кроме безумного огня ничего не было. Я обхватила живот, подтянулась к изголовью кровати.

— Эдмунд что-то горит… — сипло прошептала я. Тот лишь усмехнулся. Одним рывком перетек в горизонтальное положение. А я заметила, что тот снял лишь только сюртук. Он оставался в белой рубашке, брюках и даже сапогах. Никогда не замечала за ним вредной привычки ложиться в кровать в обуви. Вспомнила, что лежал он поверх одеяла. Эдмунд стоял и многообещающе смотрел на меня. Я подтянула одеяло ближе к себе, но настороженно следила за супругом. Тот скалился, а потом с незаметной для меня прытью, перемахнул кровать, надавил на челюсти и влил какую-то гадость мне в рот. Я попыталась выплюнуть ее, страшась того, что он задумал. Но тот плотно держал челюсти. Он закрыл мне рот и нос, я пытались оттолкнуть его, но куда беременной женщине против оборотня. Горечь разлилась на языке. Тот отошел.

— Что? Что это было? Эдмунд! — закричала я в бессильной злобе.

— Скоро узнаешь. Прелесть моя.

В комнате уже отчетливо пахло гарью. И стали раздаваться крики прислуги. Пожар! Сомневаться не приходилось! Особняк горел!

— Пожар, — страшась, выдохнула я.

— Всего-то…

Эдмунд отвернулся от меня. Я терялась в догадках. Тот подошел к шкафу и начал там рыться.

Он бросил мне на кровать плотный плащ. Я не шевелилась.

— Я скоро приду, — бросил он и вышел из комнаты. Даже тень тревоги не легла на его лицо.

— Боже! Что происходит?

«Он сошел с ума! Возьми наше зелье! Ну же скорее и камни. Спрячь в плащ и обуйся!» — услышала панику в голосе бабушки.

— Но мы ведь не проверили его. Ты уверена, что я усну и проснусь спустя три дня?

«Нет выбора. И мне кажется, что уверена. Поспеши. Не нравится мне все это!»

Только я успела закутаться в плащ и положить в карман бутылек и два камня, как дверь распахнулась и вошел Эдмунд. Тот подхватил балетки, что стояли у кровати, быстро обувая меня, и подхватил на руки. Крики прислуги были отчаянными и страшными. Я обхватила Эдмунда за шею, пока тот открыв окно и не сигналу вместе со мной на землю. Только вот я вдруг с ужасом поняла, что за зелье влил мне Эдмунд.

Он спешил к закрытой карете, где уже сидела баронесса, в глухом закрытом платье и строгой прической. Ее лицо было скрыто вуалью. Рядом сидел взволнованный лекарь. Эдмунд опустил меня на скамейку. Сел рядом удерживая. Карета тронулась, а наш особняк продолжал полыхать. Я смотрела круглыми глазами на этих нелюдей.

— Надо потушить пожар! Вызвать… пожарных, водоносов, специальную службу… — я только сейчас поняла, что даже не знаю как в этом мире их правильно называют.

— Не стоит. Там никому уже не помогать…— холодно проговорил Эдмунд. Уткнулся мне в шею. Баронесса отвернулась. Доктор потупил взгляд. А меня скрутило вспышкой боли. У меня начались схватки.

Ублюдок решил ускорить появление наследника…

Снова вспышка боли и я заскулила. Карета остановилась. Эдмунд подхватил меня на руки. Я снова застонала. Небольшой домик, чёрт-те где находящийся принял нас. Родверг Красп склонился надо мной, как только Эдмунд уложил на кровать. Муж вышел из комнаты, оставляя меня и лекаря. Воды отошли, а дальше начался какой-то ад. В те недолгие минуты, когда схватки давали возможность продышаться я, пока лекарь отвернулся, каким-то чудом вытащила бутылек из плаща, что лежал подо мной, и подложила его под матрас. Туда пошли камни, хотя теперь они мне вряд ли пригодятся. Я перекатилась на другой бок, терпя схватки. Родверг прислонил к моим губам стакан с водой. Потом он закасала рукава, надел на себя что-то наподобие наших медицинских халатов, вымыл руки.