Жемчужный узел

— Да прямо-таки? — она поднялась с пола, расправила плечи. — Что, и тут Лад решил не рассказывать тебе лишних подробностей? Помнится, тогда, на берегу, ты тоже понятия не имела о ритуале, что они с Ольгой выбрали провести…

— А ты не думала, что они не рассказывают мне подробностей просто потому, что не считают их важными? — Инга скрестила руки на груди. — Подумаешь, какая-то земная девчонка, от которой ни вреда, ни пользы.

— Если я не важна, почему Лад тогда просто меня не отпустит?

— И признает, что был не прав, забрав себя сюда? Да он скорее съест живую змею, чем возьмёт свои слова обратно!

— Но ты бы этого хотела?

Инга нахмурилась, задумчиво поглядела на Лизавету. Возможно, она хотела разгадать скрытые мотивы девушки, вот только у той не было ни одного. Всё, о чём она мечтала, Лизавета называла прямо.

— Я просто хочу вернуться домой. Там у меня своя жизнь, семья, подруги — а здесь? Ты считаешь меня обузой, Лад избегает и злится из-за того, что я его обманула, Ольга меня просто жалеет. Я не понимаю, зачем Лад держит меня здесь — может, как ты говоришь, и впрямь не хочет признавать ошибки. Но что насчёт тебя? Почему ты не можешь мне помочь?

— Я не знаю, как.

На этот раз голос Инги звучал спокойно, без усмешки. Сердце Лизаветы сжалось: похоже, та говорила правду. А значит, ещё один найденный было путь к отступлению закончился тупиком.

— Но мы можем попробовать узнать.

Лизавета вскинула голову, не веря тому, что услышала. Но нет — перед ней всё ещё стояла Инга и губы её шевелились, произнося:

— В библиотеке есть старые издания — книги, написанные священниками в те времена, когда они ещё верили в существование духов природы. Может, там что-нибудь да отыщется.

— Мне кажется, или ты правда соглашаешься мне помочь?

Инга пожала плечами. На языке взбалмошных вечно юных отроков это, вероятно, означало «да».

13

Конечно же, в книгах ничего не нашлось. Они облазали почти всю библиотеку — а в тереме она была очень даже немаленькая, — но так и не отыскали ни одного упоминания о людях, выбравшихся из Нави. Похищения прекрасных дев упоминались лишь в сказках, но и там подобным промышляли только драконы.

— Ага-ага, — помнится, закатила глаза Инга, когда Лизавета зачитала ей строчки из книги. — Не существуют, но похищают. Конечно.

Так Лизавета узнала, что далеко не все чудесные существа, с которыми она сталкивалась в сказках, существовали во вновь открывшемся ей мире. Огонь в среде природных духов представляли вовсе не гигантские крылатые ящеры, а домовые — но не те маленькие человечки, которых обычно рисуют на полях книг. В Нави домовые выглядели обычными людьми, как и водяные, а в Яви предпочитали сохранять невидимость, молчаливо храня очаги и по возможности оберегая от пожаров.

— Вообще, наслать огонь они тоже могут, — так рассказывала о них Инга, — но редко подобным занимаются. Незачем: вы, люди, и сами прекрасно с этим справляетесь — забываете гасить свечи, не тушите лесные костры…

Со слов Инги выходило, что духи природы скорее оберегали мир, чем накликивали беду. За свою доброту они брали с людей «разумную плату» — именно её Лизавета видела в запрятанном в глубине терема кабинете. Те монеты и украшенья бросали в озеро люди, решившие доверить ему свою судьбу. И, если верить Инге, все они были щедро вознаграждены.

Стоило ли ей верить, вот что беспокоило Лизавету. Несмотря на то, что за последние три дня им удалось сблизиться, Инга рассказывала ей далеко не всё. Скажем, она так и не ответила, куда уходила в тот день, когда Лизавета решилась на свою маленькую вылазку. А это повторялось уже несколько раз: как и прежде, Инга замирала посередь разговора, подхватывала юбки и убегала, сославшись на срочные дела. Но что за дела могли быть у младшей мавки?

Как бы то ни было, но именно они подсказали Инге решение. После одного из своих неожиданных исчезновений та вернулась странно всклокоченная, воодушевлённая. В гостиную она не вошла — влетела, едва не снеся стоявший на пути чайный столик, и, плюхнувшись на диван, гордо произнесла:

— Русалки!

Лизавета растерянно посмотрела в ответ.

— Я подумала: раз мы не можем найти твой выход в книгах, то нужно у кого-то спросить, — сжалившись, объяснила Инга. — Я мало что знаю, Лад и Ольга вряд ли расскажут, но мы можем обратиться к русалкам. Они древнее самой Ольги, так что им точно что-нибудь да известно!

Образы суровых женщин за карточным столом тут же всплыли в памяти Лизаветы. Ольга представила их очень поспешно, поверхностно — тогда у Лизаветы сложилось впечатление, что мавка вообще не хотела, чтобы русалки знали о существовании своеобразной гостьи. Ещё и именем назвала коротким…

— А им точно можно доверять?

— Ну да, — Инга легкомысленно пожала плечами. — Они нормальные, даром что не наши.

— Не наши? — не поняла Лизавета.

— Ну, ты же их видела. Пришлые они, здесь воевали когда-то и здесь же погибли. Мать-Природа почему-то рассудила, что здесь же им суждено и остаться: я думаю, это месть за то, что они осквернили землю кровью невинных. Но вообще мы про такое не говорим — не принято прошлое поминать.

Всё это Инга произнесла так же просто, как если бы пересказывала сюжет недавно прочитанной книги. Лизавета же невольно застыла, не в силах шелохнуться — на неё словно повеяло дыханием давних смертей. Она и помыслить не могла, что окружавшие её духи могли быть… злодеями?

— Да чего ты? В лице так изменилась… — Инга цокнула языком, мимоходом утащила со столика печенье. — Это всё давно было. Если они когда-то на местных зло и держали, то всё давно прошло. Рано или поздно все смиряются со своей участью.

— Я думала… — Лизавета нервно облизнула губы. — Я думала, это дар — получить вторую жизнь.

Инга громко хрустнула печеньем.

— Нет, — покачала головой. — Точнее, как… Считается, что это дар, якобы Мать-Природа даёт умершим то, в чём они нуждаются. Если ты трудился, как пчёлка, не покладая рук, то в следующей жизни она может сделать тебя деревом. Будешь веками расти, как тот дуб, наслаждаться тишиной и покоем. А если ты, наоборот, прожил в праздности, не вставая с дивана да только перстами указывая, что подать или принести, то можешь стать муравьём — вот уж кто главный трудяга.

Лад тоже, помнится, говорил что-то подобное — но тогда Лизавета не слушала, ведь решалась её судьба. Теперь же каждое слово заставляло её хмуриться всё сильнее: это что же, она после смерти может стать жуком?

— А водяные? Ими почему становятся?

— Считается, что они чего-то не доделали в прошлой жизни. Правда, обычно так считает Мать-Природа, у людей же мнения не спрашивают.

Инга едва заметно поморщилась, отвернулась, и Лизавета нутром почувствовала — дальше расспрашивать бесполезно. Тайна водяных, русалок и мавок так и останется тайной.

— Ясно… — протянула она. — Похоже, вечная жизнь не так приятна, как могли бы предположить люди.

— Ты даже не представляешь, — Инга усмехнулась и потянулась за следующим печеньем. — Но, как я и говорила, русалки со своей уже свыклись, за столько-то лет. Так что можешь их не бояться, ничего они плохого не сделают. Да и не положено это.

Лизавета хотела бы спросить, что она имеет в виду, но прикусила язычок.

— Ладно, — вместо этого кивнула. — Давай попробуем узнать у них. Только как-то исподтишка: не надо признаваться, что я хочу сбежать.

— Да что ты говоришь! — Инга картинно взмахнула руками. — А я-то собиралась рассказать, как на духу, чтобы они уж точно проболтались Ольге или Ладу! Мне же мало того, что они смотрят на меня свысока и вечно поручают всю грязную работу, я ж хочу, чтобы они совсем во мне разуверились!

— Эй, — Лизавета подняла руки в защитном жесте. — Я же не это имела в виду! Просто хотела… договориться на берегу.

— Пусть так, — Инга успокоилась так же быстро, как вспыхнула. — Договариваемся: в лоб ничего не говорим, спрашиваем всё осторожно и не сразу. Можно притвориться сначала, что тебе под водой сидеть просто наскучило…