Лотос

Улыбка сползает с лица, и я качаю головой, подтягивая колени к груди.

– Неважно. Я не возражаю. Хотя бы кто-то действует.

– Что случилось с Милтоном?

– То и случилось, что его зовут Милтон, – отвечаю я. – Кажется, родители его сильно ненавидели, раз дали такое имя.

Смех вырывается из моего друга, когда он вытягивает ноги.

– Туше.

– В любом случае, я не заинтересована в отношениях. Ты знаешь меня – я независимая неряха.

– Это все те пошлые книжки, которые ты читаешь. Твои стандарты слишком высоки.

Я усмехаюсь, тянусь к пульту и включаю «Нетфликс». Гейб прав. Может быть, я стала безразлична к реальным мужчинам. Может быть, мои желания живут между страницами книг, в которых герои с двадцатипятисантиметровыми шлангами и волшебными языками делают такое, что у их дам глаза на лоб лезут.

А все, что получаю я, – это сталкеры и парни по имени Милтон.

Ну что ж. Я совершенно не против того, чтобы жить в своем вымышленном мире и однажды умереть сумасшедшей кошатницей.

Я подскакиваю в постели, не понимая, что, черт возьми, меня только что разбудило.

Сон? Еще один странный шум?

Гейб, который вломился как псих?

Оглядывая затемненную комнату в поисках моей кошки, я ловлю ее горящие глаза у порога. Она мяукает, когда я замечаю ее. Может, она хочет пить – я совсем забыла проверить ее миску перед тем, как поднялась к себе и легла спать.

Алексис снова мурлычет, и я тру глаза, стараясь заставить себя выползти из постели и позаботиться о своей кошке. Должно быть, именно так чувствуют себя родители.

– Хорошо, хорошо, я иду. Такая нетерпеливая.

Я чувствую себя зомби, когда спускаюсь по лестнице и иду через гостиную на кухню. Лампочка над раковиной горит, – света от нее достаточно, чтобы я понимала, что делаю. Заглядывая в миски Алексис, я понимаю: воды достаточно, и у нее даже осталось немного корма с ужина. Я ругаюсь сквозь зевок и смотрю на часы. Сейчас немного за полночь.

В такие моменты я рада, что работаю дома. Моя уставшая задница завтра будет спать.

– Ты обманула меня, киса. Я никогда больше не поверю…

Я запинаюсь, обернувшись. Взгляд цепляется за мою любимую вазу на полу, каким-то образом сбитую с пристенного столика. Вода почти полностью высохла, а весенний букет россыпью лежит на плитке.

Неприятное покалывающее ощущение возвращается – это знакомый укол страха.

Я смотрю на упавшие цветы дольше необходимого, пытаясь найти логичные причины этому беспорядку. Я замираю, пытаясь все обдумать. Алексис была в моей комнате, когда я вздрогнула и проснулась, так что она ни при чем. И цветы были на своем привычном месте, когда я поднялась наверх вечером, чтобы почитать.

Это был тот самый грохот.

Это был чертов грохот, и я знаю, что Гейб признался бы, разбей он эту вазу.

Я закрываю глаза, тяжело сглатывая и пытаясь решить, что делать дальше. Думаю, мне нужно позвонить в полицию. Я чувствую себя в опасности. Я чувствую, что за мной наблюдают. Я чувствую угрозу.

Я быстро осознаю, что оставила свой мобильный телефон в кабинете, когда проверяла электронную почту, поэтому мчу на дрожащих ногах к лестнице. Сердцебиение тяжелыми ударами отдается в груди. Мой рот словно немеет от резких, прерывистых вдохов.

Когда я поднимаюсь наверх, а затем заворачиваю за небольшой угол к своему кабинету и толкаю дверь, эти вдохи полностью сходят на нет. Ноги приклеиваются к полу, тошнота подступает к горлу, а глаза округляются от шока, когда мужчина, одетый во все черное, поворачивается и встречается со мной взглядом. Он держит мой компьютер в руках, а его лицо скрыто лыжной маской. Незваный гость выглядит почти таким же удивленным, как и я.

Какого черта?

На мгновение мое тело немеет и отказывается двигаться, – как будто его удерживает невидимая сила. Неизвестный откладывает мой ноутбук и осторожно приближается ко мне. Его ладони, спрятанные в перчатки, подняты и обращены вперед в безмолвной просьбе сохранять спокойствие. Но именно тогда мои инстинкты берут верх, и я решаюсь убежать. Я резко разворачиваюсь и, чуть не спотыкаясь, бросаюсь к лестнице. Далее перепрыгиваю через две ступеньки зараз, не сводя глаз с выхода. Желанная свобода находится по другую сторону этой деревянной рамы.

Только я не добираюсь до входной двери, потому что чувствую его позади себя. Меня передергивает от ужаса, и крик срывается с моих губ прежде, чем я успеваю даже подумать о том, чтобы дотянуться до дверной ручки. Две руки крепко обхватывают меня за талию, поднимая. Одна из этих рук тянется вверх, и обтянутая кожаной перчаткой ладонь зажимает мне рот, заглушая крик. У меня получается издать только низкий приглушенный звук, когда незнакомец разворачивает меня и тащит обратно к лестнице.

Твою мать.

Этого не может быть.

Я размахиваю ногами, нанося бесполезные удары, а мои ногти впиваются в руку, зажавшую рот. Он так сильно сжимает мою челюсть, что я едва могу дышать. Когда меня несут вверх по лестнице, одной рукой я хватаюсь за перила, в попытке не дать затащить себя в спальню и жестоко изнасиловать. А это, несомненно, вот-вот произойдет.

Моя хватка на удивление сильна, наполнена адреналином. И мужчина всего на мгновение отпускает мой рот, чтобы оттащить меня от перил. Я снова кричу и ударяю ублюдка в промежность. Он с рычанием отшатывается, и я вырываюсь. Далее взбегаю по ступенькам, чтобы запереться в спальне, и одновременно придумываю план побега. Мой мобильный телефон в кабинете, но там нет замка, поэтому я не успею схватить его.

Дерьмо.

Мужчина хватает меня за лодыжку прежде, чем я достигаю верха лестницы. Я падаю лицом вперед, ударяясь подбородком о край ступеньки и впиваясь зубами в нижнюю губу. Кровь сочится из раны, наполняя мой рот медным привкусом. И тут я чувствую, что меня снова поднимают. Поэтому мне ничего не остается, кроме как резко откинуть голову назад и врезаться в его челюсть. Боль пронзает мой затылок, но меня даже не волнует вероятность того, что я получила сотрясение мозга. Ведь главное, что его хватка ослабевает.

Это карма, урод.

На этот раз мне удается убежать без препятствий. Я мчусь изо всех сил в свою спальню, уже решив, что я абсолютно готова выпрыгнуть из окна ради безопасности. Я лучше переломаю все кости в своем теле, чем буду изнасилована и замучена этим больным ублюдком.

Я врываюсь в дверь своей спальни, кровь стекает по моему подбородку и пачкает майку. Когда я поворачиваюсь, чтобы захлопнуть дверь, то вижу, что он уже здесь. Он, черт бы его побрал, уже здесь. Мужчина упирается спиной в дерево, пытаясь пробиться внутрь.

И у него это конечно получается!

– Нет! – я вскрикиваю, падая назад под тяжестью летящей на меня двери.

Мужчина одет с головы до ног в черную одежду, его лицо скрыто лыжной маской. Видны только его глаза-бусинки, – и то я с трудом могу разглядеть их в темноте. Он хватается за мои волосы, а затем, потянув за них, бросает меня на кровать так, будто я вообще ничего не вешу. Я ударяюсь о матрас, и он мгновенно садится сверху, удерживая мои запястья и прижимая коленом мои бедра к кровати.

Мужчина рычит мне в лицо:

– Ты, маленькая сучка. Тебе было просто необходимо все усложнить.

Крик разрывает мое горло, и в ответ он сильно бьет меня по лицу, оставляя огненный след на щеке.

– Кто ты, черт возьми, такой? Что тебе нужно? – шиплю я, пока слезы застилают мне глаза.

– Ответы.

Я извиваюсь под ним, мое тело выгибается, пытаясь высвободить одну из конечностей. Он наклоняется ближе к моему лицу, наши носы почти соприкасаются. Поэтому я поворачиваю голову в сторону и пытаюсь сдержать всхлип. Его голос низкий и хриплый, как будто он пытается его замаскировать. И его дыхание странно пахнет… эвкалиптом.

Незнакомец рычит мне в ухо, пока я продолжаю бороться:

– Скажи мне, что он…

Слова мужчины обрываются, и до меня доходит, что он больше не сидит на мне. На мгновение я теряюсь, прикованная к кровати ужасом и неверием. Но потом я приподнимаюсь, чтобы понять, что, черт возьми, только что произошло.