Страница 116 из 238
Насколько он был приветлив по внешности, настолько же чист и дивно непоколебим — в вере, никогда он не становился на сторону вероотступников, видя самовольное искажение ими веры, никогда дружески не беседовал с манихеями680 и другими еретиками, кроме лишь тех случаев, когда они обнаруживали готовность отказаться от прежнего заблуждения; преподобный прямо говорил, что дружба и беседы с еретиками причиняют вред душе. Больше же всего он избегал ариан, запрещая и всем православным иметь с ними общение. Когда некоторые из ариан пришли к нему и он из беседы с ними увидел их зловерие, то тотчас побежал от них с горы, говоря:
— Слова их ядовитее самих змей.
Когда однажды ариане распустили ложный слух, будто бы Антоний мыслит заодно с ними, преподобный удивился их дерзости и, воспылав справедливым гневом, пришел в Александрию; там, пред архиепископом и всем народом, он проклял ариан, назвав их предтечами антихриста, и исповедал Сына Божьего не тварью, но единосущным Отцу, Творцом мира681; и все православные христиане преисполнились великой радости, что христоборная ересь проклята таким столпом Церкви. Тогда все люди, без различия пола и возраста, не только христиане, но и еретики, даже сами язычники, собирались к преподобному, говоря:
— Желаем видеть человека Божьего.
Так все называли Антония, и имя его пользовалось такою необычайною славою, что стремились прикоснуться хотя бы к краю одежд его, надеясь и чрез это получить великую для себя пользу. Нельзя и пересказать, сколько бесноватых и страдавших различными болезнями получили тогда исцеления, сколько закрылось идольских капищ, сколько присоединилось к стаду Христову язычников — чрез пребывание Антония в городе, его слова и чудеса682. Некоторые, думая, что большое стечении народа стесняет святого, стали отгонять от него народ; но он кротко сказал таким:
— Число приходящих ко мне не больше полчищ демонов, с которыми ведем непрестанную борьбу на горе.
Составитель этого жития, святой Афанасий Великий, говорит: Когда Антоний возвращался к себе, и мы пошли провожать его, то одна женщина кричала сзади:
— Подожди, человек Божий, умоляю тебя, — подожди! Дочь моя жестоко мучится от беса. Умоляю тебя, — подожди, чтобы и мне, бежа за тобой, не потерпеть несчастья!
Тронутый этими словами и нашими просьбами, дивный старец остановился и не пошел дальше. Когда женщина подошла, а дочь ее была брошена нечистым духом на землю, Антоний помолился в душе Господу Иисусу Христу, — и тотчас нечистый дух оставил больную. Мать ее и весь народ возблагодарили Бога; радовался и сам Антоний, что возвращается в свою любимую пустыню.
Было и то еще удивительно в преподобном, что, не учившись грамоте, он был мудр и весьма рассудителен. Однажды два языческих философа, еллины по происхождению, пришли к Антонию, чтобы испытать и, если можно, победить его в мудрости. Он был на вершине горы и, когда увидал их, то, поняв с первого взгляда, — кто они, сам встретил пришедших и спросил чрез переводчика:
— Зачем вы, мудрецы, приняли на себя труд идти издалека к неразумному и хотите спорить с неосмысленным?
— Мы считаем тебя не глупым, но, напротив, весьма мудрым, — отвечали они.
— Если вы пришли к неразумному, — снова смело обратился к ним святой, — то труд ваш напрасен. Если же, как говорите, я человек мудрый, то должны следовать тому, кого называете мудрецом, потому что следует подражать мудрым и благочестивым. Если бы я пришел к вам, то мне нужно было бы подражать вам; но так как вы пришли ко мне, как мудрецу, то будьте же, как я, христианами.
И философы ушли, изумляясь и проницательности его разума и изгнанию им бесов, что они видели своими глазами.
Приходили к нему и другие ученые, подобные этим философам, желая посмеяться над ним, как над человеком неученым и неграмотным. Но он пристыдил их и заставил замолчать таким рассуждением:
— Ответьте мне, — сказал он, — что появилось раньше — ум или письмена, и что из этого дало начало другому: письмена ли создали разум или разум произвел письмена?
— Ум изобрел и передал письмена, — отвечали они.
Тогда Антоний сказал:
— Итак, поэтому, в ком здоровый ум, тот может и не нуждаться в письменах.
Также и в третий раз пришли к нему люди, изучившие всякую мирскую мудрость и превосходившие всех современников своею ученостью. Искусными вопросами стали они допытываться у него основания нашей веры во Христа, — с явною целью поглумиться над Крестом Христовым. Помолчав немного и поскорбев об их заблуждении, старец начал так говорить им чрез переводчика, хорошо знавшего греческий язык:
— Что лучше и приличнее: почитать ли крест Христов, или превозносить прелюбодеяния, детоубийства и кровосмешения ваших богов? Прославлять ли открывшееся в кресте Христовом презрение к смерти и величайшую добродетель или хвалить непотребства, которым учит ваша порочная вера? Что может быть лучше, как говорить и веровать, что Слово Божье приняло на Себя человеческую плоть, чтобы чрез соединение с нашей смертною природою возвести нас на небо и приобщить к небесному, Божественному? Как же вы осмеливаетесь смеяться над христианской верой, — что Христос Сын Божий, без какого-либо ущерба для Своей природы, начал быть тем, чем не был683, и пребывает тем, чем стал быть684, — если вы сами, низводя душу с неба, поселяете ее не только в тела человеческие, но и в змей и животных и перемещаете ее то туда, то сюда и утверждаете, что она переселяется иногда в человека, иногда в животное, иногда в птицу или какое-либо другое живое существо? Христианская вера, исповедуя всемогущество и милосердие Божье, по этому самому считает возможным для Бога воплощение, причем, однако, честь не исключает чести685. Вы же пустословите, что душа, истекая из чистейшего источника божества, падает потом низко, и осмеливаетесь утверждать, что, умаляясь она терпит изменения и превращения. Впрочем, нам нужно говорить здесь о Кресте Христа Бога нашего. Не лучше ли претерпеть крест или какую-либо другую смерть, чем, доверяя вашим нелепым выдумкам, воздавать поклонение египетской богине Изиде, оплакивающей Озириса, своего брата и вместе мужа? Постыдитесь, прошу веры в злого Тифона, брата вашего бога Озириса686. Да будет вам стыдно за бегства Сатурна687, за его противоестественное поглощение детей. Устыдитесь кровожадности и развратности Зевса, его похотливости, о чем говорят ваши же древние сказания. Вот во что вы верите, вот каковы ваши боги, каковы украшения ваших храмов! Вы смеетесь над крестом и страданиями Господними. Но почему же умалчиваете о воскресении его? почему не обращаете внимания на чудеса его: возвращение зрения слепым, слуха глухим, исцеление хромых, очищение прокаженных, хождение по морю, изгнание бесов, воскрешение мертвых и многие другие, из которых с ясностью открывались Его Божественные сила и слава? И если бы вы оставили предубеждение, которым преисполнены, то тотчас же убедились бы, что Иисус Христос есть Истинный Бог, очеловечившийся ради нашего спасения.
Этими и многими другими доводами преподобный до такой степени пристыдил совопросников — философов, что они не нашлись сказать ему ни слова в ответ. О всем этом желающий может подробно узнать из жития Антония, составленного Афанасием Великим, у которого эта беседа излагается полностью. Мы же, ввиду обширности повествования, оставив речь преподобного к еллинам, скажем теперь кратко о делах самого преподобного, имевших выдающееся значение в его жизни и для нас наиболее полезных.
В преподобном Антонии было удивительно и то, что, хотя он проживал на самой окраине тогдашнего мира, царь Константин и его сыновья Констанс и Констанций688 заочно пламенно полюбили его и в письмах своих сыновне просили его прийти повидаться с ними.
— Идти или нет мне к царям? — спросил он у своих учеников.
— Если пойдешь, — отвечали те, — будешь Антонием, если же не пойдешь, будешь аввой Антонием689.