Страница 8 из 15
– Сам удивляюсь, – заметил заведующий. – Но не сомневайся, когда столь счастливое событие произойдет, я с радостью передам все незавершенные дела твоим коллегам. Ты же знаешь, какой у нас замечательный коллектив!
Все кивали головами и добродушно улыбались, понимая, что на сей раз буря, угрожающе прошумев над головой, унесла все-таки соседскую крышу. Совершенно ясно, что декрет Дубровской – дело не скорое. Бесспорно и другое – у нее нет никаких шансов выйти победительницей. Дело Серебровых было безнадежным…
Следственный изолятор встретил Дубровскую привычными формальностями при заполнении документов, очередями в боксы и характерным, присущим только этому месту, запахом.
Елизавета одернула юбку и разложила на столе необходимые бумаги. Хорошо, что она не забыла взять с собой кодекс. Некоторые ее клиенты имели отличную память и оперировали статьями Уголовного кодекса только по их номерам так же ловко, как фокусники. Дубровской же запоминать безликие числительные казалось бессмысленным и трудоемким занятием. Зачем, если можно заглянуть в книжку? Но когда клиент бойко сыпал сведениями о своих прошлых судимостях, она испытывала большие сложности, пытаясь припомнить, о каких преступлениях идет речь. Однако, как ей было известно, Дмитрий Серебров к числу криминальных авторитетов не относился. Его «послужной список преступника» был пуст, а потому тем более впечатляющим выглядело предъявленное ему обвинение – убийство из корыстных побуждений…
Они рассматривали друг друга исподтишка: Лиза с плохо скрываемым любопытством, он – с усталым безразличием. Еще в его взгляде она увидела что-то очень похожее на… сомнение.
– Вы не беременны? – вдруг спросил клиент.
«Хорошенькое начало для разговора!» – подумала Дубровская, но вслух свое возмущение не высказала.
– Нет.
– Вы знаете, я почти совсем не знаю иностранного языка, – сообщил вдруг ее новый подзащитный. – Почему-то все учительницы английского уходили в декрет, не задерживаясь в школе и полугода. Боюсь, что мою защиту постигнет подобная эпидемия, и я получу срок, так и не успев выучить фамилию моего адвоката.
– Моя фамилия – Дубровская, – внятно произнесла Лиза. Она не была готова обсуждать с клиентом особенности наступления беременности у адвокатов и учителей.
– Дубровская, Дубровская… – он наморщил лоб. – Что-то знакомое. Вы выигрывали дела?
Вопрос был щекотливый. Конечно, в послужном списке Елизаветы были яркие моменты, но все же чередой бесконечных побед ее адвокатскую карьеру назвать никак нельзя.
– У меня были неплохие результаты, – честно призналась она. – Но особенности уголовного процесса таковы, что…
– Мне нужно, чтобы выиграли дело, – прервал ее молодой человек. – Я не виновен.
– Конечно, конечно, – пробормотала Лиза. – Я ознакомилась с вашим делом и скажу прямо: доказать вашу невиновность будет непросто.
– Но все-таки можно?
Дубровская вздохнула. Не так-то легко сообщить человеку, который ждет от тебя чуда, что защитник – отнюдь не волшебник, способный взмахом своей палочки стереть с орудия преступления отпечатки пальцев или превратить материалы дела в горстку пепла. Такое возможно лишь в сказке. Но что делать со взрослыми дядями и тетями, которые, обращаясь к адвокату, надеются только на волшебство?
– В деле очень много сложных для защиты моментов, – начала она. – Вот, например, кровь на стенах вашей гостиной, испачканный ковер. Кочерга со следами крови и волос потерпевшей. Как вы собираетесь объяснять появление таких улик в суде?
– Меня подставили.
– Разумеется. А кто бы мог вас подставить?
– Тот, кто был заинтересован в смерти Инги.
– Разумно. Но, может быть, вы хотя бы сделаете предположение?
– Я не гадалка.
– А вот следствие считает, что единственным человеком, кому была выгодна кончина Серебровой, являетесь вы.
Разумеется, с ее стороны подобное заявление являлось провокацией, но Дубровской стало интересно, как поведет себя молодой человек в конфликтной ситуации. До сих пор Дмитрий был не особенно многословен.
– Вот уж чушь! Я любил Ингу! – возмутился он.
– И у вас никогда не возникало мысли о том, что в случае ее смерти вы станете единственным наследником огромного состояния? – хитро спросила Лиза.
«Если старуха умрет, ты станешь сказочно богат», – зазвучал в ушах Дмитрия вязкий шепот Норы. Ему показалось, что даже адвокат слышит его. Он бросил на девушку внимательный взгляд, но та сидела, как и прежде, спокойно ожидая ответа на свой вопрос. Он прикрыл глаза, и перед ним отчетливо встала хорошо знакомая картина.
Инга стоит на самом краю пропасти. С высоты восемнадцатого этажа все внизу кажется неправдоподобно маленьким, даже игрушечным. Ветер развевает ее волосы. Она смеется, делая рукой широкий жест: «Это все мое! Это мой город!» На какое-то мгновение Инга поворачивается к нему спиной, и его пронзает внезапная мысль: «А ведь она может упасть…» Всего один шаг отделяет ее жизнь от смерти, всего одно мгновение стоит между ним и большими деньгами…
Дмитрий тряхнул головой.
– Про наследство я не думал. Ведь Инга была… еще так молода.
Дубровская вздохнула, еще раз оценивая то, что ей предстояло сейчас сказать. Но, похоже, ее новый клиент не оставил ей выбора.
– Видите ли, – начала она, тщательно подбирая слова. – Я не считаю выбранную вами позицию защиты удачной. Вы говорите о том, что вас подставили. Но ваши слова звучат как-то неправдоподобно.
Лицо Дмитрия потемнело.
– Вы хотите сказать, что я вам вру?
– Нет, конечно, – спохватилась Елизавета. – Но… Может быть, то, что я скажу, покажется вам странным, однако в вашем деле значимее будет не ваша вина или невиновность, а мнение суда на сей счет. А суд может решить, что вы виновны, и тогда вас осудят. Причем на приличный срок.
– Так что же делать?
– Есть другие варианты защиты. Более реальные, но, вероятно, не совсем для вас приятные.
– Что вы имеете в виду?
– Вы, например, можете признать, что совершили убийство, но сослаться на сильное душевное волнение. Предположим, ваша жена сильно оскорбила вас, задела ваше мужское достоинство, и вы…
«Примерно так и было, – поймал себя на мысли Дмитрий. – Только это ведь было со мной во сне?»
– Ваша жена – крупный предприниматель, женщина, привыкшая к власти и к подчинению, – продолжала Лиза свои размышления вслух. – Она наверняка была резка и несдержанна на язык, и для посторонних такое ваше заявление не будет сюрпризом – все привыкли к ее манере общения. Вы не сдержались, поскольку, доведенный до ручки вечными придирками и оскорблениями, впали в так называемое состояние аффекта. Убийство, совершенное в такой ситуации, наказывается по закону совсем не строго – всего каких-то три года.
«Три года за убийство. Да это фантастика! Спорим, их даже могут дать условно…» – шепнул внутренний голос Дмитрия.
– И в этом случае нам не придется ломать голову над тем, как объяснить происхождение ваших отпечатков пальцев на орудии преступления и на посуде. Все окажется намного проще! Ну же, решайтесь…
«Решайся!» – подталкивал Дмитрия его дьявол-искуситель, внутренний голос.
Серебров исподлобья взглянул на девушку, своего нового адвоката.
– Значит, нужно признать факт совершенного мною убийства?
– Именно так, – подтвердила Лиза. – Иначе как я буду говорить о вашем состоянии?
– Но я не убивал Ингу!
– Опять вы за свое! – в сердцах заметила Дубровская.
– Да, не убивал! И не собираюсь признаваться в том, чего не совершал! – стоял на своем Дмитрий.
Елизавета вздохнула.
– Пусть будет по-вашему. Значит, оставляем все, как прежде: вас подставили. – Она пожала плечами. – Будем исходить из того, что корысть – не единственный мотив для убийства. Можно назвать еще ревность, месть, зависть. У вас нет на примете того, кто бы мог испытывать к Серебровой неприязнь?
Клиент выразительно вздохнул.