Дай мне больше

Я улыбаюсь, откидываясь назад, но что-то кислое и неправильное поселяется во мне. Я не хотел, чтобы это был секс на одну ночь. Я хотел, чтобы это было настоящее свидание, но, возможно, Хантер был прав. Я похож на свою мать.

— О-о, — говорит Гео. — Что это за взгляд?

Я заставляю себя криво улыбнуться. — Не думаю, что я когда-либо раньше отказывалась от секса.

— Зачем начинать сейчас? — игриво спрашивает он.

— Потому что я чертов идиот.

Он легко смеется и кивает. — Любовь делает это с тобой.

Я попрощался с Гео больше часа назад. Я даже не смог поцеловать его, как он наверняка хотел. Теперь я сижу в своей машине перед домом Изабель и Хантера и размышляю, стоит ли мне туда заходить. Сейчас только девять. Они все еще будут на ногах, но я не знаю, смогу ли я встретиться с ними лицом к лицу.

Нам почти не приходилось сосуществовать в этом доме с тех пор, как мы несколько дней назад вернулись из поездки. И я не очень-то жду первого раза, когда это произойдет. Пока что, по прошествии всего трех дней, отношения между нами не встали на свои места, как это должно было произойти. Я не знаю, потому ли это, что нам нужно больше времени вместе или больше времени врозь, но это напряжение станет для меня смертью. Я просто хочу вернуть своих друзей.

Набравшись храбрости, я выхожу из машины и подхожу к входной двери с запасным ключом. Когда я вхожу в дом, то чувствую аромат чего-то сладкого, наполняющий пространство. Откуда-то из колонок доносится музыка, и я останавливаюсь на пороге, наблюдая, как Изабель пересекает ярко освещенную кухню в одной лишь футболке и фартуке. Она вынимает из духовки сковороду с кексами и покачивает бедрами в такт песне Сэма Кука.

Я оглядываю комнату в поисках Хантера и, не увидев его, почти разворачиваюсь и выхожу из дома. Только не сегодня. Сегодня я не смогу справиться с этим искушением.

Но она видит меня первой, и убегать уже поздно.

— Эй! — зовет она. — Я пеку кексы…

Голос у нее приятный, и по игривости я понимаю, что она пьяна.

— Правда? — спрашиваю я, закрывая входную дверь и проходя в большую кухню.

— Да. У меня есть ванильный и клубничный. — Она опускает палец в тесто и протягивает его мне. — Попробуй.

Мой рот складывается в кривую ухмылку, когда я подхожу ближе. Не сводя с нее глаз, я закрываю рот вокруг ее пальца и слизываю с него сладкую смесь. Она хнычет, когда я это делаю.

Отпустив ее палец, я спрашиваю: — Где Хантер?

— Наверху, — отвечает она, выражение ее лица становится мрачным.

— Все в порядке?

Она с опаской смотрит на лестницу. Затем низким шепотом отвечает: — Мы не очень много общались последние пару дней.

— Мне жаль.

Она в ответ пожимает плечами. Затем она возвращается к работе над кексами, выкладывая их на решетку для охлаждения.

— Что ты пьешь? — спрашиваю я с улыбкой. Ее лицо искажается в замешательстве, когда она смотрит на меня.

— Пьешь? — Через мгновение ее осеняет, и она хихикает. — О, нет. Я не пью. Я приняла съедобное. Это помогает мне расслабиться.

— Ах… — отвечаю я. И тут же сглатываю внезапно поднявшуюся волну вины. Мне неприятно, что ей приходится принимать что-то, чтобы расслабиться. Ненавижу, что я являюсь частью причины, по которой она не может расслабиться в первую очередь.

— Хочешь? — спросила она. — Они не очень сильные. Я просто легкая.

Она снова хихикает, и я широко улыбаюсь, наблюдая за тем, как она смеется про себя.

— Нет, спасибо. Я в порядке.

— Хорошо, — отвечает она, снова мило пожимая плечами.

Сидя на барной стойке, я наблюдаю за тем, как она печет. Каждый шаг захватывает меня. Ее проворные пальцы отмеряют ингредиенты, засыпают их в миксер, вытирают муку с носа. Это все то, о чем я мечтаю, чтобы было свидание с Гео. Если бы это свидание было хотя бы вполовину таким же приятным, как наблюдение за тем, как Изабель печет, я бы сейчас был занят тем, что трахал бы ему мозги. Но по его вине между нами не было ничего, даже близко похожего на это.

Услышав за спиной шаги, я напряглась. Хантер входит в комнату и встает рядом со мной, наблюдая за Изабель.

— Она под кайфом, не так ли?

Я смеюсь. — Ага.

— Она печет, только когда под кайфом.

— Я не под кайфом, — возражает она, краснея. — Я час назад съела одну конфетку с сахарной ватой. Ну и дела.

Затем она включает миксер слишком высоко, и мука вылетает из чаши, покрывая ее лицо. Она разражается хохотом, не в силах даже дышать, и это настолько заразительно, что теперь смеюсь и я. И когда я смотрю на Хантера, он тоже ухмыляется от уха до уха, его плечи трясутся от собственного веселья.

— Рыжая, ты просто беспорядок.

Наконец, она перестает смеяться и упирается руками в стойку. Глядя на Хантера слегка блестящим взглядом и злобно ухмыляясь, она достает миску и бросает в мужа горсть муки.

Он застывает на месте, белый порошок покрывает его черную рубашку на пуговицах, и мы с нетерпением ждем его реакции. Наконец, его язык высовывается между губ и слизывает горький привкус с лица. — О, ты плохая маленькая девочка. Тебе лучше бежать.

Я с улыбкой наблюдаю за тем, как Изабель вскрикивает и, сияя, бросается бежать со своей стороны кухни. Он огибает остров, чтобы догнать ее, но даже обкуренная, она слишком быстра. Они оба покрыты ингредиентами для выпечки и смеются, бегая кругами вокруг острова, оба смеются и улыбаются.

Это то, чего мне не хватало. Это определенно то, что мы бы сделали до того, как вся эта троица все усложнила. Выдавайте желаемое за действительное, но мне кажется, что мы наконец-то можем двигаться дальше и вернуться к тому, что было раньше.

— Спаси меня, Дрейк! — кричит Изабель, приседая позади меня.

— Встань за мной.

Я смеюсь, но прежде чем я успеваю встать и заслонить ее от угрозы Хантера, держащего бутылку с шоколадным сиропом, на меня обрушивается горсть ванильной глазури.

Изабель визжит от смеха, вытирая ее со всех сторон, от подбородка до волос. Не знаю, как я умудрился не заметить, что она схватила это, когда бегала вокруг прилавка. Я сижу в шоке, и когда она пытается убежать, я хватаю ее за талию и тащу к себе.

— Я собирался тебе помочь, — говорю я зловещим тоном. — Но теперь тебе конец.

Прижав ее к себе, я завел обе ее руки за спину и крепко прижал к себе.

— Возьми ее, — говорю я Хантеру, который злобно улыбается, обливая ее шоколадом. Она смеется и борется с моей хваткой, пока он выливает шоколад ей на голову и лицо.

— Держи, Дрейк. Я приготовил тебе мороженое. Попробуй. — Хантер произносит эти слова игривым тоном. Минуту назад я думал, что все наконец-то стало нормально, но ничего не могу с собой поделать. Это определенно не нормально. От ее ерзанья и борьбы с моим телом мой член дергается в штанах, и я действительно хочу попробовать. Поэтому я притягиваю ее ближе и вылизываю длинную линию по бокам ее лица, и, когда я это делаю, она замедляет свои попытки.

— Ммм… она приятная на вкус, — шепчу я ей на ухо.

— Сними с нее рубашку, — приказывает Хантер, и я снимаю. Отпустив ее руки, я обнимаю ее за талию, развязываю фартук и стягиваю рубашку через голову. Я держу ее как пленницу, хотя прекрасно понимаю, что никуда она теперь не денется. Ее улыбка исчезает, а на ее месте появляется похотливое выражение лица, направленное на мужа.

В одних трусиках она стоит и ждет, пока Хантер капает шоколадным соусом на каждый из ее сосков. Она издает сладостный стон, и он тут же берет в рот правый, а я — левый. Ее крики становятся все громче, она тянется вверх, чтобы удержать наши головы, слизывая шоколад со своих грудей.

Когда Хантер отрывает рот, он смотрит на нее, размазывая соус по животу и наблюдая, как он стекает на пояс ее розовых хлопковых трусов.

Я так хочу быть той, кто слижет этот шоколад, но не меньше я хочу смотреть, как он это делает. Мы поступаем безрассудно и делаем именно то, чего, как мы знаем, делать сейчас не следует. Любой из нас мог бы легко прервать эту маленькую сексуальную борьбу за еду, но мы этого не делаем, потому что, как сказал Гео, любовь делает тебя чертовым идиотом.