Давай разведёмся

Глава 26

МАРАТ

Отметая любые возможные варианты и блокируя негативные мысли, устремляюсь к выходу, быстро перебирая ногами по лестнице. Концентрируюсь на единственной поставленной сейчас задаче: добраться до машины. Отточенным движением, практически не снижая скорости, рывком прикладываю карту-пропуск к турникету и широким шагом вырываюсь на свободу. Свежий воздух обжигает легкие, не принося привычной расслабленности.

Обхожу здание. До авто дохожу большими шагами. Наскоро распахиваю дверь, занимаю водительское сидение. Как можно скорее блокирую замки и швыряю смятые распечатки в сторону.

Все. Я в одиночестве. Вокруг никого. Рядом никого. Возле меня никого…

Выдох пять секунд. Задержка дыхания. Ещё выдох пять секунд. Медленный вдох.

Несколько повторов слабовато, конечно, меня успокаивают, но теперь я хотя бы могу держать себя в руках, подавлять яркий приступ агрессии и контролировать острое желание громить все вокруг.

Затылком падаю на подголовник. Закрываю глаза, продолжая размеренно дышать.

Не позволяю кистям сжаться в кулаки: это замедлит мое расслабление. Паника и враждебность постепенно отступают. Взгляд упирается в руль. Слабая потертость обивки бросается в глаза и заставляет с неприязнью провести по ней пальцем.

Сердце, не снижая скорости, колотится о рёбра.

Ещё какое-то время я прихожу в себя. Устало тру переносицу. А затем… неконтролируемо сгибаюсь пополам, горько обхватывая голову ладонями. С каждой секундой ногти впиваются в кожу головы, но я не чувствую физической боли. Сконцентрироваться на чем-то отвлеченном не получается. Не получается…

Рывком выпрямляюсь, стараясь не обдумывать то, что я увидел. Тянусь к бардачку, немного нервно открываю его. Вытягиваю чёрный кожаный блокнот в твёрдом переплете. Его приятно держать в руках. Раскрываю. Тяну сбоку чёрную ручку и на тонко разлинованном листе, предварительно расписав чернила, ставлю сегодняшнюю дату. Покосившись на часы, добавляю время.

Последние несколько дней я не записывал свои мысли — ленился. Да и воодушевление отнимало необходимость. Теперь же начинаю сразу с самого главного.

«Моя Лиса». Подчёркиваю. Затем подчёркиваю ещё раз. И дважды обвожу кружком.

«Смирения не произошло. Немыслимо видеть рядом с ней другого».

И, вспоминая наставления психотерапевта, стараюсь погрузиться в себя, коротко облечь свои ощущения в слова и переключиться на эмоциональные грани, определить которые для меня всегда было сложно.

«1. Неверие. Шок. Скепсис».

Нехилый такой скепсис. И не просто недоверчивое рассматривание. А полноценный нож в горле, его лишь осталось слегка прокрутить.

«2. Взрыв. Бешенство. Ярость».

Подумав ещё немного, ниже дописываю слово «злость». Потому как оно пришло на ум с опозданием.

Лютое желание вцепиться ему в глотку, посильнее сдавить пальцы и наблюдать, как запас кислорода в легких его стремительно будет заканчиваться.

«3. Протест. Отторжение. Негодование».

Будто в дыру засасывает, а я стараюсь сопротивляться. Даже когда он взял ее за руку под столом тогда… когда я понял, что именно она вытягивает почти затонувшую фирму… даже тогда не было такой мучительной тяжести и ощущения непрекращающегося падения. Даже тогда я почти ровно держался, хотя встреча с ней оказалась ударом под дых.

«4. Возмущение. Раздражение. Тревога».

Необходимость остыть. Приземлиться и напомнить себе, что Лиса теперь свободная женщина и имеет право распоряжаться своим временем и телом, как считает нужным. Маша достойна самого лучшего. А если для неё это… он?

Да как это может быть он?! Он же никакущий! Даже компанию под откос пустил. Не подходит он ей!

«5. Затишье. Принятие. Сожаление».

Не одобрение, но необходимость смириться. Нежелание это наблюдать и присутствовать, но полное разрушающее осознание, что это произошло по моей инициативе.

А чего я ждал? Что она побежит за мной со словами «я могу все объяснить?» Просто смешно. Это же МАША. Моя Лиса, которой нет равных. Которая максимум, что может сделать, так это швырнуть хитрым взглядом из-под полуопущенных ресниц.

И я сам этого добился.

Перечитываю список. Получилось коротко, ёмко и по факту. Слова «боль» и «печёт внутри» хочется вставить в каждый из пунктов. Поспешно прописывать поперёк страницы, мельча почерком на полях. Но… слова эти и близко не отражают всю мясорубку где-то глубоко внутри.

Ведь то, что было пару дней назад — это липовая надежда. Сладкая иллюзия. Жалкий самообман. Двухчасовой способ забыться, подпитываясь ее близостью.

Дергаясь от напряжения и неожиданности, я с громким хлопком закрываю блокнот, роняю ручку. Раздраженно достаю из кармана вибрирующий телефон.

Амина.

— Слушаю, — бросаю коротко.

Слушаю, но не слышу. Собираюсь с мыслями, сестра застала меня врасплох. Она замолкает в ожидании, и я здороваюсь невпопад.

— Так ты приедешь?

Перешагиваю через желание поскорее бросить трубку и переспрашиваю.

— День рождения твоего племянника. Через две недели, — с расстановкой вновь поясняет Амина. — Переносим на воскресенье. Очень тебя ждём.

Ещё раз прикрываю глаза. Это моя жизнь. Вот такая моя жизнь. Без Маши пустая и никудышная. Но ведь моя. Внутри горит отрицание, но Амина ведь ни при чем.

— Я постараюсь, конечно, — роняю нехотя. Я не хочу никуда успевать. После разрыва с Машей было только одно желание — залечь на дно так, чтобы никого не видеть и не разговаривать. Забить на работу, послать в задницу новые проекты и сменить номер телефона. А иногда и просто выбросить гаджет в окно, потому как ее контакт стоит на быстром наборе и сейчас…

— Хорошо. А… — запинается, несмело подбирая слова, — как у тебя дела?

— Вполне, — заставляю себя, несмотря на внутренний раздрай, добавить в тон чуточку мягкости.

— Что нового?

— Все по-старому, Амина, — снисходительно поясняю. — Работы много. Телефон разрывается. Последнее время постоянно в разъездах.

— Ясно… — голос ее скисает, тускнея. Я уже собираюсь распрощаться, но рука замирает в воздухе. — Ты с Машей не говорил?

Пять секунд на осознание, и встроенный процессор включается в работу, вытесняя лишние мысли. Потому что я слишком заинтересован. Потому что это как кость голодной собаке.

— С чего возник вопрос? — хватаюсь за предоставленную возможность.

— Я просто спросила, — отвечает уклончиво.

— Ты же не пытаешься из меня дурачка сделать, правда?

Не в силах поверить. Этого не может быть.

— Конечно нет.

— Амина, я по твоему тону уже понял, что вы общались, — и выдавливаю самый главный сейчас для меня вопрос: — Зачем она звонила?

— Марат, она просила не рассказывать.

Было бы удивительно, если бы она этого не сделала.

— Мы сделаем вид, что ты и не говорила.

— Маша спрашивала, как ты. Все ли нормально.

— Если такое повторится, просто скажи, что все хорошо. И что лучше это уточнять у меня.

— Марат. А вы с ней… это уже окончательно? Развод я имею в виду. Ну просто…

— Родная, — беру себя в руки окончательно, возвращаясь в действительность, — если в моей жизни что-то изменится, ты об этом узнаешь первая. Обещаю.