Больше, чем любовь

– Серый, – голос Громова вдруг сделался серьезным. – Тебе тоже пора начинать верить в себя.

– О, друг мой, – улыбнулся Арт, поднявшись со стула. Он завел руки за спину и посмотрел на море, подобно старцу, прожившему почти столетие. Вода окрасилось в темный цвет, словно перед нами была огромная черная впадина. В ее отражении прослеживалась лунная дорожка, ведущая куда-то в таинственное царство. Бесконечно далекое и невозвратное. Казалось, ступи на его дорожку и больше никогда не сможешь вернуться назад. – Я всегда верил в себя. Я слишком крут, чтобы не верить.

– Тогда лови момент.

– Я живу в моменте, ты забыл? – мне стало грустно, когда Сергей произнес эти слова.

– Заведи подружку, устрой с ней рандеву в гостинице, съешь самую вкусную пиццу и наконец-то выучись на права. – Сказал Яр, отложив гитару на гальку.

– Было бы неплохо. Ангелина, – он оглянулся, растянув губы в теплой улыбке. – Как правильно ухаживать за девушками? Раскрой секрет, чтобы я на будущем свидании не оплошал.

– Ну… – я пожала плечами, не представляя, что ответить.

– На первое свидание нужно дарить цветы? Если бы я надел красный костюм, она бы сбежала или упала в обморок от любви ко мне? – он явно шутил, а я ощутила как к глазам подкатили слезы.

– Она бы упала в обморок от стыда, – подхватил Яр. Я была благодарна ему, иначе точно бы расплакалась. Мне не хотелось верить, что жизнь у Арта не такая длинная, как у нас.

– Слишком мягкотелая, – отмахнулся Сергей. – Такие не по мне. Такую я бы не пригласил на свиданку, даже если бы она бегала за мной вечность.

– Какие завышенные требования, – усмехнулся тихо Ярослав.

– А сам-то, – перевел стрелки Арт. – Все ждешь волшеную нимфу.

– Я бы сказал, но при девушках о таком не говорят, – Громов покосился в мою сторону, я же закатила глаза. Он был неисправим.

Сергей еще немного постоял рядом с нами, а потом пошел ближе к морю. Оно казалось наполнено свечением. Волны неспешно подходили и уходили, играясь с камешками.

– Арт живет мгновением, – заговорил неожиданно Ярослав. Я повернула голову, ощущая на себя его взгляд. Не тяжелый, совсем нет. Наоборот, какой-то безмятежный и в то же время печальный, наполненный безысходностью.

– Я… – слова повисли в воздухе.

– Отключи чувство жалости, если хочешь стать ему настоящим другом.

– Мне сложно, – прошептала. Ком подкатил к горлу.

– Мне тоже, – признался внезапно Яр. – Но я знаю, что если буду жалеть Арта, ему будет тяжелее. Это как красное пятно, которое преследует тебя на каждом шагу. Если постоянно смотреть на него, можно свихнуться.

– Угу, – только и смогла выдавить из себя я. Волны продолжали разбиваться о гальку, а ветер касаться морских вод. Луна все также ярко светила. Жизнь не стояла на месте, стремительно убегая вперед – в будущее.

– Арт никогда не был на свидании с девушкой, не целовался, не держался за руку. Он не мечтает о чем-то невероятном, не заглядывает в далекое будущее. Он всегда говорит, что ему проще, чем многим, кто узнает о своих болезнях неожиданно. Ведь они уже успели расправить крылья и воспарить над миром, в отличие от Арта.

– Сережа, – перешла на шепотом я. – замечательный.

– Оу, – Сергей успел вернуться к нам, а я и не заметила. Он плюхнулся на свой стул и потянулся к кружке с чаем. – Я рад, что ты оценила мою крутость. Но лучше приглядись к этому, как ты там сказала? Тучке.

– Завязывай, – буркнул Яр.

А я неожиданно для самой себя произнесла:

– Обязательно.

Арт улыбнулся мне, а Громов почему-то промолчал. Хотела бы я знать, о чем он подумал в этот момент.

Глава 30 - Ярослав

Утро субботы выдалось пасмурным, над морем повисли серо-белые облака, напоминающие синтетическую вату из старых потрепанных жизнью игрушек. Людей на пляже не было, даже чайки куда-то подевались. Тишину разбавлял лишь шум волн, что медленно подкатывали к берегу.

Я лениво пил горячий кофе, который Арт раздобыл нам в аппарате местного хостела. Вчера вечером мы заселились в номер на пятерых, но по итогу кроме нас там никого не оказалось. Ужасный номер: твердый матрас на кроватях, узкая комната, маленькая ванная, местами потертые обои и стул у входа, который почему-то шатался. Одним словом придорожная романтика, так назвал её Арт.

Утром, когда часы пробили восемь, мы уже собирали вещи. Лина пошла в булочную, купить нам сдобу на завтрак, Серега делал снимки пейзажа на склоне, а я спустился к пляжу, вдохнуть напоследок запах моря.

Но хорошее не может длиться вечность, я к этому уже привык.

Мне позвонила мать...

С мамой у нас были довольно натянутые отношения. Нет, я любил её, всем сердцем и душой. Ждал встреч, желал видеть ее улыбку. Но обида из детства никуда не делась, мать променяла меня на свободу, красавчика из большого города, карьеру и отдых после трудовых будней. Декрет добил её, а может то был отец. Если честно, я так и не понял, что произошло между родителями, да и понимать не хотел.

Пусть будет счастлива, решил для себя. Каждый человек заслуживает крупицу этого состояния, моя мама не исключение. Конечно, я, как и любой ребенок, мечтал жить в полноценной семье, справлять праздники с родней, получать от них подарки и дарить свои – самодельные. Но, увы, мы не выбираем судьбу.

С отцом мне тоже не повезло. Из образованного человека он превратился в обычного пьяницу. Уход любимой женщины из его жизни оставил свой след. Сперва папа выпивал лишь вечерами, оправдывая себя тем, что за ужином рюмка увеличивает аппетит, которого у него не было. Однако алкоголя в нашей квартире становилось больше, в конце концов, почти вся зарплата преподавателя университета уходила в кассы алкомаркетов.

Образ любимого папы медленно рассыпался в зависимости от бутылки. Однажды, мне тогда было восемь, пока отец спал, я вылил эту гадость в раковину. Отец был вне себя от гнева, он замахнулся на меня… Впервые. Я замер, пытаясь разглядеть в человеке напротив своего родителя. Папа опустил руку, позвонил своему единственному другу – Диме Давыдову. Он закрылся на кухне и долго говорил с ним по телефону.

Я подкрался к дверям и услышал лишь одну фразу:

– Я погублю этого ребенка, Дим… Прошу, забери его.

Никогда мне не было так обидно, как в тот день. Второй близкий человек отказывался от меня. Я стал никому не нужен.

Удивительно, но дядя Дима приехал уже через час, собрал мои вещи и увез к себе в дом. Он сказал, что теперь мы будем одной большой семьей. Мне выделили собственную комнату, купили новую одежду, перевели в школу к Сашке. Меня приглашали за стол во время завтраков, обедов и ужинов. Дядя Дима отдал меня на хоккей, в команду к своему сыну, с которым мы давно были друзьями.

На Новый год мы поехали в Прагу, как настоящая семья: много гуляли, ели вкусности и смеялись. А на день рождения дядя Дима купил мне крутой велосипед, их домработница испекла большой торт и поставила на него свечи. Я свел руки перед собой и загадал всего одно желание: всегда быть частью семьи Давыдовых.

Спустя два года мама вернулась, нет, не с чемоданом и планами не пмж. Она прекрасно знала, что я теперь живу у чужих людей, хотя никто из них не обязан был заботиться о постороннем мальчишке. Но я все равно обрадовался, увидев мать. Русые пряди волос рассыпались на хрупких женских плечах, губы блестели в малиновом оттенке, а в глазах казалось, зародилась новая жизнь. Мама изменилась, она будто ожила после бесконечной череды падений. Я помню, как мы обнялись в тот день, и как она робко, до ужаса виновато, извинилась за долгое отсутствие. Прощаясь, мама обещала звонить и навещать меня по выходным. У нее был целый список подарков, которые она планировала покупать на праздники.

Но несмотря на желание общаться с сыном, мама не собиралась забирать меня с собой, в новый мир, где она была Королевой. Наверное, она радовалась, что так удачно разрешился вопрос с балластом в виде Ярослава Громова.