Страница 55 из 145
Фенг отклонился назад, изгибаясь колесом, почти касаясь вытянутыми руками земли в «Ветре, клонящем бамбук». Ученики неуклюже приняли ту же стойку.
— Ночью они подкрались к укрытию Сяо Чена. Шли то медленно, чтобы не наступить на ветки, то перебегали от тени к тени. Стража была настороже, то ли их злодейское чутье почуяло опасность, то ли перед приходом героев произошло что-то важное.
Руки Фенга сомкнулись над головой, словно клюв хищной птицы. Он подался вперёд в стойке «Сокол ищет добычу».
Фенг продолжал рассказ, меняя стойки и позы, наблюдая, как ученики повторяют упражнения, при этом сам пропуская через меридианы ци и закручивая её в трёх даньтянях. Делить внимание одновременно на собственный ток энергии, присмотр за учениками, а также на рассказ, оказалось безумно трудно. В моменты, когда ученики делали особо вопиющие ошибки, приходилось поднимать с земли бамбуковую палку и быстро, не отвлекаясь от рассказа, вразумлять самых отличившихся. Он старался бить резко, больно, но без последствий — целительской практики ему хватало и с семьёй, чтобы излечивать ещё чьи-то увечья.
— «Ты платишь за смерть моей семьи», — сказал Ао Пэй, вскидывая булаву над его головой и резко опуская, — закончил Фенг. — И после того, как Верный Ветер и Ао Пэй расплатились с Сяо Ченом по справедливости, они на этом не остановились. Они присягнули защищать бедных и немощных от злодеев, подняв флаг справедливости и надежды!
Толпа от восхищения заревела. История Сунь Ю по прозвищу Вольный Ветер нашла, похоже, особое место в их сердцах, так что они не сдерживали чувств.
Когда восторги утихли и на главной деревенской площади воцарилась относительная тишина, прозвучал чей-то недовольный голос.
— Всё бы хорошо, если бы только это дурачьё не махало руками! И ты, Фенг, тоже! Стоял бы себе спокойно и просто рассказывал! Без этих выбрыков!
Раздался лёгкий гул, символизирующий то ли возмущение вмешательством, то ли согласие с горлопаном.
— Для того чтобы стать сильным, ловким, здоровым и жить многие сотни лет, мне нужно тренироваться, — ответил Фенг, его усиленный ци голос перекрыл шум окружающих. — И если мне придётся выбрать, продолжать ли тренировки или рассказывать вам истории, угадайте, что я сделаю? Если кому не нравится, как я рассказываю, он может сам поехать в город и читать в библиотеке сколько влезет!
Односельчанам угроза показалась нешуточной, все мгновенно замолчали, а над деревней опустилась тишина.
— Фенг, не слушай этого остолопа! — крикнул брат Канг.
— Ты кого остолопом назвал, сопляк? — снова прокричал тот же голос.
— Заткни свой черпак, Цзян! — веско сказал папа Широнг. — Пойдём, Фенг, домой. У тебя есть семья, которой ты всё и расскажешь. И можешь делать при этом что хочешь, хоть снова стоять на голове!
Толпа вновь заволновалась. Угроза потерять главное развлечение последних нескольких месяцев показалась им нешуточно серьёзной. Все прекрасно понимали, что пока Фенг ещё ребёнок, не получивший взрослого имени, то любое слово отца для него закон.
— Не стоит так горячиться, Широнг! — внезапно взял слово староста Ван. — Слова Цзяна — пустой болотный ветер. Я совсем не против, чтобы Фенг махал руками и ногами. Да и остальные пусть машут, чего уж там. Законов это не нарушает, так что, это, пусть себе! Вот!
Фенг ухмыльнулся. Разумеется, если он и задумается над прекращением обучения односельчан, то уж точно не из-за голоса одного-единственного глупца.
— Эй, а чего это Фенг упражняется, — воскликнул чей-то знакомый детский голос и Фенг напрягся, — и только мы за ним повторяем, а все остальные стоят и ничего не делают? Лишь истории слушают, причём даром!
Толпа вновь зашумела, но возмущение теперь оказалось направлено на Бокина, который осмелился влезть во взрослые разговоры. Все зашикали, даже раздался звук отпускаемого подзатыльника.
— Ишь чего удумал, сопляк!
— Тебя не спросили, маленькая зараза!
— Мамкой своей тут будешь командовать!
Возмущённые вопли прервал мастер Йи.
— Малец говорит дело! — веско заявил он. — Если одни трудятся, а другие только слушают да в носу ковыряют — это нечестно.
— Эй, Фенг! – спросил корзинщик Яо. — А эти твои дрыганья, они что, правда помогают? Ты же сказал, «жить долго и быть здоровым». А то у меня со здоровьем совсем нелады, чую, заберут меня подземные демоны если не сегодня, то завтра.
Фенг задумался. Ци в теле Яо действительно текла прерывисто и с трудом, сам он напоминал почти погасший костёр с едва тлеющими углями. Но ци всё равно текла, а значит, не было проблемы, которую та не могла решить.
— Ещё как помогают! — уверенно заявил Фенг. — Но тебе, дедуля Яо, придётся сильно постараться, и я не знаю, захочешь ты или нет. Ведь будет очень тяжело и очень-очень больно!
— Глупый ты сопляк, Фенг! — рассмеялся корзинщик. — Молодой, здоровый, думаешь, что всё знаешь! У меня и так всё болит, особенно колени и бока! Думаешь, новая боль меня остановит? Эй, кто не машет руками — проваливайте отсель! Мы с Фенгом заняты!
— У меня спина что-то тоже подбаливает, — кивнул староста. — Ну и вообще, у нас в деревне всегда было по-простому — ленивым здесь не место. Так что вали отсель, Цзян, мы заняты, у нас тут тренировки! И все, кто не хочет заниматься, тоже валите!
— Эй, вы чего? — воскликнул Цзян. — Я же только хотел спросить! Я же и сам совсем не прочь стать сильным, как Фенг!
Фенг громко, не сдерживаясь, расхохотался. И смеялся он не над остальными крестьянами, а над собой, неожиданно для себя взвалившим на собственную спину целую деревню. Ну что же, больше учеников — больше упражнений для него самого.
— Таким, как я, дядька Цзян, тебе точно не стать! Я, конечно, что знаю — тому научу, но всё зависит от тебя самого. Солнце ещё не село, так что времени у нас полно. Сегодня я расскажу, как Сунь Ю и Ао Пэй украли нефритовую статуэтку у подлого ростовщика Ляо. И чтобы получше услышать мой рассказ… А ну все встали в стойку дабу, жалкие болотные икринки! Без этого вам не стать карпами и не перепрыгнуть драконьи врата!
☯☯☯
Фенг поднял кисть и внимательно осмотрел кончик. Для создания этого «шедевра» понадобилось извести несколько белок и одного бурундука, пока результат не стал напоминать хоть что-то, действительно отдалённо напоминающее кисть, а не мамину метлу, которой та выметала из хижины пыль и мусор.
Он сделал глубокий вдох и выдох и провёл рукой по столешнице своего нового столика. Грубые доски нисколько не напоминали полированное дерево рабочего стола Ханя Нао, хотя здесь, в Дуоцзя, ценились намного больше — ведь чтобы их получить, требовалось сначала свалить дерево, а потом разрезать с помощью пилы из железа, выкованной, как и всё остальное, мастером Йи.
Несколько чернильниц, слепленных из грубой глины горшечником Куном, содержали различные чернила — из лесных ядовитых ягод, из отвара болотных трав, и просто из замешанной с водой сажи.
Стопка жёлтоватой бумаги с неровными краями, грубой и бугристой, результат работы всей семьи, лежала рядом с пластинками из дерева, бамбука, обожжённой глины, больших высушенных листьев и даже двумя драгоценными маленькими пластинками из железа и меди.
Взяв ещё один лист, Фенг разгладил его края, обмакнул в чернила и медленно, аккуратно дозируя ци, одновременно представляя себе требуемый результат, вывел два иероглифа: «Тяжёлая ноша». Он видел, что намерение, переданное с ци, действовало. Приподнятые края бумаги мгновенно прилипли к доскам стола, словно придавленные невидимым грузом. Но через буквально пару вздохов произошло то, что и происходило всегда — лист бумаги покоробился, частично рассыпавшись в пыль, а частично — распавшись на мелкие неровные клочки. Фенг вздохнул и ссыпал их в корзину — к куче остальных обрывков, обломков деревяшек и осколков камней.
Как бы ни хотелось этого признавать, но с талисманами вышел провал. Бумага, дерево, глина и камень не смогли выдержать воздействие ци и неизбежно разрушались. С металлами ситуация оказалась похожей, пусть и не совсем. Несмотря на то, что пластинки остались целыми, их сильно покорёжило, а ци, содержащаяся в надписи, ушла, слившись с окружающей природой.