Страница 40 из 44
Надо прямо сказать, что все эти предположения абсолютно необоснованны и противоречат множеству известных фактов. Культурные контакты в древности — несомненный факт, но не было никакой «расы мудрецов», ни земных, ни инопланетных, которые стали учителями всех древнейших цивилизаций. Равным образом не было и культурных заимствований из Африки в Америку или наоборот. Каждая из этих цивилизаций развивалась из своих собственных корней, но примерно в одном и том же направлении, чем и объясняются те или иные сходства. Конечно, многими своими достижениями они обменивались между собой, но далеко не все можно вообще позаимствовать у других. Так, египетские ирригаторы ничему не могли бы научить месопотамских, ибо сами исходные природные условия, как отмечено выше, существенно различались. То же относится, и к строителям. Что же касается формального сходства, то оно объясняется очень просто. До тех пор, пока не изобрели сводчатую конструкцию, возвести сооружение значительной высоты можно было только одним способом: в виде массивной (т. е. без существенных пустот) пирамиды, ступенчатой или правильной (с плоскими гранями). До этого в конце концов додумывались все строители всех древних цивилизаций — вероятно, после многократных и, разумеется, неудачных попыток построить «просто» очень высокую башню. Как уже сказано, это стало возможным лишь после изобретения сложных сводчатых структур. Но в любом случае до изобретения металлического и железобетонного каркаса небоскребов все высотные сооружения средневековья и нового времени походили своим силуэтом на пирамиду, ибо суживались кверху. Изобретение сводов, разумеется, радикально изменило взгляды людей на сооружение больших зданий. Не случайно все приведенные в этой книге, да и вообще все известные фантастические изображения Вавилонской башни, как средневековые, так и созданные в наше время, представляют Башню в виде сложной системы сводов. Репродукцию самого последнего из известных мне изображений подобного рода (худ. А. Бровин) можно увидеть в N 11 журнала «Юность» за 1988 год.
Но вот проявлявшееся буквально повсюду и сохранившееся до сих пор неукротимое стремление возвести как можно более высокую постройку и при этом часто независимо от каких-либо практических соображений, пожалуй, и в самом деле выражает некую существенную общую черту человеческой психики. Можно, подобно библейскому автору, считать ее греховной гордыней. Можно, в соответствии с недавно еще модными идеями, счесть ее проявлением уверенности человека в своем всемогуществе. В последнее время эта идея несколько дискредитирована, ибо становится все яснее, что всемогущество (а его мы почти достигли) безопасно для своего обладателя только при одновременном наличии у него всеведения (а его у нас нет и не будет). И, быть может, мораль, которую следует выводить из легенды о Вавилонской башне в наше время, состоит в следующем: грандиозные проекты, чьи возможные последствия не вполне ясны или вообще неизвестны, лучше откладывать до тех времен, когда о последствиях можно будет судить с полной определенностью.
Возвращаясь к вавилонским делам, заметим, что Вавилон принадлежал к тем городам древней Месопотамии (точное число их неизвестно), которые упорно противостояли царской власти и сумели заполучить для себя привилегии — освобождение от всех или большей части повинностей (особенно военной и строительной) и податей. Именовались эти привилегии по-разному, наиболее распространенными были названия, означавшие «свобода», «неприкосновенность». Первым из месопотамских городов, получивших привилегии, стал главный культовый центр — Ниппур, где находился храм верховного бога Энлиля (аккадск. Эллиль). Случилось это еще при I династии Иссина (т. е. в самом начале 11 тысячелетия до нашей эры). Вавилон же, видимо, получил свои привилегии при Касситской династии. Но еще до этого, в царствование Хаммурапи, произошло более важное событие. Дело в том, что, согласно существовавшим до этого представлениям, «царственность», т. е. царская власть, спустившаяся с небес в начале времен, обитала поочередно в разных городах, переходя из одного в другой. Эти города и были поочередно столицами, пока власть не отнималась у них силой — со всеми вытекающими отсюда последствиями для побежденных. В Прологе к своим знаменитым «Законам» Хаммурапи провозгласил Вавилон вечным обиталищем царственности. Эта идея, видимо, прочно укоренилась в умах, чем и объясняется громадный престиж Вавилона даже и в периоды упадка. И после, утратив независимость, Вавилон формально продолжал оставаться столицей царства — ив эпоху Ассирийской державы, и в составе Персидской империи. Не исключено, что и Александр Македонский проделал обряд «прикосновения к рукам Владыки-Мардука», что означало венчание на царство.
Свои привилегии вавилоняне отстаивали очень ревностно. Около 700 года до нашей эры было создано весьма любопытное сочинение, известное в современной науке под названием «Зерцало правителя». Сами вавилоняне, как известно, называли свои произведения по их первой строке. Поэтому его настоящее название таково: «Если царь не блюдет правосудия…» Сочинение это представляет собой политический трактат или, скорее, памфлет, перечисляющий всевозможные прегрешения «дурного царя». Центральное место среди них занимают покушения на вольности и привилегии священных храмовых городов: наложение на их жителей всевозможных тягот, поборов, повинностей, привлечение их к военной службе, вынесение неправосудных приговоров по их делам и вообще аннулирование привилегий, «начертанных на стелах». Такой правитель навлекает гнев богов, всевозможные бедствия на свою страну и погибель на самого себя. Текст этот в древности был, видимо, весьма популярен.
До нас дошла табличка с текстом «Зерцала» из знаменитой библиотеки Ашшурбанапала. На табличке указано, что Ашшурбанапал написал ее собственноручно, сверил с оригиналом и поместил в своем дворце «для моего постоянного чтения». Известен также экземпляр «Зерцала», происходящий из Ниппура. Ссылка на «Зерцало правителя» как на весьма авторитетный текст содержится также в одном из писем к ассирийскому царю Асархаддону, отцу Ашшурбанапала. «Зерцало правителя», таким образом, — выражение идеологии свободного горожанина, отстаивающего свои права. Отзвук этой же идеологии слышится и в письме вавилонян царям Ашшурбанапалу и Шамашшумукину: «Поелику Вавилон есть средоточие мира, неприкосновенность его крепка. Даже собака, вошедшая туда, не может быть убита». Разумеется, вавилонянам не раз приходилось смиряться перед жестокой реальностью, но никогда их обидчик не оставался безнаказанным, а сам город вновь и вновь восставал из пепла.
Рассказ о таком чуде древнего мира следовало бы закончить какой-нибудь таинственной историей. За две с лишним тысячи лет в Вавилоне происходило много прекрасного и ужасного. Таинственное, разумеется, происходило тоже. Приведем только один пример: все те цари, которые разрушали Вавилон и похищали оттуда его главную святыню — статую Мардука, — умерли насильственной смертью, и притом от рук своих собственных родичей. Это были хеттский царь Мурсилис I (начало XVI в. до н. э.), ассирийский царь Тукульти-Нинурта 1 (1244–1208 гг. до н. э.), эламский царь Кудур-Наххунте (693–692 гг. до н. э.), ассирийский царь Синаххериб (704–681 гг. до н. э.) и персидский царь Ксеркс I (486–464 гг. до н. э.). Боги не всегда охраняли Вавилон, но всегда за него мстили. Не натиск завоевателей, а река времени постепенно размыла Вавилон, лишила его экономического и политического значения, вызвала отток населения и в конце концов превратила его в руины.
В. А. Якобсон
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Строительство Башни в Вавилоне
(картина Мертена ван Фалькенборха, 1595 г.)