Страница 53 из 188
Когда прошли семь дней по прибытии узников в Византию, военачальник Вивиан воссел на судилище и призвал к себе на допрос святого мученика Акакия. Увидав, что мученик Христов был здрав телом и радостен лицом, Вивиан пришел в великое удивление, потому что думал увидеть мученика больным, изнемогшим от ран и оков, от голода и жажды и от продолжительного путешествия. Вивиан подумал, что это воины облегчали страдания святого; поэтому, весьма разгневавшись на них, он сказал им:
– Разве я не приказал вам заключить этого человека во внутреннем отделении темницы, забить его в колоды и оковы железные и совершенно не давать ему ни пищи, ни питья? Но вы держали его на свободе и помогли ему вылечиться от ран. И вот я вижу теперь его еще более здравым и цветущим лицом, нежели прежде.
Комментарисий Антонин сказал на это:
– Как ты приказал, военачальник, так и было все сделано. Начиная с Перинфа и до этого города мы вели его в тяжелых железных оковах; ты сам можешь свесить их и узнать, как много они весят. В этом городе мы заключили его в самое внутреннее и самое тесное отделение темницы, и никто из воинов не давал ему ничего ни из пищи, ни из питья. Спроси сторожа темничного и ты узнаешь, так ли было все, как ты приказывал, или нет.
Тотчас военачальник приказал позвать темничного сторожа. Когда сторож явился к военачальнику, то этот последний с гневом сказал ему:
– Почему ты, окаянный, не исполнил моего приказания, но дозволил Акакию питаться и врачевать раны его, так что теперь он столь крепок телом, что вполне годен к войне.
Святой же Акакий заметил на это:
– Силу и крепость дал мне с неба Подвигоположник Иисус Христос, исцеливший меня от ран и сделавший меня здоровым.
Военачальник же с гневом сказал:
– Бейте его по лицу и сокрушите его уста, чтобы он не говорил тогда, когда ему не предлагают вопроса.
После этого слуги стали бить святого. Затем военачальник сказал сторожу темницы:
– Что ты, окаянный, ответишь мне?
Сторож же отвечал:
– Клянусь властью твоею, что все, что ты приказал мне сделать, я сделал. Я очень строго держал его и всячески стеснял его; но были некоторые, кто питал и врачевал его, как об этом знают все, заключенные в темнице. Расспроси их, и если ты услышишь что-либо другое, – вот голова моя перед тобою, делай со мною, что хочешь. Нам часто казалось, что к нему приходили какие-то воины, причем одни из них разрешали его от оков, другие омывали язвы его и исцеляли их, и, наконец, третьи приносили к нему пищу и питие и дружески беседовали с ним. Обо всем этом мне сказали узники, приведенные сюда вместе с ним из Перинфа; они говорили, что это было и на пути, и здесь, в темнице. Но я не верил их словам, почему сам хотел видеть тех светлых мужей; и действительно я сам, своими глазами, видел все то, что они мне передали. И когда я, внезапно открыв дверь, вошел во внутреннее отделение темницы, чтобы расспросить Акакия, кто это были приходившие к нему, откуда они пришли и каким образом они проникли сквозь запертые двери, – то я не нашел там никого, кроме самого узника, закованного в колоду и железные оковы; иногда я заставал его молящимся Богу, иногда спящим.
Выслушав сторожа темничного, военачальник сказал ему:
– Ты, окаянный, вероятно принимал золото от родственников Акакия и впускал их к нему с пищею, питьем и с лекарствами.
И тотчас, сказав это, военачальник приказал сильно бить сторожа железными прутьями.
Сторож же, принимая побои, воскликнул:
– Я прошу тебя, военачальник, сначала исследуй тщательно как было дело; если окажется, что было не так, как я рассказал тебе, тогда убей меня.
Воевода сказал на это:
– Значит человек тот – чародей и волхв.
Сторож же отвечал:
– Я тебе сказал лишь то, что я видел сам; чародей же или нет тот человек – этого я не знаю.
После этого военачальник приказал еще сильнее бить сторожа темничного. Таким образом, этот сторож неповинно пострадал ради мученика Христова. Святой же мученик Акакий, видя это, посмеялся неразумию военачальника, хотя уста и ланиты святого мученика были сокрушены. Увидав это, военачальник пришел еще в больший гнев и с яростью сказал мученику:
– Разве ты пришел насмехаться над нами, надеясь спастись своим волшебством?
Святой отвечал:
– Не думай, что я смеюсь над тобой и радуюсь твоей погибели; нет, я болею и страдаю сердцем о вашей вечной погибели; вы же сами посмеваетесь и издеваетесь над нами, потому что, оставив Бога истинного, Творца неба и земли, Виновника всего существующего, вы поклоняетесь и воздаете божеское почитание камню и дереву.
После этих слов военачальник приказал десяти воинам бить мученика дубовыми палками по спине и по животу. Мученик же, терпеливо перенося побои, говорил: «Господи Иисусе Христе! Помоги мне, рабу Твоему!» И слышен был с неба голос, укреплявший святого; при этом воины, наносившие удары, как бы оцепенели и не могли поднять рук своих на мученика. Военачальник же, не зная, что делать, решил послать святого к игемону, который прибыл к тому времени в Византию, причем военачальник написал игемону такое послание: «Любезному и достославному судии Флаккину, игемону фракийскому, от Вивиана военачальника – радоваться. Я предавал разного рода мучениям Акакия, защитника нечестивой веры христианской; его прислал ко мне двадцать дней тому назад Фирм, начальник мартисийского полка, так как он не повиновался приказанию царскому. Я никак не мог заставить его подчиниться императорскому указу; так как ты можешь наказать еще сильнее этого человека, то я и пересылаю тебе его, вместе с записью его деяний, сделанною комментарисием».
Игемон, прочитав послание Вивиана, приказал заключить мученика в темницу, но без оков и без охраны крепкой стражей; сделал же он так потому, что имел жену-христианку, которая после многих слезных просьб убедила его не мучить слишком долго христиан, приводимых к нему на допрос, но поскорее предавать их смерти, если уж нельзя их освободить.
Спустя пять дней после этого игемон вызвал мученика к себе на допрос, причем приказал предварительно прочитать описание всех дел мученика – историю его страданий, запись о которых ему была прислана военачальником Вивианом. Игемон весьма удивился как жестокости мучений, так и мужеству святого Акакия, и сильно порицал Вивиана за то, что он так долго мучил человека, званием воина, а не предал вскоре его смерти. Поняв же, что святого Акакия никоим образом нельзя отвратить от исповедания имени Христова, игемон приказал отсечь ему голову вне города (Византии). Когда святой мученик был веден на мучение, то он так воскликнул Богу:
– Как бы я хотел восхвалить Тебя, Источник жизни, Христос, Сын Божий, за то, что Ты был так благ и милостив ко мне грешному, что сподобил меня подвига мученического!
Когда святой дошел до самого места усечения и испросил себе у воинов время на молитву, то, преклонив колена, сказал:
– Слава Тебе, Боже! Тебе должно воздавать непрестанную хвалу, так как Ты прославляешься в нас, людях, обремененных грехами; и чем более Ты являешь нам милостей Своих, чем больше прощаешь наших грехов, тем сильнее и ярче сияет слава Твоего благоутробия и милосердия неизреченного. Да будет благословенно святое имя Твое, Боже, потому что Ты сподобил меня, недостойного, столь великой чести – права называться мучеником Христовым. И эту великую честь Ты даровал мне не по каким-либо заслугам моим, но единственно по причине Твоей неизреченной благости и Твоего несказанного милосердия. Прославляю и восхваляю Тебя, Господи Боже Святой Израилев, с Единородным Сыном Твоим и Святым Твоим Духом, потому что Тебе должна воздаваться слава, честь и поклонение, ныне и всегда и во веки веков. Аминь.
Сказав это, святой преклонил под меч голову свою и был усечен163.
Так окончил свое страдание за Христа святой мученик Акакий. Честное тело его было погребено с честью христианами на том самом месте, где он был усечен; место это называлось «Ставрион». Все это произошло, как мы сказали, в царствование среди язычников Максимиана, в царствование же среди христиан Господа нашего Иисуса Христа, Которому воссылается слава, честь и поклонение во веки. Аминь.