Запретная

Раньше Томас был полным, уверенным и жизнерадостным мужчиной, сейчас стал болезненным и печальным. Казалось, что довольство жизнью покидало его вместе с килограммами веса.

Он был родом из Огайо, и большая часть его немногочисленной родни жила там.

Не худую и, конечно же, не усатую женщину, лежащую рядом с ним и храпящую гораздо тише, зовут Мишель. Это мать Джейн. Её длинные тёмно-русые волосы с небольшими вкраплениями серебряной седины распущены. Она всегда следила и продолжает следить за тем, чтобы муж и дети были покормлены и чисто, гладко одеты, а дом притягивал их своим убранством и чистотой и не отпускал, растворяя в уюте. Другими словами, она всегда была и продолжает быть образцовой домохозяйкой.

Мишель родилась и прожила всю жизнь в Орегоне. Большая часть прожитого ей времени была раскидана по двум городам: Сатерлину – где она появилась на свет и провела детство с юностью, – и Юджину – который покорил её сердце волшебным симбиозом мягкого климата, очаровательной природы, провинциальной тишины и всех удобств и развлечений большого города, одарил полным, уверенным и жизнерадостным кавалером и сделал бледными все опции, кроме: «остаться навсегда». Из близкой родни у неё остались шесть двоюродных братьев, четыре двоюродные сестры, три престарелые тётки и старый, но всё ещё терзающий ночными звонками дамочек, дядька. Никто из них не жил в Орегоне и соседних с ним штатах. Тревор – двоюродный брат по матери, – был ближайшим из всех – он жил в Грейт-Фолсе, Монтане.

Природа поздно подарила вышеописанной паре ребёнка. Когда им было немного за сорок. Как бы извиняясь за ничем не оправданные ожидание, тоску и печаль двух репродуктивно здоровых людей, она (природа) преподнесла им второй подарок уже через два года.

Джейн обожала своих родителей. Они не облегчили её восхождение по лестнице жизни материально, но облегчили его духовно, воспитав хорошим, сильным и интересным человеком. Также, как её брата.

Мне не послышалось? Шум воды смешался с мурлыканьем какой-то мелодии. Ну, точно. Джейн, как обычно, представила другую реальность. Ту, в которой сегодняшний Дональд был понаглее, она полегкомысленнее, и в которой они уже катили с ветерком в сторону Портленда. На «мерсе», разумеется – не на её «гольфе». Мелодия, которую она мурлыкала, скрашивала эту – и без того красочную, – поездку, звуча из мощных колонок машины.

Молодой человек определённо засел ей в голову. Вспоминая его поведение и жесты, анализируя то, что она не могла проанализировать за короткую встречу, во время которой её мозг был занят разговором, наша героиня понимала, что парень был какой-то неестественный, ни капельки не похожий на тех, с которыми она училась, работала и общалась в Юджине.

Эта неестественность одновременно пугала и манила её. Она чувствовала, что Дональд совсем из другого мира. Более счастливого, возвышенного и шикарного. Его семья представлялась ей чопорной семьёй аристократов, живущей в огромном поместье со слугами, дворецким и лошадьми.

«А может он, вообще, гей? – вернулась она на землю, выключив воду и взяв полотенце. – Скорее всего так и есть, – улыбнулась она себе в зеркало и осмотрела свою точёную фигуру, упруго стоящие груди и красивые ноги. – Как можно устоять против этого и не пофлиртовать со мной? Точно гей»

Глава 2

Кабак, в котором работала Джейн, назывался «Джинс Паб». Большие и маленькие фотографии людей, животных и даже насекомых в джинсах украшали его стены внутри. В некоторых местах просто висели джинсы, джинсовые шорты, юбки и комбинезоны. Столы, стулья и диванчики были обтянуты джинсовой тканью, весь персонал был одет в джинсовую одежду, в туалетах… В, общем, кабак оправдывал своё название. И, кстати – посетители в джинсах получали здесь пятипроцентную скидку. А если к джинсовому низу прилагался ещё и джинсовый верх – или наоборот, – то скидка увеличивалась до десяти процентов.

Снаружи двухэтажный «Джинс Паб» был таким же джинсовым, как внутри. Стены, дорожка у входа и асфальт на парковке были разрисованы джинсами, а на фонарях, различных столбиках и столбах вокруг висела джинсовая одежда, которую уже давно увидели и признали те, кто когда-то её носил.

Наша героиня работала здесь с полудня до девяти часов вечера с понедельника по четверг и с девяти вечера до двух часов ночи в пятницу и субботу. В воскресенье отдыхала. Иногда брала и дополнительные выходные.

Брат вносил в семейную кассу больше неё, поэтому добрая часть её зарплаты и чаевых шла на развлечения, одежду, обслуживание машины и пополнение депозита в банке.

В дружную команду официантов, с которыми она работала, входили Кевин, Лиза, Патрик и Кэйт. Думаю, они заслуживают небольшого описания – начальных данных для вашего воображения.

Кевин – стройный короткостриженый афроамериканец. Его гейские повадки выдавали в нём гея через пару секунд общения с ним. Он специально отрабатывал и доводил их до совершенства, чтобы не пропустить «своих».

Лиза – высокая привлекательная блондинка с длинными волосами. Нагловатая болтушка. Клиенты клеились к ней почти также, как к Джейн, но приклеивались чаще.

Патрик – полный шатен с кудрявыми волосами почти до плеч. Жизнерадостный весельчак. Он почти всегда находил общий язык и весело болтал с любыми клиентами. Даже с теми, кто находил в своих блюдах что-нибудь противное, что-нибудь, что совсем недавно шевелило ножками.

Кэйт – шатенка с такими же длинными волосами, как у Лизы, но не такая высокая и привлекательная. Тоже болтушка, но не наглая. Клиенты клеились к ней гораздо реже, чем к её коллеге блондинке, но всё равно приклеивались чаще, чем к Джейн.

Джейн, вообще, не любила и не поощряла прилипал. Поэтому более наглые и уверенные из них переключались на Лизу, а дилетанты, сильно волнующиеся и мямлики на Кэйт.

Самым старшим в команде был Кевин. Два месяца назад ему стукнуло двадцать семь. Лиза скрывала свои двадцать пять, Патрик не скрывал, что он на год младше неё, а Кэйт только недавно узнала, что она ровесница брата нашей героини.

Сейчас вся эта разнообразно замечательная пятёрка сидела у дальней стены практически пустого кабака. За своим любимым уютным столиком, который они всеми правдами и неправдами оберегали от клиентов. Время ужинов и перекусов закончилось, а время тех, кого приводило сюда не только желание подкрепиться, ещё «принимало» смену у своего «коллеги». Джейн рассказывала про вчерашнюю встречу на парковке «Магнума».

– Ну ты и дурёха! – воскликнул Кевин, когда она дошла до прощания с Дональдом. – Упустила такого принца!

– А что я должна была делать? – раскинула руками она. – Самой что ли номер просить?

– Намекнула бы как-нибудь. Или сказала бы: «ой, я так смешно подписана в инстаграмме» и дала бы ему свой инстаграмм.

– Я там не смешно подписана…

– Да, это ж для примера, – засмеялся чёрный парень. – Что-нибудь другое придумала бы.

– Я бы такого не упустила, – важно проговорила Лиза.

– Да куда в тебя столько лезет? – усмехнулся Патрик. – Я уже со счёта сбился с твоими парнями. Один привозит, другой отвозит, третий кормит, четвёртый моет.

Блондинка широко улыбалась, показывая, что он не далёк от истины.

– Уметь надо, – смачно чмокнула она воздух, смотря кудрявому пухляшу прямо в глаза.

– Мне самому захотелось этого принца, – прикусил нижнюю губу Кевин. – Может он из «наших»?

– Я тоже об этом подумала, – кивнула наша героиня. – Такой холёный, аккуратный. Даже утончённый, я бы сказала.

– Тогда ты вдвойне дурёха! – снова воскликнул афроамериканец. – Не могла для друга постараться! Сидел бы я сейчас с ним в ресторане, а не с вами в этом джинсовом аду!

– О, эти мои! – увидела трёх молодых, симпатичных парней Лиза, взяла со стола три меню и поспешила к ним.

– А этот мой, – вылупился на нарисовавшегося в кабаке блондина Кевин, взял меню и медленно встал из-за стола. – Покрасивее твоего утончённого будет! – презрительно бросил он Джейн.