Чужая кожа

– Ты с нами поедешь?

– Ну да, мы уже договорились с Дениской. Если у Ильи будет время, то он нас на машине туда отвезёт. Если не получится, то поедем на твоей любимой электричке.

До субботы Сакатов мне ещё позвонил раз пять. Я уже знала, что: самой ядовитой змеёй является тайпан Маккоя, полученным от него ядом можно убить сто человек, что Браминский слепун – единственный вид змей, состоящий только из самок, что натуралист Пол Розоли хотел стать первым человеком, который выживет после того, как его проглотит анаконда, и в специальном костюме он дал себя проглотить, но эксперимент не удался, так как анаконда сдавила тело Пола. Ну и ещё очень много интересной информации о змеях. Дениска мне тоже позвонил, чтобы сообщить, что друг его всё ещё в больнице, и состояние его стабилизировалось, но он всё равно себя очень плохо чувствует.

В субботу за мной заехал мой двоюродный брат Илья, отец Дениски, он всё-таки нашёл время и решил с нами поехать, тем более, что погода была замечательная, солнечная. Мы заехали за Сакатовым, потом за Дениской. С собой мы набрали большие пакеты с едой, словно собирались жить на Чусовском водохранилище до ноябрьских праздников. Илья нас сразу предупредил, что змей он не любит, поэтому не будет с нами ползать по болотам, а будет сидеть на бережке у костра, сосиски жарить.

Через час мы уже шли к месту первой стоянки Дениски, оставив машину на небольшой площадке возле края леса. Нам навстречу попадались рыбаки, которые давно уже облюбовали эти места для своего медитативного отдыха. Рыбаки – самый неприхотливый вид туристов, и самый дисциплинированный, в том смысле, что после себя они не оставляют никогда те горы мусора, которые остаются после больших туристических компаний. Когда мы вышли на берег, и перед нами открылся весь лазурный простор водохранилища с живописными, заросшими стройными соснами берегами, небольшими зелёными островами, то мы просто все сели на берег, и долго любовались пейзажем. Солнце играло в воде, над которой летали озёрные чайки, изредка зависая над спокойной водой, высматривая добычу. Недалеко покачивались несколько лодок с дремавшими рыбаками. Летняя идиллия.

Дениска весь извёлся от нетерпения, всем своим видом показывая нам, что мы не просто приехали сюда посидеть на бережке. Илья вообще разомлел, разделся до плавок и полез в воду. Но весь берег был в зарослях высокой травы, и дно тоже было затянуто ею же. Илья не захотел пробираться сквозь водоросли, поэтому поболтал ногами на мелководье, подняв весь ил со дна, а потом лёг загорать, благо, что солнце уже было в зените. Мы с Сакатовым поднялись и пошли вслед за Дениской, который нам показал место, где они впервые заметили подозрительную старушку. Место было низкое, болотистое. Его, конечно, можно было назвать болотом с большой натяжкой, но деревца здесь росли чахленькие, и кое-где выступали из земли здоровые кочки с высокой и острой травой. И много было разлапистых коряг, и все они были чёрные, видать такие головёшки оставались с прежних пожаров. Дениска подошёл к одному такому обгоревшему пеньку, который был около полутора метров в высоте, и который очень напоминал какой-то мультяшный персонаж, с задранными, словно в панике, верхними двумя короткими ветками, тоже чёрными и безжизненными.

– Вот, мы этот пенёк видели, возле него даже сфоткались, я могу найти эту фотографию. – Дениска облокотился на чёрный пенёк. – Видишь, как его хорошо видно с берега, на линии взгляда ни одного высокого куста нет. И никого с ним рядом не было. Я сидел боком к нему, и вдруг вижу боковым зрением шевеление. Но я не первый это заметил и сказал об этом, рядом сидели Косинцев Саня и Влад Романенко, они лицом к лесу сидели, так они увидели тоже, и кто-то сказал, что у нас гости. Мы все повернулись, увидели бабку возле этой коряги. Понимаешь, шевеление я увидел только возле коряги, и парни её в этом же месте увидели. Если бы она к коряге откуда-нибудь шла, мы бы должны были её раньше увидеть. Со всех сторон просматриваемое место, никаких кустов близко не растёт, они вон только там, дальше. Трава тут высокая, но бабка во всём чёрном ходила, заметная такая, и она всё равно выше травы. Не ползла же она по-пластунски, в конце-то концов!

Мы с Сакатовым осмотрели корягу, землю под ней, траву рядом с ней. Коряга была засохшей, но достаточно крепкой и устойчивой. Сакатов попробовал её раскачать, но она крепко ещё держалась корнями, трещала, но не сдавалось.

– Оля, смотри вот сюда. – Сакатов сел на корточки и склонился над корявым сучком, выпирающим из земли рядом с пеньком, он без всяких усилий выдернул сучок из земли – Он просто с силой воткнут в землю. Им был заткнут вот этот проход в глубину под корни пня.

– И что? Какой же это проход, для кого? – Удивилась я.

– Змеиный. Для нашего ксеносдерма вполне хватит, чтобы уползти и спрятаться среди корней.

– Бабка не ксенодерм. И ксенодерм совсем не из этой норы выполз, а из раны Денискиного товарища. Или ты думаешь, что это змея превратилась в бабку? – Засомневалась я.

– А что, вполне может быть такое! – С энтузиазмом подхватил Дениска – Она вся в чёрном, кожа на лице у неё, как у покойника, или, как у змеи на брюхе.

– А где она одежду взяла? – Привела я первый пришедший на ум довод.

– А откуда она сама взялась? – Сакатов сорвал длинную травинку и просунул в отверстие – Смотри, больше полметра вниз стебель свободно проходит. Я уверен, там целые лабиринты ходов. В корнях многие животные роют себе дома. Я уверен, оттуда точно кто-то выполз. – Он посмотрел на Дениску и тут же добавил – Но это не бабушка. Скорее всего, змея. И, скорее всего, гадюка. Она любит такие тайные укрытия. Но не бойтесь, гадюка никогда первая не нападёт. Если только человек её первый не потревожит или напугает. Есть ещё один подвид гадюк, которые любят заболоченные почвы и берега любых водоёмов. Это гадюка Никольского. Сама она небольшая, не больше семидесяти сантиметров, такая норка как раз по её фигуре.

– Так может из Ваньки гадюка выползла? – Спросил Дениска.

– Нет, кожа у гадюки абсолютно гладкая. А то, что ты признал на фотографии, это однозначно ксенодерм. А ещё смотрите, – Сакатов показал на чёрную поверхность пня в сантиметрах десяти над землёй, с прилипшей на ней бесцветной плёнкой и осторожно подцепил её палкой – это остатки сброшенной змеиной кожи. Видимо, об этот нарост она тёрлась, чтобы сбросить старую кожу. Дениска, я не знаю, что за бабка тут ходила, но под нами змеиное гнездо. Не представляю всей связи между этим гнездом и тем, что выползло из твоего товарища, и между таинственной бабкой. А твой товарищ, случайно, в последнее время не отдыхал в экзотических странах?

– Почему случайно? Он в Таиланд на новогодние каникулы с родителями летал. Но приехал он совершенно здоровый, это же полгода назад было.

– Я же вам уже говорил, что этот ксенодерм из южной Азии, не может он здесь жить у нас. Наши местные змеи впадают в спячку в холодное время года, они все приспособлены к уральскому климату. А Яванский ксендодерм влаголюбивая и теплолюбивая змея, ей даже наше лето может показаться холодным. Тут всё ясно, пойдёмте, прогуляемся до вашей следующей стоянки. Ты говоришь, там такая же коряга есть. Что-то мне подсказывает, что и там мы найдём такой же лаз.

– Алексей Александрович, вы хотели нам рассказать какую-то необычную историю про змей. – Напомнил Дениска Сакатову.

– К сожалению, я не успел её всю перевести до сегодняшнего дня, расскажу позже. Вы должны будете её обязательно услышать, она стоит того. Сегодня же я вам расскажу другую историю, которая нам ближе географически и по времени тоже, и тоже очень интересная. И как раз по нашей теме.

До следующего места стоянки ребят было недалеко, меньше километра. Тропа уходила сначала резко в гору, а потом пологий склон нас привёл к остаткам кострища. Берег здесь был усыпан крупными камнями, и в воде была утоплена старая деревянная лодка.

– Вот, это остатки нашего костра. А вон там она появилась. – Дениска повернулся, указывая пальцем вглубь чащи и замер – Это она!