Страница 8 из 21
Интерлюдия 3
Андрей ушел, а Новиков остался, потому что его никто не отпускал, а Мальцев-старший жуть как не любил, когда кто-то рядом с ним проявляет своеволие. Вот и сейчас он одобрительно посмотрел на стоящего рядом с ним безопасника и спросил:
— Паша, как думаешь, толк от внушения будет?
— Думаю, нет, — ответил Новиков.
— Экий ты безапелляционный, — недовольно вздохнул Мальцев. — Не бережешь ты мои старческие нервы, Паша.
— Вы бы меня первый за вранье наказали. А скажи я «да» — соврал бы.
— Почему думаешь, что нет?
— Андрей Александрович ценит независимость, к семейной жизни не готов и готов будет нескоро, — ответил безопасник. — Что касается выбранных вами кандидатур, то с ними не все так просто. Возможно, слухи о сватовстве Елисеева всего лишь слухи, но на пустом месте они не появились. Таким образов вы лишаетесь сразу двух кандидатур и для внука, и для внучки.
Мальцев скривился, как будто ему подсунули целый лимон и заставили сожрать вместе со шкуркой без сахара и соли. А главное — не дали ничем запить.
— Нам бы запись какую, хоть самую завалящую, что там на самом деле случилось.
— Вы же знаете, Игнат Мефодьевич, что мне туда хода нет. Да и был бы — кто ж мне даст поставить прослушку?
— И дали бы — толку все равно не будет, — буркнул Мальцев. — Вон сколько всего спалили у елисеевских.
— А я вам говорил, что толку не будет, — напомнил Новиков.
— Вы просто все плохо замаскировали. За что я вам только деньги плачу?
— Мы хорошо замаскировали, — ничуть не оскорбился Новиков, привыкший к закидонам патрона, — иначе Елисеев бы уже знал, кто поставил прослушку у того же Зайцева. И у вас были бы с ним неприятности, Игнат Мефодьевич.
— А так у меня с ним сплошные приятности. — Мальцев громко закхекал, изображая смех.
— А так вы с ним поддерживаете нормальные деловые отношения. Мальчик вас уважает и даже идет на уступки.
— Но на уступки в отношении Дианы, думаешь, не пойдет?
— Думаю, не пойдет, если у вас не будет чем его прижать.
— А чем его прижать, ты так и не нашел, Паша, — недовольно пробурчал Мальцев. — Задачу я тебе поставил давно, ты так и не решил.
— Наблюдаем, — уклончиво сказал Новиков. — Как только что-то появится, непременно вам доложу.
— Как-то уже слишком долго ничего не появляется, — недовольно сказал Мальцев. — Я Елисеева давно встроил в свои планы, а по твоей вине приходится их откладывать.
— Тогда уж по вине Елисеева, — Новиков был невозмутим. — Это он виноват, что не желает участвовать в ваших планах.
— Ты мне еще пошути, пошути, Паша, — проворчал Мальцев, впрочем, довольно беззлобно. — Помню, что ты предлагал, но мне пока это кажется… чрезмерным. Ладно сам помаракую, что с Елисеевым делать. Иди уж, поздно уже.
Новиков, вежливо пожелав спокойной ночи, ушел. Внешне он был невозмутим, но если кто-то каким-то чудом заглянул бы в его чувства, то показываемой невозмутимости как раз и не обнаружил бы. Но рабы редко показывают истинные чувства, особенно в присутствии хозяина.