Вавилонская башня

Восстановленный Шмидом ход строительства показывает, каких невероятных усилий и затрат стоило сооружение такого колоссального здания. Любая, даже скромная постройка из сырцового кирпича требовала больших расходов, а что говорить о строении с оболочкой из обожженного кирпича толщиной около 18 метров. Для большей ясности приведем расчеты Хансйорга Шмида. С его точки зрения, применявшегося тогда квадратного кирпича требовалось 100 штук на кубический метр; это означает, что только Набопаласару, для того чтобы довести постройку до 30 локтей в высоту (что составляло в зависимости от принятой системы пересчета либо 15,26, либо 22,89 метра), нужны были соответственно 10 или 14 миллионов кирпичей. Эти цифры говорят в пользу правдоподобия сорокалетнего срока сооружения Вавилонской башни, фигурирующего в одном из апокрифических текстов. Можно также вполне доверять Навуходоносору, когда он говорит о чрезвычайно большом числе людей, привлеченных им к строительным работам в Вавилоне.

Новые исследования Башни позволяют нам вернуться еще к одному моменту истории этого сооружения, остававшемуся до сих пор неясным. Речь идет об описании внешнего вида зиккурата, принадлежащем Геродоту. Раскопки показали, что, по всей видимости, мощная средняя лестница была отломана от основного массива и полностью уничтожена задолго до разрушения самого сооружения. Выдвинутое прежними исследователями предположение о том, что Ксеркс снес среднюю лестницу в 482 году до нашей эры, находит теперь новое подтверждение. После того как Ксеркс силой подавил восстание вавилонян, он велел расплавить статую Мардука и, очевидно, распорядился о сносе средней лестницы зиккурата, чтобы сделать здание недоступным для официальных церемоний. Когда Геродот посетил Вавилон, что произошло скорее всего в 458 году, он застал Башню в полуразвалившемся состоянии. Так как средней лестницы уже не было, он, очевидно, счел главной одну из частично сохранившихся боковых лестниц. Таким образом, у него возникло представление о пандусе, огибающем башню по спирали, что и побудило его говорить о подъеме «по кругу». Очевидно, предположение Геродота относительно восьми ступеней зиккурата скорее всего объясняется плохим состоянием сооружения, мешавшим получить правильное представление о его подлинном внешнем виде.

Главное святилище Мардука

После нашего экскурса в область новейших исследований Вавилонской башни вернемся к раскопкам Роберта Кольдевея. Уже в ходе этих раскопок выяснилось, что ступенчатая башня находилась посреди большого квадратного двора, окруженного стенами, представлявшими собой огромное двойное кольцо, охватывавшее площадь приблизительно 400×400 квадратных метров; внутри кольца имелся ряд помещений; 12 ворот связывали двор с внешним миром. Западная стена святилища шла более или менее параллельно стене, построенной позже нововавилонским царем Набонидом вдоль берега Евфрата и имевшей трое ворот. Северная стена проходила вдоль канала, существовавшего еще в нововавилонское время; и в ней, вероятно, тоже было трое ворот. Обе стены имели выступы и углубления, а также башни; по сторонам ворот стояли башни попроще. С востока к кирпичной стене примыкала Дорога процессий, начинавшаяся у святилища и шедшая через весь город мимо дворцов и далее через Ворота Иштар к Дому новогоднего праздника. Стена, окаймлявшая Дорогу процессий, вне города была украшена облицовкой из великолепных многоцветных глазурованных изразцов с рельефными изображениями. А в черте города эта важная дорога выделялась своей шириной и большим разменом каменных плит, которыми она была вымощена.

С Дороги процессий путь вел через широкие ворота во двор зиккурата и затем прямо на Башню. К воротам примыкали большие здания; их считают складами, принадлежавшими святилищу. Здания эти включали узкие, расположенные в ряд помещения, служившие скорее всего для хранения припасов, сырья и различных предметов обширного храмового хозяйства. Вероятно, здесь же находились жилища управляющих складами и жрецов. В одном из помещений во время раскопок нашли большую каменную гирю в виде лежащей утки с надписью, указывающей, что вес ее равен 1 таланту. Кроме монументальных ворот имелся еще небольшой проход в северной части восточной стены.

У юго-восточного угла стены, окружавшей Этеменанки, Дорога процессий делала поворот и дальше шла параллельно южной стене святилища прямо к каменному мосту через Евфрат. С этой стороны в стене, обращенной к нижнему храму Эсагилы, имелось четыре одинаковых прохода с примыкавшими к ним дворами. Эти ворота-проходы, связывавшие нижний храм с Башней, играли важную роль. Относительно их функции и возможного использования других ворот будет сказано в следующей главе, посвященной проведению праздников.

Археологи, опираясь на данные раскопок, считают, что первоначально зиккурат был окружен значительно более узким кольцом стен и что впоследствии это кольцо продолжало существовать, отделяя священный участок как таковой от большого двора. Однако из-за неблагоприятных условий, в которых велись новейшие раскопки, однозначного подтверждения этого мнения получить не удалось; полной ясности здесь нет. Как показали раскопки многих святилищ Месопотамии, Башня и нижний храм обычно тесно связаны между собой. Часто они находятся в непосредственной близости друг к другу или представляют собой единое строение. Здесь же, в Вавилоне, Башня стояла сама по себе посреди огромного двора, а нижний храм находился вне его. Трудности, с которыми столкнулись археологи при изучении святилища Эсагилы, стали помехой для тщательного обследования всей местности. Не исключено, например, что нижний храм также был окружен собственной стеной. Эсагила первоначально представляла собой почти квадратное сооружение; с востока к нему примыкала большая пристройка, обнесенная стенами. Эти замкнутые стены в соответствии с тысячелетней древневосточной строительной традицией не имели окон; их украшало снаружи чередование выступов и углублений. Ворота с башнями по бокам, расположенные посередине каждой из сторон главного сооружения Эсагилы, вели во внутренний двор; отсюда существовали проходы в отдельные святилища.

Огромные горы строительного мусора, насыпанные поверх Эсагилы, не позволяли даже помыслить об обычных раскопках, связанных с уборкой вырытой земли. Поэтому, чтобы получить хотя бы минимальную информацию об этом главном вавилонском храме, Кольдевею пришлось выбрать метод шахт и разведочных раскопов. Таким образом, он смог лишь определить, как проходят стены, но ему пришлось почти полностью пренебречь мелкими находками, равно как и возможностью расчистить значительные участки. Исходная установка Кольдевея помешала также изучению смежных помещений, и та их часть, которая расположена к западу от главного двора, осталась почти неизвестной. То же касается и так называемой пристройки, где опять-таки прослежены только наружные стены. Раскопки позволили установить, что стены храма находятся в довольно хорошем состоянии; под покрывающим их песком и мусором они местами сохранились на высоту до 10 метров. Приняв во внимание разрушенную часть стены и крышу, можно полагать, что высота помещений достигала примерно 12 метров. Следы, свидетельствующие об изменении высоты помещений и устройстве новых полов, позволяют определить различные периоды постройки и реставрации храма.

Уже неоднократно упоминавшаяся «Табличка об Эсагиле», помимо всего прочего, дает важную информацию также и относительно храма, поскольку упоминает некоторые его помещения и приводит их размеры. Дальнейшие сведения о внутреннем виде этого святилища можно почерпнуть из строительных надписей ассирийских и вавилонских царей, похваляющихся своими успехами в устройстве и убранстве отдельных покоев святилища. Дополнительную информацию о различных культовых помещениях храма дают и религиозные тексты, в том числе тексты ритуалов, и описания культовых действий. В храме Эсагила, главном храме Мардука, кроме святая святых этого божества имелись еще целлы его супруги Царпанитум и алтари важнейших богов вавилонского пантеона, в частности Набу и Ташметум (их главное святилище находилось по соседству, в Борсиппе), а также бога морских глубин Эйи. Культовые помещения названных богов выявлены в Эсагиле с известной уверенностью. Так, одно из помещений в северо-восточном углу храма Кольдевей определил как целлу бога Эйи, имевшую в северной стене нишу с сооруженным перед ней постаментом из сырцового кирпича. На покрытой асфальтом поверхности постамента удалось различить следы давно сгоревшего богато украшенного трона. Снятые с этих следов оттиски и выполненные рисунки послужили основанием для реконструкции трона в виде своего рода табуретки, имеющей форму ящика, опирающегося на ножки, украшенные изображениями держащих сосуды богинь в развевающихся одеждах с сосудом в руках. В этих фигурах нетрудно узнать столь любимые на Древнем Востоке божества воды из свиты Эйи, чьим атрибутом является переполненный сосуд. Рыба и дракон, отпечатки которых найдены рядом с троном, очевидно, тоже принадлежали к числу фигур, ранее украшавших его. На этом драгоценном троне некогда восседала статуя бога Эйи, впоследствии, как и почти все изображения богов, похищенная или разрушенная. Кроме того, здесь были также целлы, предназначавшиеся для фигур или культовых символов других богов.