Руна

— Вы не думали мадам, что она могла заболеть или с ней могло что-то случиться?

— В четверг, когда она не пришла я так и подумала. Что возможно с ней что-то случилось. Но сегодня утром она прислала за своими вещами!

— Вещами?

— Верно, — повторила Анна Леопольдовна. — У нее свои щетки, ведра, метла и швабра. Она пользовалась только нашими тряпками и содой с мылом. Ну, конечно, мастика у всех своя. Паркетный пол такая головная боль. Бывает так трудно вывести пятна.

— Вы отдали? — вернул ее Илья в русло беседы.

— Конечно. Она хранила все вещи в одном ящике. Очень аккуратная и ответственная поломойка. Она давно работает у нас. Мне кажется лет двенадцать или одиннадцать. И за все годы ни одного случая нарекания. Я уже молчу об ее способности держать язык за зубами. Она не пришла и все. Я бы поняла, если бы между нами было какое-то непонимание, или что-то еще. Но, видит бог, все было как обычно.

— А Фани, ничего о ней не известно?

— Фани? Нет. Не думаю. Фани работает на кухне и редко общается с другими дворовыми.

— Может быть, Варвара с кем ссорилась? У нее склочный характер, — заметил Илья, наблюдая, как Руна слушая их разговор, безучастно смотрит в окно. Думает о чем-то, о своем.

— Нет. Не думаю.

— Я хочу поговорить с Фани. Но без вас. Я уверен, при вашем присутствии, она будет сбита с толку.

— Что вы имеет в виду?

— Только то, что нам стоит с ней пообщаться без вас.

Они побеседовали с Фани, но она толком ничего не рассказала. Фактически она повторила слово в слово слова барыни. Возможно ею же и наказанные. Затем Илья и Руна поднялись к себе.

— Что скажешь, — спросила она, не совсем понимая, его мотивов. — Это из-за Егора?

Илья покачал головой, собираясь немного почитать и лечь спать.

— Я подумала, что это из-за его смерти. Вы же были, — она не нашла подходящего слова. Сказать друзьями, у них были слишком разные социальные позиции. Сказать приятелями, будет оскорбительно для статуса Ильи. У него вообще сложные отношения с людьми, заметила Руна, осознав, что и свои отношения с ним может описать только, как служебные или по найму. Но разве ей кто поверит?

— Думаешь, его зарезали по глупости?

Илья подошел к столику с графином и стаканами налил воды, глядя как солнце садиться за горизонт и тонет в тумане дыма от печных труб. Весна в Сибири холодная долгая, иногда до лета лежал снег, так что дома топили чуть ли не восемь-девять месяцев в году.

— Да, мало ли кто его зарубил, — отозвался он, насыщаясь прохладной влагой. — Лихой он был человек. Бедовый. Давай спать.

Он стащил с себя рубашку, обнажаясь по пояс. Руна несколько секунд разглядывала его торс, крест на обычной нитке и шрамы, полагая, что получил он их давно. Их взгляды встретились, и несколько секунд Илья красноречиво смотрел в замершую Руну, не отрываясь, затем резко отвернулся.

— Пустое это, — отозвался глухо он. — Но если тебе интересно можешь полюбопытствовать, скажешься, от моего имени.

— Как кто? — сглотнула Руна, удивляясь, как разволновалась и вовсе не от его предложения. Смотрел он уж больно горячо, с потаенным жаром, что ли.

— Как моя поверенная.

— Угу, — кивнула она, вставая на вдруг отяжелевшие ноги и беря в руки кувшин. — Пойду, воды принесу на утро.

Она вышла за дверь и пробыла внизу достаточно времени, чтобы Илья лег спать. Сидела за столом с чашкой чая и прокручивала в голове случившееся. Странным все вместе казалось. Не убивают людей топором в лесу просто так, а поломойки бросающие своих хозяек с которыми были дружны много лет, уходят сразу с вещами. Опосля редко зачем присылают. Странно было это все и только.

Она поднялась в комнату, когда Илья уже лег. Разделась тихо, переодевшись в ночную рубаху, и легла рядом. Он не спал, скорее дремал. Руна знала все ритмы дыхания Ильи, за год выучила. Ей хотелось спросить его, но не тут ни в кровати. Здесь достаточно было одного вопроса, чтобы все повернулось в сторону страсти. И от этих мыслей о влечении, об Илье дыхание у самой Руны спутывалось. Взбивалось, становясь похожим на облака. Воздушные, легкие, пушистые. Ведь он мог повернуться, нависнуть над ее лицом и поцеловать… Она ощутила, как жар согревает ей щеки. Он уже целовал ее. Жарко, больно, несдержанно со страстью, по-всякому. А она не отвечала. Да, что они только не делали, стыдно вспомнить. Только все это было не настоящим, не взаправдашним. Ложным. Но разве от этого не горячим, не сладким, не нежным? Она закрыла глаза, стараясь дышать глубже и успокоить дыхание. Разогнать все облака, с неба. Нет, она не будет его провоцировать, не будет спрашивать, потому что сама не находит себе места, и сильно. Потому что облака всегда появляются не откуда, плывут себе, куда ветер страсти их гонит. Они затмевают солнце. Волнуют диковинной хандрой ум, тенят душу.

А плакать, потом ей придется.

Глава 18

— Три недели прошло, — прошептала она, разглядывая мужскую спину и затылок.

Ей казалось, что Илья спит. К ней же сон не шел. Мысли крутились и крутились вокруг исчезновения Варвары. Не мог же он обидеться? Но так ведь и Руна не крепостная. Руна впервые с грустью осознала, что чистая постель и хорошая жизнь у нее есть лишь до момента, пока Илья не уедет. А когда? Что будет с ней потом? Сегодня, он так на нее посмотрел, что внутри все оборвалось. Почему же до этого Илья так не смотрел? Что же изменилось?

Неожиданно для Руны, Илья повернулся к ней и открыл глаза. Она замерла, понимая, что тот не спит вовсе и совершенно не дремлет.

— Знаешь, что это значит? — спросил он тихо, подняв руку и убирая локоны с шеи Руны. Его мягкий бас с низкими тонами хрипа, вытолкнул из нее все вопросы разом. — Не знаешь?

Рука Ильи на обнажении шеи не остановилась, а легла на голову Руны, погладила ее. Так ласково, успокаивающе. Следуя неизвестному курсу его пальцы обогнули ее плечо в ночной рубахе, прошлись книзу и сдвинули тяжелое одеяло ей на живот и бедра. Руна растерялась, не понимая, что он делает?

Он собирался с ней переспать. Даже Руне повидавшей много чего на этапе, но не имевшей подобного опыта в кровати, стало это очевидным. Три недели⁉ Ей казалось, что время лучшее доказательство того, что он передумал. И первоначальное предложение, на которое она согласилась, настолько оскорбило его, что она стала противна. Руна чуть не засмеялась нервным смехом. А она и в самом деле, дура. То, что мужчина чего-то ждет, ничего не доказывает!

— Я, — начала она, пытаясь подобрать слова, с трепетом понимая, одеяло лежит где-то в районе коленей, а Илья рядом, практически голый и готовый взять ее. — Подожди! Три недели, и что? Я думала, ты передумал!

Последнюю фразу она почти пролепетала, чувствуя его руку всей кожей бедра, то как он намеренно сжимает пальцы. И это первое прикосновение, прошило её ужасом предстоящего. Она со страхом, схватилась за его руку, пытаясь остановить.

Илья приподнялся и навис на ней, прожигая горячим взглядом, намереваясь продолжить, не собираясь ничего убирать.

— Ты и в самом деле глупая? — он так близко и неотвратимо смотрел. — Весенний гон, Руна. Ты хотела, чтобы я создал с тобой пару?

Так вот оно что! Гон, весенний гон, когда волки создают пары. Он ждал окончания периода. Февраль и март сложное время, животное начало сильнее человеческого. Два месяца в году, когда подобные ей срываются, слышат зов природы сильнее обычного. И даже в волчьей природе, он смотрел на нее свысока. В человеческом мире она ему не ровня, но в мире волков они равны. Это она, так думала. Руна открыла рот и закрыла. В его глазах она годится лишь для постельных утех. Больше не для чего. Там ей место!

— Дошло верно? — руки сбросили одеяло и задрали край ночнушки.

Она все это время думала, что он благородный человек. Понял. Осознал, что она не вещь, живая, у нее есть чувства.

— Раздвинь ноги, — Руна едва слышала приказ, ощущая себя полным ничтожеством, тем, что она для него есть. Он берег ее для себя. Решил, видимо в самом начале этапа, что возьмет в услужение. Ведь он читал ее дело! А коли так, не было смысла делить ее с другими. Но зачем тогда в бане, он не стал ее брать, и в лесу на поляне? Он хотел, чтобы она дала согласие. Сама шагнула в силки, сама легла с ним в одну кровать. И она дала. И легла. А затем наивно полагала, что достучалась до него.