Страница 4 из 14
Комбат принял решение уходить в тыл, эвакуируя раненых, что мы и сделали. Но в глубине города, где находились вторая и третья линии обороны, у нас забрали раненых и приказали вернуться на позиции в ожидании подкрепления. Мы пополнили БК тем, что дали, и все, кто мог передвигаться и не имел ранений, вернулись обратно на передовую.
Подкрепление так и не пришло, поэтому решили работать теми, кто остался в строю. Поскольку нас было мало, Рыжик рассудил, что просто так гибнуть среди руин трехэтажек нет смысла и надо нанести максимальный урон противнику, а именно – выбить этот чертов командирский «страйкер». Вот мы и стали выполнять этот приказ комбата.
Надо все-таки отдать должное противнику: действовали они грамотно. Две недели планомерно давили на всех направлениях, взяв обороняемый нами город в полукольцо. Сектор обороны, который держал наш 10-й ОДШБ, за это время не сдвинулся ни на метр: как окопались на окраинах городка, оставив у себя за спиной четыре трехэтажки и россыпь домиков частного сектора, так и держимся за них. Вернее, держались все это время. Теперь уже некому встречать врага волной свинца и огня. Остались жалкие крохи численностью не более двух взводов, при полном отсутствии бронемашин, минометов и тяжелого вооружения.
Две недели назад позиции на окраине Токмака заняли четыреста двадцать семь бойцов «Десятки», сейчас в строю остались пятьдесят три, включая комбата Рыжикова Олега Ивановича. Но если кто-то еще жив из бойцов 10-го ОДШБ, значит, батальон будет выполнять поставленную задачу – держать позиции. По-другому мы не умеем, нам просто нельзя по-другому, потому что нас не поймут погибшие на этой войне наши товарищи.
Сорок восемь бойцов рассредоточились возле трехэтажек двумя линиями, чтобы можно было грамотно отходить вглубь застройки. А пятеро разведчиков – я, пулеметчик Семен Воршавин с позывным Бамут, сержант Ковалев и рядовые Стылов и Тычин – рано утром, до привычного времени, когда украинская сторона начинает обстрел, облачившись в теплоизолирующие «пончо», выдвинулись в серую зону, где и решили устроить засаду на «страйкер». Остальные бойцы «Десятки» под командованием майора Рыжикова привычно расползлись по норам и укрытиям, чтобы немного отдохнуть перед утренним боем.
– Псих, надо задвухсотить «страйкер», – больше попросил, чем приказал мне комбат Рыжик. – Сделаешь?
– Попробую, – ответил я.
Как только рассвело, противник начал утюжить наши позиции. Корректировка с помощью «птичек» им была не особо нужна, потому что тут и так за две недели ими все давно пристреляно. Хорошо еще, что с утра небо было затянуто серыми тучами, и вражеская арта высаживала свой БК вслепую. Наши артиллеристы даже не предприняли попыток вести контрбатарейную стрельбу. Опять же, из-за погоды авиация тоже не поднималась в небо.
Украинские снаряды и мины ложились ближе к застройке, на серой зоне не разорвалось ни единого боезаряда. Наша пятерка отсиделась в норах обрушенных блиндажей, а как только обстрел закончился, я с гранатометом пополз в одну сторону, а остальные рассредоточились по нычкам в ожидании врага.
«Страйкер» прибавил газу и лихо подкатил к руинам, среди которых разместились украинские штурмовики. Вражеские бойцы, завидев приближающийся бронетранспортер, тут же неосмотрительно вылезли из своих укрытий. Именно в этот момент в дело вступила группа Бамута. Массированный обстрел из пулемета и трех автоматов стал полной неожиданностью для противника. Вражеские солдаты никак не ожидали, что все это время совсем рядом с ними прятался противник и при этом никак себя не выказывал.
Все наши действия с Бамутом были согласованы заранее: раций у нас давно уже не было – заряжать их негде, да и разбились они во время последних боев. Поэтому по заранее согласованному плану Бамут должен был начать стрельбу сразу же, как только «страйкер» подъедет поближе.
Завязалась скоротечная, яростная перестрелка. От первого огневого налета враг очухался, потеряв несколько бойцов. Украинские солдаты вновь укрылись в руинах и принялись отчаянно отстреливаться. «Страйкер» тоже вступил в перестрелку, заливая позиции группы Бамута огнем из крупнокалиберного пулемета.
Американская БММ сдала чуть назад, прячась за грудой камней. Из-за маневра бронемашины ее корма попала в зону поражения ДШКМ. Я снарядил пулемет короткой лентой, поднатужился, выволок «дашку» на бруствер, ухватился за рукояти и, поймав в прицел десантную аппарель в корме «страйкера», нажал на спаренный спусковой крючок. Широкий, во всю корму десантный люк, который откидывается вниз, защищен не так мощно, как остальной кузов «страйкера», а значит, я его прошибу из крупнокалиберного пулемета.
«Дашка» отрывисто рявкнула, посылая пулю в цель. Есть! Попал! Оставшиеся в ленте девять патронов я высадил за считаные секунды. Все десять пуль легли туда, куда я целил, – в десантную аппарель на корме бронемашины. После попадания десятой, последней пули вражеская БММ резко дернулась вперед, наехала передними колесами на ближайшую каменную груду и от столь неудачного маневра перевернулась набок.
Ни хрена себе! Такого поворота событий я не ожидал!
Я нырнул обратно в окоп и, пробежав по нему метров двадцать, вновь поднялся в полный рост возле очередной стрелковой ячейки. Вражеские бойцы разделились на две части. Трое из них стреляли в сторону группы Бамута, а двое помогали своим товарищам выбираться из командирского отсека бронемашины, расположенного в носу «страйкера». Оба люка были распахнуты, и украинские автоматчики вытаскивали оттуда раненого члена экипажа бронетранспортера. Похоже, что вражеские бойцы так до сих пор и не поняли, кто и откуда обстрелял их бронемашину.
Я вскинул автомат и открыл огонь по копошившимся возле перевернутого бронетранспортера вражеским солдатам. Одного убил сразу (пули попали ему в спину и в затылок), второго ранил, а спустя пару секунд, когда он попытался отползти за укрытие, добил. Досталось и высунувшемуся наполовину из нутра бронетранспортера члену экипажа «страйкера»: он, получив свою порцию свинца, так и остался свисать из люка.
Заколотив несколько очередей во второй открытый люк «страйкера», я перевел огонь на вражескую троицу, перестреливающуюся с группой Бамута. Оказавшись зажатыми с двух сторон между ожесточенным огнем, украинские штурмовики попытались укрыться при помощи дымовых гранат, но это им не помогло. Расстояние между нами небольшое, всего пара сотен метров, патронов мы не жалели, поэтому их конец был предрешен.
Высадив три магазина и убедившись, что все враги поражены, я отстрелял еще пару коротких очередей, целясь в пулеметную установку на корпусе «страйкера», благо бронетранспортер лежал на боку, обращенный этой установкой ко мне. Затем я вновь скрылся в глубине окопа и, низко пригибаясь, двинулся к своим. Надо поскорее встретиться с пацанами да и выбираться из этой серой зоны.
Отлично отработали! «Страйкер» и Т-72 подбиты; БММ, может, еще и вытащат: повреждения у него плевые. Эх, жаль, нет гранатомета, сжечь бы этого пиндоса к чертям собачьим! У одного из вражеских штурмовиков, которых я расстрелял возле «страйкера», за спиной был вьюк с торчащими наружу выстрелами к РПГ. Вот бы мне сейчас их сюда, уж я бы не промазал.
Свернул на очередном повороте и тут же, вскидывая автомат и стреляя из него, шмыгнул назад за поворот: в окопе, метрах в двадцати от изгиба траншеи, сидел украинский военный. Он был ранен, но вполне мобилен, его автомат был обращен в мою сторону. Я дернул из подсумка гранату, вырвал кольцо, швырнул РГН за поворот и сразу же после разрыва высунулся следом, стреляя из автомата вдоль траншеи.
Противник так и остался сидеть на своем месте, только теперь его голова была свешена набок. Для надежности я выстрелил в него несколько раз одиночными; от попаданий голова дернулась, а шлем вспучился кусками полимера и арамидных тканей. Я выглянул из окопа, осматривая местность, чтобы убедиться, что поблизости нет врага.
Заметил, что вражеские штурмовые группы, которые терзали наши позиции возле остовов многоэтажек, начали отступать назад. Это значит, что совсем скоро начнется обстрел с украинской стороны. Вот черт! Надо поскорее найти себе укрытие. Еще заметил, что те два бронетранспортера Ml 13, которые не принимали участия в бою, двинулись в нашу сторону. Скорее всего, это эвакуационная команда. Возможно, что внутри «страйкера» есть еще выжившие, которые и запросили поддержку.