Страница 42 из 57
— А я вас и не держу! — громыхает киборг, снова подступая к краю. — Вы можете быть свободны хоть сейчас!
Куджо зло щурится, складывая руки на груди:
— Ишь, как ты заговорил! Да с чего ты взял, что это вообще цесаревич? А хоть бы и он — тебе-то что? Хочешь продать журналюгам новость о том, что пропавший наследник скрывается в Симулякре?
Киборг отворачивается и некоторое время смотрит вдаль.
— Нет, — произносит он наконец. — Андрей мой брат. И он не может подключиться к Симулякру. Он в коме.
Куджо застывает с открытым ртом. Она тычет пальцем в Папку и смотрит на меня в поисках поддержки. Но я только киваю, подтверждая его слова.
Немую сцену прерывают сразу две вещи.
Во-первых, под нами вздрагивает пол.
Во-вторых, по периметру платформы, с которой до сих пор не слез Папка, вспыхивает силовое поле. Получается что-то вроде светящейся башни, которая упирается точно в потолок, а может, уходит ещё выше.
Киборг вмазывает по ней кулаком, но ничего не происходит.
Пол качает ещё раз, уже сильнее. И только когда он под нами начинает разъезжаться в разные стороны, я соображаю, что мы с Куджо стоим на створках огромного люка!
Кажется, товарищ главнокомандующий всё-таки решил вернуться к нам с подкреплением!
Хотя нет, оно ему не нужно. Сначала из дыры в полу вершиной айсберга поднимается прозрачный саркофаг с ехидно скалящимся братцем внутри. Затем становятся видны огромные механические руки сжимающие подходящий по размеру пулемёт, туловище, ноги…
Верховный главнокомандующий оказался пилотом гигантского робота!
Строго говоря, не такого уж и гигантского: всего-то в полтора-два человеческих роста. Но всё же! Чувствую перед ним свою маленькость, и мне это не нравится.
Подъёмная платформа, на которой он стоит, наконец достигает уровня пола. Робот перехватывает оружие поудобнее.
— Брат, говоришь? — негромко произносит главнокомандующий, но нам слышен каждый звук. Смотрит он почему-то на нас с Куджо, что здорово нервирует. — Не уйдёшь, пока не поговорим? Ну-ну.
— Так это правда ты, Андрей? — Папка перестаёт крушить неподдающееся энергополе. — Как ты здесь оказался?
Рыжий вдруг улыбается, и в его глазах мелькает безумие.
— Неужели тебе и правда это интересно? — хмыкает он. — Тогда я расскажу. Только потом не жалуйся, ладно?
— И в мыслях не было! — беснуется киборг.
— Но сначала, — белёсые, словно выцветшие глаза цесаревича вспыхивают вдруг синим пламенем. — Здесь нужно прибраться.
Пулемётная очередь будто отчерчивает передо мной и всё ещё изумлённой Куджо линию. И как-то сразу же захотелось где-нибудь укрыться! Вот только кроме остатков постамента защиты здесь нет.
— Не вздумай! — вопит Папка. — Они сейчас просто отключатся, и всё!
— Разве я не говорил? — печально спрашивает главнокомандующий. — Здесь я главный. И только я решаю, кому что делать.
— Это вряд ли, — усмехаюсь я. — Во-первых, есть законы Симулякра, которые работают в нём везде. Во-вторых, мы в любом случае находимся в виртуальном мире. Даже если ты нас сейчас пристрелишь, мы просто вернёмся в Золт. План-минимум мы в любом случае выполнили, так что можешь опустить пушку.
Командующий возвращает усмешку:
— С чего ты решил, что сможешь отсюда выйти?
— Джеймс, — как-то нерешительно подаёт голос девушка. — Кнопки выхода нет…
Да ладно! Всё это напоминает дурную инсценировку какой-то книжки…
Надо же.
И правда нет.
— Весь этот мир — мой, — продолжает цесаревич. — И, поскольку вам хватило наглости здесь оказаться, вы тоже принадлежите мне.
— Эй! — возмущается Куджо. — Губу закатай, властелин недоделанный!
— И я желаю, — веско произносит рыжий, не считая нужным отвечать, — уничтожить твоих приятелей собственноручно. Раз уж мои помощники оказались неэффективны. Естественно, в своём мире вы тоже умрёте.
И тут я даже не знаю, что начинать: бояться или смеяться! С одной стороны, в возможность реального убийства себя любимого в Симулякре я совсем не верю. Если бы такое было выполнимо, это наверняка кто-нибудь уже использовал бы. С другой — получилось же у него как-то отключить возможность выхода! От такого понимания у меня мороз по коже.
«В секретных локациях, как вы их называете, бывает по-разному, — ничуть не обнадёживает Аки. — Энергия разрушения весьма велика».
«Не настолько велика, чтобы кого-то прикончить», — возражает Найт.
«У него — настолько, — восхищается Бо. — Я прямо чувствую его тёмную энергетику, ммм!»
Так, ясно. Всё-таки начинаю бояться. Определённость — это уже хорошо, правда?
— Что ты несёшь⁈ — пока я отвлекаюсь на консилиум, вопрошает Папка. — Мои друзья тебе ничего не сделали! Да и вообще — ты не такой человек!
Лицо Папкиного братца искажается судорогой. Он резко поворачивается к ловушке, в которой заперт киборг:
— Не такой? А какой? Расскажи, какой именно я человек?
Лицо Ивана Васильевича заметно розовеет, но взгляд от братской физиономии он не отводит.
— Крутой, — громко и чётко произносит он. — Смелый. Честный. На тебя всегда… можно было положиться.
Пока киборг говорит, главнокомандующий кивает, прикрыв глаза. Но стоит голосу Папки смолкнуть, как рыжий издевательски улыбается.
— Так ты не знаешь, — тянет он. — Неужели никто так и не понял? Или никто просто не потрудился тебе рассказать?
Киборг хмурится:
— Не знаю, о чём ты, но…
— О том, что это именно я тебя убил, — буднично, словно какую-то ерунду, сообщает главнокомандующий. — А, наверное, так сказать нельзя — ты ведь жив. Пытался — если быть совсем точным.
На лице Папки отражается внутренняя борьба. Цесаревич с интересом за ним наблюдает, будто спектакль из первого ряда смотрит.
— Что ты имеешь в виду? — наконец разлепляет непослушные губы Иван Васильевич. — Ты не мог… К чему эти шутки?
— А что тебя удивляет? — жёстко произносит командующий. — До сих пор считаешь, что водитель с моим опытом может настолько сплоховать? Да ещё отвечая за жизнь и здоровье «любимого братика»? — рыжий насмешливо показывает обеими руками кавычки. — Или уже забыл, как просил тогда остановиться? Чуть не плакал, бедняга…
Иван Васильевич склоняет голову. На его челюстях играют желваки. Мы переглядываемся с Куджо. Кажется, она ещё от прежней новости не отошла, а тут такое.
— Я думал, у тебя триада заглючила, — глухо произносит киборг. — Или что ты нажрался какой-нибудь дряни… Я так хотел тебе помочь!
— Да что ты знаешь! — вдруг не своим голосом взвизгивает рыжий. — Ты, маменькин сынок, от которого никто ничего никогда не ждал! Зато мне — именно мне! — приходилось тащить всё на своих плечах! Именно я должен был пожертвовать всем, что имею, ради чужих ожиданий! Не тебе, запасному варианту, всерьёз рассуждать о том, что я чувствую…
После эмоциональной вспышки звучный голос цесаревича становится всё тише. А на финальной фразе и вовсе переходит в шёпот. Папка порывается что-то сказать, но его поехавший брат вдруг взбадривается.
— Для тебя есть только один способ меня понять, — с ненавистью произносит он. — Просто потеряй уже то, что тебе дорого!
Робот, в котором сидит цесаревич, приходит в движение. Медленно разворачивается и так же медленно направляется к нам с Куджо. А я так надеялся, что в пылу ссоры про нас позабудут! Не повезло, не фортануло.
Не понимаю только, на кой ему к нам подходить? Боится промахнуться что ли?
«У него абсолютная неуязвимость, — с лёгкими нотками паники в голосе произносит Аки. — Кажется, он не врал о том, что полностью сумел подчинить себе эту локацию!»
И как теперь быть-то? Включать Кентавра? А точно поможет? Он ведь всего ничего действует…
— Как только начнёт стрелять, разделяемся, — шепчу я Куджо. — Я отвлеку, а ты попробуй добраться до Папки.
Девушка не отвечает, но мне и не надо. Потому что обсуждать нечего — цесаревич уже вскидывает свою устрашающую пушку.