Руна

Мы на берегу океана.

— Ты подготовился, — Лиза смотрит на матрас, на корзину с закусками и вином и на дрова сложенные для костра. — Мы уже тут были.

— Очень давно.

Теперь мне хотелось, чтобы все получилось. Я вновь обнял ее и поцеловал в губы. За поцелуем последовало все остальное. То самое, чего нет ни с одной шлюхой. Понимание — женщина, что со страстью стонет под тобой, извивается и выдыхает твое имя — твоя и только твоя. Единственная, другой не будет. Этого стоило ждать и сто лет. Затем разожгли костер, откупорили бутылку, и, слушая морской прибой, смотрели на горизонт. Океан укачивал нас, баюкал вечными песнями о непостижимости жизни, зародившейся в нем.

— О чем ты хотела поговорить?

Я ведь не юнец и прекрасно понимаю, она согласилась на сделку. Нет, я вовсе не жалею о случившимся, смакую каждое мгновение. Лиза укутавшись в полотенце жевала дыню и потягивала шампанское. Ее любимое, я помнил.

— Стерта память. У них у всех, — она бросила на меня сидящего рядом осторожный взгляд. — Начисто. Понимаешь? Но! За этой пустотой, стоят другие воспоминания, как из прошлой жизни. Будто бы они уже жили в другом раннем времени. У Васьки воспоминание о прядильне и убийстве человека, которое тот не совершал. У Тимура о кулачных боях. У Виктора о лапте и слепых мошенниках. Аня травница, а Маша девка в публичном доме. Я не знаю, что думать. Сказать, что они помнят свою прошлую реинкарнацию, нет. Потому что воспоминание только последнее и одно. Ничего больше нет. Совсем нет. Если бы они помнили прошлое, были бы и другие воспоминания.

Я думал.

— Клод, ты хоть что-нибудь знаешь, с чем это связано? У всех в этих событиях есть общий элемент. Человек, который наблюдает за ними.

Я бросил на Лизу взгляд, отвел. Вот это-то и беспокоило, ее последний вопрос.

— Урод, потерший память открыл на вас охоту, — вздохнул. — Вычислил каждого и потер. Если бы можно было списать психозом, он мог бы смело претендовать на звание первого психа функционала. Но почему те пятеро и ты, — я посмотрел на Лизу пытливо, вопрошая.

— Я?

— Тебя он не успел найти, либо не смог. Твой статус секретности — высший.

— Вот это я и хотела узнать, Клод. Могу ли я с ним пообщаться? Пусть будет защитное стекло. Хочу разобраться в ситуации и понять, что происходит. Зачем ему это? С какой стати мы?

Я смотрел и не верил. Нутром ощущал, как Лиза что-то скрывает, прячет. И сам хочу знать, что связывает всех шестерых. С виду обычная беда, заплутали ребятишки в лесу. А потом раз, и у девчонок дар функционала, а мальчишки в оборотни. Не много ли совпадений?

— Ты не договариваешь, — сказал ей глядя прямо в глаза.

Она отвела взгляд, закусила верхнюю губу и даже сделала обиженный вид.

— Что там случилось, рассказывай, — я очень ждал этих объяснений и довольно давно. — Две волчьих тропы и гон, а не много ли везения и удачи?

— Я все тебе сказала, — она встала на ноги, зашла по щиколотку в воду, разглядывая, как океан ласкает ее ступни, покачивает на волнах. — Мы заблудились, прошли водопад, прошли лес, а потом вышли на проводника. Что ты хочешь услышать от меня?

— Что там был он, — я смотрел на нее и находил ее прекрасной, маняще обворожительной. Моей. Никогда никому больше не отдам.

— Почему ты так решил?

— Потому что между вами есть связь.

Она сглотнула, отворачиваясь к океану. И все что мне хочется, подойти к ней, опустить на колени и заставить ее взять в рот. Достучатся до нее, доказать, объяснить, уразуметь, у нее никого не будет кроме меня. Никогда. Стоит доверять мне, подчиняться, принимать меня всецело, таким, какой я есть.

— Клод, я не знаю, был ли кто еще или не был. Элементарно не помню. Но я хочу в этом разобраться. Так ты дашь возможность заглянуть в него? Кто он вообще такой? Что говорит?

— Говорит, что он из будущего. Несет треп, приправленный кучей терминов, финслерово пространство, геометрия Минковского. Вы нужны, как проводники, для его великих целей.

— Только мы?

— Остальным он память не тер.

Псих, казался обычным человеком. Он не был типичным функционалом. Но память-то затер а, это говорило о способностях.

— Дай заглянуть в него, и я скажу тебе, псих он или нет.

Звучало предложение разумно, даже предсказуемо. У всех пятерых есть воспоминания не связанные с этой жизнью, возникал вопрос — они вложенные или настоящие? И ответ мог дать только псих или Лиза.

— Стекло будет мешать тебе, заглянуть в него, а значит, будет риск контакта. Не известно, как он тер память. Прикосновением или как? — я покачал головой.

Изучение функционалов дело целого научно исследовательского института, пока те не ответят, как он тер память, Лизу не подпущу, даже через стекло.

— Я знаю таких. Упоротый, не действует на него ничего. Идейный фанатик, а ты потеряешь время, — отказал я. — Когда будет возможно, тогда и заглянешь. А теперь иди ко мне.

Глава 10

Лиза

— Договорились?

Вадим глядя куда-то в пол, со стороны кажется рассеянно, в действительности расстроенно, помотал головой. Испуганно метнул взгляд в лицо, в надежде, что передумаю, и снова спрятал. Боится, погружения в себя. Многие боялись. Из тех, кто знал обо мне, даже бывало, носили очки.

— Если что-то сорвется, мне конец. Знаешь? — его голос слышался не достаточно обреченно и тихо.

— За все отвечает Клод, так что под его ответственность.

Если встреча закончится плохо, конечно, снимут голову Клоду, как куратору и конкурирующему телепорту. Его затаскают по комиссиям, проверяя на наличие злого умысла. Его будут делать козлом отпущения за потерю ценного кадра. А не такую мелкую сошку, как обычный таймер.

В камерах, коридорах, допросных везде стоят видео камеры. Их нет только в душевой. Считается, что в этом помещении люди имеют право на уединение.

Уговорить Вадима не составило труда. Во-первых, он не в курсе происходящего, знает, только что заключенный опасен. Во-вторых, он мне должен и когда-то принося извинения, пообещал вернуть должок. Время пришло, я попросила об услуге. Просьба пустяковая, пять минут «беседы» с заключенным.

— Не смущает, что он будет голым?

Я умоляюще улыбнулась его. Что я девочка? Работать приходилось в весьма разнообразных условиях, первое чему учат не стесняться ногаты, плевать на гендерное различие, пользоваться имеющимися преимуществами при выполнении заданий, не говоря уже о подчинении противника.

— Ты ему не только руки к трубам, но и ноги заблокируй. Для надежности, — попросила я. — Вдруг он оскорбится.

Вадима порадовала просьба. Мы хлопнули по рукам и на этом расстались до назначенного ночного часа, когда база погружалась в относительную фазу спокойствия. Достать комбинезон персонала уборщиков, оказалось тоже просто. А дальше кепку на лицо, бейджик на грудь, швабру и перчатки в подрагивающие руки. Все-таки волнительно. За несколько дней я увидела, то, что сложно игнорировать. Я и сама находила Илью очень знакомым, но память отказывалась сказать откуда. Все пятеро бывших одноклассников молчали.

Когда вошла в душевую изоляционного блока, поразилась количеству пара. Помещение не большое двадцать пять квадратов, отделанное белой плиткой. На полу лежат черные резиновые коврики. А форточка с решеткой наглухо задраена. Духота с влагой, хоть вешайся. Видимо, Вадим перестраховался. Форма уборщика мгновенно потяжелела, а я упарилась.

В глубине, прикованный по ногам и рукам стоит голый мужчина. Приближаясь, я разглядывала его со странным трепетом. Ощущая, как по коже вьется страх, сковывающий сердце. Дыхание перехватило от ужасного предчувствия.

Я остановилась перед ним. Высокий, достаточно молодой мужчина, брюнет. На вид может даже и смазливый. Но я видела его в чужих воспоминаниях, и выглядел он там по-разному. Чаще небрито, заросшее, не мыто. А сейчас в клубах пара, чисто выбритый, обнаженный. Так вот ты какой — стирающий жизни функционал.