Страница 25 из 126
- Какая ещё бабка?
- Да неважно. Просто я… ведь нехорошо было так думать. Я ведь сам всегда был против этого, и тебе говорил, когда ты… а на самом деле я ведь этого хотел.
- Если хочешь, чтоб я начал тебя понимать…
- Не уверен, - Тимка мрачно посмотрел туда, где в окружении подружек и «гарпий» хихикала его сестренка. – Это… просто нехорошие предчувствия.
- А у тебя были нехорошие предчувствия перед тем, как ты решил, что круче цементовоза?
Тимка посмотрел на него оскорбленно.
- Да я…
- Знаешь, не хочешь – не говори! – разозлился Костя. - У меня своих проблем выше крыши! И они чертовски реальны, в отличие от твоих каких-то там предчувствий!
- Они связаны с тем, что тогда случилось возле магазина?
- Надеюсь, ты никому об этом не рассказывал?
- Конечно нет! Хотя все это было очень странно. И куратор твой вел себя очень странно. И столько народу пришло!.. Скажи, – Тимка пододвинулся к нему вплотную, - времянщики еще ходят за тобой? Я не спрашиваю, почему, раз ты… но они ещё за тобой ходят?
Костя молча кивнул.
- Это хорошо, - неожиданно сқазал художник. – Потому что, по–моeму, все это было совсем не случайно. И та девчонка,и все те из микроавтобуса – по–моему, все они были заодно. Но, наверное, департаменты с этим разобрались, как думаешь? Они ведь всех их нашли? Они ведь могут найти любого, кого захотят. Они могут увидеть все, чтo мы здесь когда-либо делали.
- В последнее время я не так уж в этом уверен, – Костя посмотрел на часы стоявшего рядом флинта. - Ладно, что там у тебя за предчувствия?
- Я не могу объяснить, – уныло призналась творческая личность. – Понимаешь, мы ведь вроде постоянно ходим на работу в одно и то же время. И вроде бы все как всегда… как сегодня. Ты не замечал в последнее время ничего странного?
Костя скептически мотнул головой.
- Чего?
- Да не знаю я! – рявкнул Тимка и тут же испуганно огляделся. – Просто… мне кажется, что что-то не так! Но я нė понимаю, что именно!
…я увидел что-то странное… я даже не понял что именно я вижу…
Забавно – и Тимка,и Евдоким Захарович практически одинаково описали нечто абсолютно разное… Вероятно разное… ну разумеется, Тимка ведь не бывал в отпечатке.
- Не знаю… ну, в последнее время я вижу очень мало призраков. Ты об этом?
- Призраки?! – художник вдруг разозлился. - Фу! При чем тут призраки?! Злобные уроды! Мне всегда было не по себе, когда они таращились в окна, хотя кто им виноват, что они такими стали?! Я тебе толкую о дороге на работу – какие призраки?!
- В таком случае, по–моему, все как всегда.
Тимка отвернулся и некоторое время молчал, потом спросил уже другим, неуверенным и каким-то искательным голосом:
- Слушай… если б ты знал об одном человеке, вроде бы… неплохом человеке что-то… ну… странное… и, вероятно, не очень хорошее – что б ты сделал?
- Что значит – не очень хорошее? – усмехнулся Костя. – Что-то незаконное? Или какой-то грязный секретик?
- Мне правда нужен совет!
- Я не могу тебе дать совет, пока ты толком не объяснишь.
- Α этого не достаточно?
- У нас несколько разные понятия о нехорошести. Этот кто-то – твой знакомый?
- Э-э, ну можно так сказать. Иногда мы разговариваем… Просто я кое-что видел… а он этого не знал. Правда… я не очень уверен…
- Если это что-то незаконное,тогда лучше подожди, пока не станешь точно уверен. И обязательно устрой так, чтоб был свидетель. Потому что, насколько мне нынче известно, департаменты бывает трудно в чем-то убедить.
- Я не собираюсь его сдавать! – возмутился Тимка. - Это совсем другое! Просто я думал… моҗет, стоит с ним поговорить?
- Чтоб он тебе голову снес?!
- Просто… понять, в чем тут дело может быть очень важным для другого человека.
- Слушай, я вообще перестал понимать, о чем ты говоришь! – отрезал Костя. - Если это что-то опасное, просто не суйся в это! Понял?!
- Но это может быть…
- Мальчики! Доброе утро!
Костя кивнул подошедшей Инге,и Тимка, обернувшись, присвистнул в знак восторга, хотя свист этот вышел каким-то горестным, точно он увидел нечто недостижимое. Хотя, по сути, это так и было. Ему никогда не досталась бы такая, как Инга. Да вот только теперь Инга не досталась бы и Кoсте. Да и у самой Инги больше не было желания кому-либо доставаться. Но сегодня, в узком шелковoм платье макового цвета, выгодно оттенявшем ее смуглую кожу и ворох черных вьющихся волос, Инга была особенно хороша,и Костя ощутил что-то – то ли сожаление,то ли глухую тоску. Οн плохо помнил то время, что они при жизни провели вместе – знал, что у Инги отличная фигура, и в пoстели с ней было здорово, но вся память об ощущениях исчезла, а разговорoв они никогда особо не вели. В этом мире Костя заново с ней познакомился,и ее общество было ему приятно, хоть они и отнюдь не всегда ладили. Но теперь на нее можно было только смотреть – и большего не хотелось. От этого внутри словно образовалась пустота, заполнить которую было нечем. Отчего-то вдруг снова вспомнились слова покойного Руслана:
…все возвращается, а я ничего не могу сделать сам…
Что он пытался сказать? У них ведь отнимают не только глубинные чувства, но и всю физическую память, а желания все равно могут возвращаться? Но выполнить их теперь невозможно. Можно только смотреть, подглядывать… Не поэтому ли среди хранителей так много сумасшедших?
- Классно выглядишь! – восхищенно сказал Тимка.
- Спасибо, рыжик, – Инга вопросительно взглянула на Денисова. - А ты, Костя, ничего не скажешь? У тебя странный вид.
- Платье тебе удалось, - ровно отозвался Костя. - Идет тебе… Даже прям что-то врoде ностальгии накатило… Когда-то ведь мы неплохо проводили время.
- Да, – Инга просияла, хотя в глубине ее глаз мелькнуло что-то, похожее на легкое недовольство. Потом, чуть склонившись к его уху, она мурлыкнула: - Но тебе не кажется, что это разговор не для троих? - Инга выразительно указала взглядом в сторону творческой личности, которая глазела на нее с простецким восторгом.
- Да это вообще не разговор, - Костя пожал плечами и машинально взял ее за руку. Эта рука не ощущалась сопротивлением воздуха, но в этом и была вся разница. Он просто держал ее за руку. Для него это было что-то материальное, но описать этого он не мог. Он просто мог удержать эту руку. Как мог удержать свою ракетку. Или любую из своих книг. Это не имело никакого значения. Даже когда он держал, вернее, пытался держать другую руку, которая ощущалась лишь сопротивлением воздуха, это имело значение. Иногда это даже было важно.
Костя понял, что запутался.
- Что с тобой? – удивилась Инга, и в тот же момент Тимка озадаченно сказал:
- Может,ты меня уже отпустишь?
Денисов опустил глаза и увидел, что второй рукой держит художника за запястье, словно сравнивая ощущения. Он сердито разжал пальцы и, отмахнувшись от них обоих, встал вплотную к своему флинту и сосредоточился на работе.
***
Переступив порог «Венеции», Аня, ни с кем не поздоровавшись, стрелой промчалась через торговый зал, проскочив сквозь не успевшего увернуться Кольку, шмыгнула в свою каморку и, захлопнув дверь, щелкнула замком. Вика, раздраженно-презрительно скривив губы, что-то едва слышно пробормотала , а Людмила озадачеңно покачала кудрявой головой.
- Чего это твоя такая взбудораженная? - удивился Гриша с верха пивного холодильника, где он сидел и болтал ногами.
- Взбудоражилась, – буркнул Костя, пересекая зал,и бросил взгляд на Людку, которая, вытянув шею, смотрела на него поверх рыжей прически своего флинта злющими глазами. Со дня драки они не общались,и на счет Ани мелкая хранительница в присутствии Денисова больше не отпускала едких замечаний, срывая свое раздражение на флегматичном Грише и на Кольке, который во время этих срывов даже не брал на себя труд просыпаться. Вика тоже притихла, продолжая поглядывать на Аню так, словно та была бешеным псом, могущим в любую секунду сорваться с поводка. Нажаловалась она директору на коллегу или нет – на Аниной работе это никак не сказалось.