Давай разведёмся

Глава 34

В кабинете прохладно. Мы с Маратом прошли сюда, взявшись за руки. И расселись по креслам.

Одна из стен выкрашена в приятный для глаз пастельно-желтый цвет. Полы из дерева, что придаёт дополнительное тепло и комфорт, деревянные подоконники.

Света много: солнышко в два окна заглядывает к нам, согревая лучиками наступающего лета.

В стороне стоит бежевая кушетка. С виду жутко удобная и мягкая, она кажется бархатной наощупь.

Напротив нас с Маратом усаживается пожилой доктор. За классической оправой интересом поблёскивают проницательные зелёные глаза. На лице спокойное уверенное выражение. Глубокие морщины делают мужчину привлекательнее. Волосы его укрыты серебром, и даже борода уже вся седая. Локти расслабленно покоятся на подлокотниках.

Марат коротко представляет меня, в ответ на что доктор одобрительно кивает и здоровается со мной, называя своё имя. Антон Павлович. Но, к моему дикому удивлению, начинает не с меня, хотя я думала, сейчас все разговоры перебросятся именно в мою сторону.

— Как ваши дела, Марат? — размеренно уточняет врач приятным тембром голоса и с ожиданием смотрит на своего пациента.

— Все нормально, — твёрдо кивает супруг.

— А мне показалось, — с хитринкой мимолётно глядит на меня, улыбаясь, и тут же перебрасывает взор обратно, — что у вас все прекрасно. Начнём?

Муж снова кивает.

— Как прошло выступление перед студентами?

Я невольно напрягаюсь. Кажется, этому человеку известно неприлично много. Он точно бьет в цель. И я только сейчас понимаю почему.

— Было ощущение, что по мне каток едет. Но когда обе пары закончились, я испытал облегчение. И чувство радости. Все, вопреки волнениям, прошло отлично.

Не могу не отметить, что Марат расслаблен и охотно идёт на контакт. Он никогда в жизни так не общался, обычно предпочитает отмалчиваться и наблюдать. Здесь же — сразу описывает свои эмоции. Не действия! А именно эмоции. Он описывает свои чувства! Кратко, чётко и по делу. Без нервозности. Никогда раньше я не слышала от него фразы «я испытал радость и облегчение». В прошлом он не признавался мне, что ему больно, страшно или горько.

Супруг начинает небрежно упоминать о начале лекции, как у него захватывало дух и вылетали из головы отрепетированные фразы. Но позже он справился с внутренним раздраем и блоком.

Мужчины беседуют ещё некоторое время. Они обсуждают эмоции Марата по поводу сдвигов в рабочем плане, как это вдохновляет мужа, повышает работоспособность. Произошло ли что-то новое, чрезвычайно запоминающееся. Я понимаю, что доктор очень осторожно выстроил сегодняшний приём, чтобы Марату было комфортно в моем присутствии: никакие острые темы пока ещё не затрагивались. А я не получила лишнюю информацию.

— Эмоции находят выход, — резюмирует Антон Павлович. — Вы не держите их в себе, позволяя разъедать изнутри, а умело направляете и используете их силу с личной выгодой. Мария, должно быть, гордится вами, — ненавязчиво предполагает доктор, предлагая новую тему.

А? Что? Я от неожиданности немного дёргаюсь.

Он… он помогает мне плавно войти в разговор?!

— Да! — мгновенно реагирую. — Я очень горжусь своим мужем.

Антон Павлович косится на наши руки. Сначала изучает мою. Потом Марата. Ну конечно. Кольца! Он ищет кольца!

— Я правильно понимаю, что раз вы пришли вместе, то решили попробовать несколько перестроить ваш брак?

— Да.

— Начну с вопроса. Чья была инициатива присутствовать сегодня вместе?

— Моей жены, — отзывается Марат. Всего два слова, но в них столько смысла. Муж сразу обозначил, что понятие «бывшие» и «разведённые» лишь относительные. Мы все равно теперь ВМЕСТЕ.

— Уточню. Мария, вы твёрдо настояли на своём присутствии или попросили Марата об этом?

— Я… я-аа… — мой голос приобретает оттенок задумчивости. Мне казалось, я попросила. Хотя… может, и настояла, слегка надавив. — Я точно не помню, — не удалось сдержать нервный смешок.

Теперь понимаю, как сложно обсуждать себя.

Доктор переводит взгляд на Марата.

— Аналогично. Я этого не запомнил.

Глаза Антона Павловича улыбаются. Он понимающе кивает. Далее он спрашивает, что подтолкнуло нас к принятию такого решения. Потом о том, почему мы снова вместе. Как при этом ощущаем себя. Как каждый из нас видит другого.

Видим ли мы в перспективе свои отношения официальными.

— Естественно, — убежденно отвечает Марат. Невозмутимо. Сдержанно.

— А если бы каждый из вас был согласен продолжить отношения, но не согласен повторно заключить брак?

— Нет, это было бы очень плохо.

— Почему?

— Потому что я этого хочу, а если Маша откажется, то… это будет означать, что она мне не доверяет. Или стыдится.

— Недоверие или стыд. Давайте разберём первый вариант, — Антон Павлович слегка меняет позу и располагающе наклоняется вперёд. — Может ли Мария вам не доверять?

— Да, может, — рубит Марат. — У неё есть для этого причины. Я сделал ей очень больно.

— То есть недоверие на данном этапе является оправданным?

— Ну… получается… получается, да, является оправданным, — плечи Марата слегка поникли.

— А вы сможете изменить тот факт, что в жизни вашей супруги уже был связанный с вами негативный опыт?

— Нет, уже не смогу, — Марат становится ещё печальнее.

— Скажите, Марат. А в ваших ли силах сделать так, чтобы в будущем у вашей супруги подобного опыта больше не возникало?

Марат пристально прищуривается, смотрит на меня, а потом вновь на доктора.

— Да, конечно.

— То есть мы делаем вывод, что причины для недоверия есть и сегодняшняя осторожность, если она имеется, это подсознательная защита, — доктор берет паузу и ждёт, пока Марат утвердительно кивнёт, принимая. — А теперь насчёт стыда. Как вы думаете, Мария вас стыдится? Ей неловко за вас перед другими людьми?

— Я не могу с уверенностью ответить.

— У нас есть возможность точно узнать. Если сомневаетесь — спросите, — ловлю на себе пристальный зелёный взор. — Мария, вы стыдитесь Марата?

— Нет, никогда. Я всегда гордилась мужем, — делаю глубокий вдох и быстро добавляю, глядя Марату в глаза, — и сейчас горжусь.

Слова от сердца. Мне сложно сказать, хотела бы я принять участие в разговоре мужчин, или мне сейчас комфортнее просто наблюдать. Понять, как проходят такие консультации. Как Марат себя ведёт, что говорит, что слышит.

И, пожалуй, второе на данный момент все-таки комфортнее.

Я просто ощущаю себя здесь и сейчас, посреди просторного кабинета с жёлтой стеной и бархатной кушеткой возле окна. Тихая размеренная речь вселяет уверенность и надежду. Нет обвинений. Нет негатива.

— Таким образом, мы обговорили, что если Мария вдруг — я подчёркиваю, вдруг! — не поддержит ваше предложение, то она это сделает не из-за нелюбви или стыда, а из-за того, что оберегает себя от возможных новых потрясений. И у неё есть на это право.

Взгляд Марата смягчается. Теплеет.

А я так благодарна Антону Павловичу. Он виртуозно, очень плавно подвёл Марата к мысли, что если что-то не получается так, как надо супругу и как он чувствует, и не получает, чего ждет, то это не значит, что он этого не достоин. Это значит, что его интересы схлестнулись с моими. И это не конец света, а повод просто поговорить и объясниться, элементарно спросить, а не гадать или накручивать.