Страница 83 из 215
Память преподобного Арсения Латрского
Преподобный Арсений родом был из Константинополя от знатных и благочестивых родителей. Он приобрел благоволение царя и сделан был военачальником и патрицием[488] Киверриотским[489]. Однажды ему случилось плыть с войском по морю, но поднялась страшная буря, и корабли с плывшими на них все потонули; один лишь он спасся. После того Арсений отрекся от мира, принял иночество и предал всего себя молитвенным подвигам, удручая плоть свою постом, непрестанными бдениями и тяжелыми веригами. После немалых подвигов в одной пустынной местности, он пришел на гору Латру в Малой Азии[490], где умертвил молитвою и крестным знамением смертоносного аспида[491], потом переселился в монастырь Келливарский[492], где сделан игуменом, но из него удалился в одну пещеру, откуда молитвою прогнал заходивших диких зверей. К нему собрались братия, коих он руководил спасительным примером собственного жития и душеполезными наставлениями. Целую неделю преподобный обыкновенно затворялся в своей тесной келлии в глубоком безмолвии и уединении; в воскресные же дни поучал братью и принимал пищу. Столь тяжкими и многотрудными своими подвигами и добродетельною жизнью он достиг такого совершенства, что питаем был Ангелом, жезлом своим превратил горькие воды в сладкие и, сотворив многие другие чудеса, скончался мирно среди братии[493].
14 декабря
Страдание святых мучеников Фирса, Левкия, Каллиника, Филимона, Аполлония и прочих с ними
Святые мученики Фирс, Левкий и Каллиник родились в Вифинской области[494], а воспитались в городе Кесарии[495]. Пострадали они за Христа в царствование императора Декия[496] следующим образом.
Один из областных правителей, по имени Кумврикий, прибыл в Кесарию из Никомидии[497] и ревностно утверждал здесь идолопоклонство, усердно заботясь об идольских капищах и жертвах и о всем, что было приятно врагу человеческого рода — диаволу. К тому же он принуждал и всех местных жителей, одних привлекая ласкою, других устрашая угрозами. Между тем в числе кесарийских граждан был некто Левкий, человек честный, разумный, учёный и благородный. При виде совершающихся беззаконий, он сильно болел душою и разгорался всё более ревностью по Боге. Наконец, он не в силах был таить долее горевший в душе его пламень ревности и не захотел более скрывать исповедуемую им истинную веру. Неожиданно явился он к правителю и сказал:
— Зачем, Кумврикий, вооружаешься ты, несчастный, на свою собственную душу, почитая бесчувственных и глухих идолов, и увлекаешь за собою к тому же печальному заблуждению множество других людей? Такие люди представляются более бесчувственными, чем камни и деревья, ибо не хотят познать своего истинного Бога и Спасителя и не желают ходить во свете, покинув тьму заблуждений.
Безумный правитель, не вынося высказываемой ему истины, пришел в ярость от этих слов, и тотчас же, без всякого допроса велел подвергнуть Левкия биению. Но Левкий, добровольно принимая мучения, благодарил Бога и тем привел мучителя в еще большую ярость, за что и был подвергнут истязаниям до тех пор, пока не обессилели бившие. Тело его, сокрушенное побоями, изнемогло, и он молился о полном освобождении своем от тела, желая преставиться ко Господу. Исполнению сего желания способствовал сам правитель, который велел вывести мученика за город и отсечь ему голову. Когда мучители вели святого на казнь, он шел без всякого страха и смущения, ничем не обнаруживая в лице своем боли и муки, но весь сиял радостью и блаженством, как будто его вели не на казнь, а на венчание. Далеко за городом ему отсекли голову, и он отошел на небеса принять за подвиг свой венец нетленный.
Слух о жестокости Кумврикия скоро распространился по всем окрестным странам, и христиане стали скрываться из страха пред его свирепостью. Но блаженный Фирс (хотя он и не был еще крещен, а только состоял в числе оглашенных), вооружившись ревностью по Боге, явился к мучителю и сказал: "Привет тебе, светлейший правитель!"
И когда тот отвечал ему взаимным приветствием, Фирс продолжал:
— Можно ли каждому пред вами, судьями, говорить — что он хочет, или же должно дожидаться вашего приказания и без того не произносить ни одного звука?
Правитель, как бы забыв, что он сделал с Левкием, отвечал:
— Можно, и до сего дня эта свобода говорить не отнималась ни у кого, особенно если предстоит сказать что-либо, клонящееся к общей пользе.
Тогда Фирс сказал:
— Что же можно сказать полезнее того, что полезно для души? И вот, я вижу, что ты многих утесняешь и лишаешь спасения, отвлекая их от истинной веры и по злобе своей привлекая к служению идолам. Чрез сие ты на свою душу разжигаешь всю геенну огненную. Посему я решился смело и свободно говорить с тобою и узнать от тебя, ради чего ты поставил законом — оставив Создателя неба и земли и всех людей, — покланяться делу рук человеческих, как бы говоря дереву: "ты мой отец" (как обличает идолопоклонников и святой пророк Иеремия (Иер.2:27) и камню: "ты меня родил?" И ради чего вся забота твоя о том, чтобы убедить всех людей (если бы это было возможно) разделить с тобою твой пагубный образ мыслей.
На это правитель сказал:
— Твоя несвоевременная и неуместная речь показывает, что ты заражен христианством. Впрочем, предоставь эти суетные вопросы и их ложные решения тем людям, которые занимаются в школах и не преданы попечениям о делах народных, а теперь повинуйся императорскому приказанию и принеси жертву богам. Если же не исполнишь сего, то получишь от нас возмездие за свои слова — в приготовленных для тебя мучениях.
— Так как вы — разумные создания Божии, — отвечал святой, — то вам не должно совершать что-либо неразумно и без тщательного расследования. Но если ты хочешь повиноваться безумному повелению твоего царя, то делай, что тебе повелено.
Кумврикий сказал:
— Я думаю, что тебя делает таким заносчивым наша снисходительность. Но, видя, что ты человек рассудительный и умный, я советую тебе оказать послушание и тем избежать мучений. Итак, ступай к жертвеннику и воздай должное богам, ибо таким образом ты получишь прощения прежней своей вины, сделаешься другом великого царя и всю остальную жизнь свою проведешь с нами в великой чести.
— Много размышлял я о настоящем деле, — отвечал блаженный, — и не думай, что ты застал меня неподготовленным и не обдумавшим всего заранее. Вед., я сначала долгое время обсуждал всё сам с собою и после тщательного исследования убедился, что ваши боги суть бездушные идолы и храмы их — нечисты; и я посмеялся над ними и избрал чистую и истинную христианскую веру. Итак не медли исполнить то, что тебе приказано царем относительно нас, христиан.
Эти слова святого привели мучителя в ярость, и он тотчас же велел некоторым из своих слуг, отличавшимся силою, крепко бить святого кулаками, а затем — привязать к его рукам и ногам ремни и тянуть его изо всех сил в разные стороны. Когда это было сделано, члены тела его выходили и вырывались из суставов, но мученик терпеливо и с светлым взором переносил это. Мучитель приказал выколоть ему гвоздями глаза, перебить челюсти и выбить зубы медными молотками. Святой же и среди мучений смеялся над мучителем и тем еще более раздражал его. Кумврикий приказал растопить олово, приготовить железный одр и положить на нем мученика лицом вниз, а сам призвал своих волхвов и увещателей, дабы они обольстили мученика словами. Они стали уговаривать святого, чтобы он, хотя бы только на время и наружно, оказал повиновения правителю.
— Чрез это, — говорили они, — ты избавишься от лютых мучений и получишь многие блага, а твой Бог простит тебя, зная немощь человеческой природы, и не прогневается, будучи, как мы слышали, благ и многомилостив.