Выпускница Бартонского пансиона

Хель не вернулся.

Прошли все сроки. И кажется, никто уже не верит, что второй и шестой отряды вновь войдут в крепостные ворота. Если бы ждали, то непременно и Ирхан, и Дэйс, и тем более Лемар говорили бы об этом, обнадёживали себя и меня. В том кусочке из рапорта коменданта, который мне удалось услышать, вообще не упоминались ушедшие отряды.

Вот так, значит.

Погибшие и пропавшие не в счёт?

Ох, смогу ли я хотя бы Данке признаться, что часто думаю о муже и сильно тоскую по его рукам… взгляду… улыбке? Снова и снова перебираю свои скудные воспоминания о нём.

Вот он заказывает нам завтрак в наше первое совместное утро, спрашивает: «Тебе манную кашу?» Улыбается. И я улыбаюсь в ответ.

Рассказывает про маленького Ресса, его проказы и забавные происшествия.

С серьёзным лицом и очень убедительным тоном настаивает на том, чтобы купить «всё, что тебе нужно».

Смотрит на меня так, словно в целом мире никого-никого нет важнее и желаннее.

Мне очень хочется его увидеть снова. Я знаю, знаю, что не успела полюбить. Ох, да, увы. Есть люди-тугодумы, а я вот такой человек, который никак не может разобраться в своих чувствах, потому и придумывает всякие идеи, как научиться любить. Но я разберусь, пусть только придёт!

Он увидит, что мы с Рессом подружились. Вот он удивится, что я магиня жизни! А он маг огня, значит, мы отличная пара! Я научусь лечить людей, и он обязательно будет мной гордиться. И, может быть, даже полюбит. А я полюблю его. Мы обязательно будем счастливы, и у нас будет настоящая семья.

Пусть обязательно придёт! Потому что все эти дни я еле сдерживалась от того, чтобы бросить всё и всех и уйти с Рессом его искать. Потому что мой венчальный ожог за эти бешеные дни наконец-то зажил, замысловатой вязью охватил запястье, и мне так нестерпимо хочется сравнить его с тем, что красуется сейчас на руке Хеля!

Слышите меня, Ярт-Проказник и Олира-Мать? Я прошу вас. Пусть он придёт, пусть вернётся ко мне.

Никому этого не расскажу, даже Данке. И ни единой живой душе, даже Рессу, не открою, что я боюсь, до слёз и боли в сердце боюсь окружившего меня молчания о самом важном, но ещё больше боюсь того, каким известием это молчание может быть нарушено.

Меня тревожит смутное воспоминание, что однажды я так и не дождалась. И от этого почему-то ещё страшнее. Поэтому просто запрещаю себе думать о плохом.

Я со злостью спихнула провонявший тюфяк на пол, тихонько позвала Ресса. Ульс деловито подошёл, понюхал нары, фыркнул, но всё же взобрался на голые доски, разлёгся и довольно вздохнул, когда я легла рядом и обняла его умную голову.

Глава 53

ВАРЬЯНА

В течение дня про нас разок вспомнили, принесли хлеба с сыром и воду в кувшине. Ирхан ещё спал. Молодые ребята старательно избегали смотреть на нас, быстро занесли еду и так же хотели выскочить.

— Стоять! — скомандовала я, и Ресс многозначительно преградил выход. — Лейтенанту нужен лекарь, причём в ближайшее время, его раны пора обрабатывать, нужно сменить повязки. Если лекарь ещё не прибыл, то принесите ткань для перевязки и тёплый отвар шалфея, заваривать горсть на литр воды. Его можно нарвать за домиком… за бывшим домом целительницы.

Стражи переглянулись. Строго говоря, командовать ими при наличии других командиров я не имела права, но и отказать они не решались. Я поднажала:

— Ребята, если у лейтенанта начнётся лихорадка, никому от этого лучше не станет. Сомневаетесь — доложите непосредственному начальству.

Тут я делала ставку на то, что вряд ли стражей успели передать под начало коменданта. Расследования ещё не было, поэтому его статус пока не подтверждён. А посторонний человек будет заинтересован в том, чтобы командир погибшего отряда дожил до разбирательства.

— Да, лери.

Видимо, это предложение всех устроило. Стражи ушли. Я настроилась на скорый приход лекаря, разбудила Ирхана, заставила поесть. И вовремя. Вскоре дверь распахнулась, и вошёл молодой парень с эмблемой лекаря на плече и сундучком в руках.

— Кто ранен? — он задержал взгляд на моём лице.

Я молча указала на товарища. Ирхан поднялся.

— Раздевайтесь, — велел лекарь, — а вы, лери, можете пока выйти.

— Я была помощницей гарнизонной целительницы, это моя перевязка, — возразила я.

— Значит, крови не боитесь, в обморок падать не будете? Тогда можете остаться. Что тут у нас? Ага. Грамотно перевязали, — пробормотал он, аккуратно разматывая полосы ткани, стянувшие раны. — Сколько ранам уже времени?

— Две недели, — отчитался Ирхан.

Лекарь посчитал пульс, потрогал лоб, из своего чемоданчика вытащил корпию и кисет с травяным порошком, присыпал раны и вновь их забинтовал чистой тканью.

— Заживление идёт прекрасно, после завтрака перевязку повторим, доброй ночи, — он стремительно вышел.

За окошечком и впрямь уже начало темнеть. А тюфяк, скинутый на пол, от этого не стал ни чище, ни свежее. Ирхан проследил за моим взглядом и нейтрально заметил:

— Вряд ли нам принесут постельное бельё. Но даже на таком матрасе мягче, чем на голых досках.

— Лучше с Рессом в обнимку, — улыбнулась я. — Подозреваю, что на нём меньше блох.

— Смешно.

Командир хмыкнул и демонстративно скривил уголок губ. Это было слабым подобием той улыбки, которую я запомнила при знакомстве. Но всё же это была первая радостная эмоция, которую он позволил себе выразить после всего случившегося.

Как-то быстро все мы повзрослели, посерьёзнели за эти недели.

— У нас не было случая переговорить… — начала я.

— Спрашивай, — просто сказал он.

— Мне нужно доложить, что я маг?

Эта мысль занимала меня, как и предположение о том, что где-то здесь есть наш с Дэйсом начальник из Тайной службы. Только вот я не знала, что делать с этими задачками.

— А сама как думаешь? — видно было, что он не отмахивается от вопроса, а просто хочет узнать моё мнение.

— Если сказать, то будет легко объяснить, почему у тебя нет лихорадки, к примеру, — выложила я наш общий козырь. — Больше ничего не приходит на ум, нас мало посвящали в официальные обязанности и права магов, я даже не знаю, даёт ли звание мага какие-то привилегии.

Ирхан поморщился:

— Не звание, а статус, скорее, но это тонкости. Тебе невыгодно раскрываться как магу. Прямо сейчас это ничего не даст, только навредит.

— Чем это? — не поняла я. — Если ты намекаешь, что использовать будут, так я же не против помощи лекарям, наоборот!

— Понимаешь… — он запнулся, но решительно продолжил, — пока нет определённости с возвращением Хельрига, ты остаёшься военнообязанной. Насколько я помню, мага жизни может определить точно только другой маг жизни, остальные люди могут лишь косвенно свидетельствовать. Вряд ли к прибывшим случайно прибился маг жизни, они обычно не встречаются в такой глуши. Так что твой статус подтвердить некому, но новый комендант будет иметь в виду тебя как реального мага и уж постарается никуда не отпустить. В этом случае Ри будет числиться без вести пропавшим до конца срока твоей службы. Его даже искать особо не будут, чтобы ненароком не найти.

— Но… это абсурд, — прошептала я.

В комнатку прокрались сумерки, однако было видно, что Ирхан нахмурился:

— Как же вы, девушки, любите прятаться за возвышенными словами. Никакой это не абсурд, а очевидность. В твоём положении, Яна, опасно недооценивать события. Я тебе говорю о самом вероятном варианте развития.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Но если промолчать, то не поверят, что ты выжил с такими ранами в лесу, — засомневалась я.

— Нам-то какое дело — кто там чему поверит. Рядовому составу всё равно, а начальство в лучшем случае поинтересуется у лекаря, когда я вернусь в строй. Никто и не будет копать так глубоко, — отозвался Ирхан, — опять же только маг жизни может подтвердить, насколько серьёзным было ранение. И про лабиринт молчи, пожалуйста.