Страница 52 из 171
Сожалея и плача о содеянном грехе, Феодора старалась хоть немного успокоить себя, думая:
— Не ведает Бог греха моего; впрочем, если и не ведает, то и тогда стыд мне и горе.
Стараясь успокоить скорбь свою, Феодора пошла в один женский монастырь к игумении, с которой была знакома. Видя ее скорбное лицо, игумения спросила:
— Что за печаль у тебя, дочь моя? Не обидел ли тебя муж?
Феодора отвечала:
— Нет, госпожа; но я сама не знаю, отчего у меня скорбит сердце.
Игумения, желая ее утешить, по внушению Духа Божия начала с нею душеполезную беседу и стала читать божественные книги. Когда же она читала одно слово (поучение), то дошла до такого изречения евангельского: «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы. Посему, что вы сказали в темноте, то услышится во свете; и что говорили на ухо внутри дома, то будет провозглашено на кровлях» (Лк. 12:2–3; Мф. 10:26).
Слыша сии евангельские слова, Феодора ударила себя в грудь, воскликнув:
— Горе мне, окаянной! Погибла я ныне, обманулась, думая, что Бог не узнает греха моего.
И начала бить себя, плача и рыдая.
Тогда игумения поняла, что с Феодорой случилось грехопадение, и стала расспрашивать ее, что именно случилось с нею?
Феодора же, от слез едва говоря, рассказала игумении всё подробно, и упав к ногам ее, воскликнула:
— Помилуй, госпожа, меня погибшую и научи, что мне делать? можно ли мне спастись или я уже на веки погибла? Надеяться ли мне на милосердие Божие, или же отчаяться?
Игумения начала ей говорить:
— Нехорошо сделала ты, дочь моя, послушав врага; неправильно ты мыслила, думая утаиться перед Богом, — Который испытует сердца и утробы, Который издалека ведает помышления человеческие, и несоделанное видит оком Своим: ни ночь, никакое сокровенное и темное место не может укрыть грешника от Его всевидящего ока. Нехорошо сделала ты, дочь моя: и Бога прогневала, и верности мужу не сохранила, и тело свое осквернила, и душе своей повредила. Зачем ты не сказала мне об этом прежде, когда была прельщаема, дабы я помогла тебе и научила бы тебя, как остеречься сетей вражиих? Но так как сие с тобой уже случилось, то по крайней мере теперь исправься и припади к милосердию Божию, молясь с сокрушением, да простит Он тебе грех твой. Не отчаивайся, дочь моя: хотя ты и великий грех соделала, однако, милосердие Божие — еще больше, и нет греха, побеждающего человеколюбие Божие; только ты ободрись, и спасешься.
Говоря ей сии и подобные слова, игумения вразумила, научила ее и наставила на путь покаяния, вместе же и успокоила ее, поведая о милосердии Божием и о неизреченной Его благости, с коей готов Он принимать кающихся и прощать согрешающих. Напомнила ей и об евангельской жене грешнице, которая омыла слезами ноги Христовы и отерла их власами главы своей, и получила от Бога прощение грехов своих.
Феодора, выслушав все слова доброй наставницы и сложивши оные в сердце своем, сказала:
— Верую Богу моему, госпожа, и отселе не буду делать такого греха, да и о содеянном уже, насколько буду в состоянии, позабочусь.
Получив нескорое утешение своему сердцу, возвратилась она в дом свой. Но так как совесть обличала ее, то она стыдилась смотреть прямо в лицо мужу своему и помышляла о том, как бы ей умилостивить Бога: она хотела, было, поступить в женский монастырь, но знала, что муж не позволит ей. И вот, чтобы скрыться от мужа своего и от всех знакомых, она придумала следующее.
Когда муж ее по какому-то делу отлучился из дому, она поздно вечером, остригши свои волосы, оделась в мужскую одежду и, предавши себя в волю Божию, тайно оставила дом и пошла быстро, как птица, вылетевшая из сети. Дойдя до некоторого пустынного монастыря, называемого «Октодекат»368, отстоявшего от города в восемнадцати верстах, она постучала в ворота и, увидев привратника, сказала:
— Окажи любовь, отче: поди, скажи игумену, чтобы он принял в монастырь меня, грешного человека, ибо я хочу каяться в злых делах своих, и посему пришел сюда, да омою ваши святые ноги и буду день и ночь служить вам во всем, что мне прикажете.
Привратник пошел и доложил игумену. Игумен же сказал:
— Испытать надо, — Бог ли наставил его прийти к нам? Итак, не давай ему ответа до утра и не пускай в монастырь; если он не уйдет, но останется терпеливо при дверях монастырских, ожидая помилования, тогда мы узнаем, что истинно и с усердием пришел он служить Богу.
Привратник так и сделал, и не обращал на Феодору внимания, презирая, как раба непотребного. Она же сидела около врат и плакала. Наступила ночь, и стали ходить мимо звери (ибо пустыня та была полна зверей); но Феодора благодатью Божией осталась невредимою, вооружившись, как бы щитом, крестным знамением и молитвою.
По утру привратник, посмотрев в оконце, увидал, что Феодора сидит около врат, и сказал:
— Чего ты ждешь здесь? Не примем тебя, ибо ты нам не годишься.
Она же отвечала:
— Если бы мне пришлось умереть здесь при вратах, не уйду, доколе вы не смилуетесь надо мною и не примете меня в монастырь.
Тогда привратник, видя ее терпение и смирение, отворил врата и ввел ее к игумену. Игумен спросил ее: откуда она, как ее зовут, и зачем пришла? Она же отвечала:
— Из Александрии, отче, имя мое — Феодор, исполнен я грехов и беззакония; но, пришед в себя и познав свои прегрешения, захотел принести покаяние: и вот пришел к вашей святыне, да приимете меня в чин свой и спасете погибающего грешника. Итак, прими меня, отче, как Господь принял разбойника, мытаря и блудного сына.
Тогда игумен стал указывать ей на монастырские труды и подвиги и сказал:
— Не будешь ты в силах, чадо, переносить сие, ибо вижу, что ты юн и воспитан в мирских удовольствиях; монастырь же наш не имеет никакой утехи, чин наш требует трудного жития и пребывание с нами — великого воздержания и поста. Братия наши в послушании несут великие труды, не оставляя и церковного правила, как то: полунощницы и утрени, часов и вечерни и многих келейных молитв и поклонов, а также частых всенощных стояний на молитве. Ты же привык к покою плоти и нельзя тебе с нами нести тяготу иноческого подвига. Хотя и вижу я, что ты с усердием пришел, однако, боюсь, чтобы ты не переменил намерения своего, ибо многие часто начинают доброе дело с усердием, но скоро, не выдержав, оставляют доброе начинание и становятся самыми ленивыми. Итак, советую тебе возвратиться в мир, и Бог да устроит спасение твое, как Ему будет угодно.
Тогда Феодора, припадши к ногам игумена, со слезами сказала:
— Не отринь меня, отче, от святой вашей обители, не лиши меня ангелоподобного сожительства с вами, не гони меня в мир, из которого я бегу, как иудеи из Египта, и никогда больше не возвращусь. Не смущайся моею юностью, ибо святыми вашими молитвами я привыкну ко всякому воздержанию и, при помощи Божией, буду нести все труды и всё, что прикажете мне, буду делать с усердием и старанием, — только примите меня, желающего каяться во грехах своих.
Уступив таким ее мольбам, игумен принял ее и повелел проходить все монастырские послушания. Итак, стала жить между мужами жена во образе и под именем мужа и никто не знал тайны сей, кроме одного Бога. И кто может поведать о многотрудном житии ее? Видели братья труд ее в послушании, терпение в воздержании, смирение в повиновении, — сокровенные же и тайные подвиги ее, всенощные молитвы ее, сердечные воздыхания, слезы, коленопреклонения, воздеяния рук видел только Сам Бог: и днем и ночью прибегала она к милосердию Его, как некогда блудница, омывшая слезами ноги Господни. И было покаяние ее более, нежели содеянный грех: ибо она смирением умертвила все свои страсти и похоти, уничижила себя пред всеми, свою волю победила самоотвержением, и стала как бы ангелом во плоти. Тело ее, некогда оскверненное, теперь же очищенное подвигами покаяния и обильными слезами, стало святым храмом Божиим, обиталищем Св. Духа.
По прошествии восьми лет, случился в монастыре недостаток в масле, и Феодора была послана с верблюдами в город Александрию купить масла. Между тем муж ее, не зная, куда удалилась жена его, и что случилось с нею, долго искал ее. Не находя ее, он день и ночь сетовал, и прилежно молился Богу, чтобы Он открыл ему, где находится его жена. И вот однажды ночью увидал он ангела, который возвестил ему: