Страница 2 из 17
- Ну?
- Ответь на простой, но важный вопрос. Почему я не рулю на погрузчике?
- А на хрен оно тебе нужно? – Юрка ответил недружелюбно и хрипло, но Андрей лишь рассмеялся.
- Кто из нас еврей, Борода? Отвечаешь вопросом на вопрос. Я не сажусь на погрузчик, потому что лучше тебя управлять им невозможно, а хуже – стыдно.
- Твои проблемы, - Юрка дотянул последний болт и остановился, выжидательно глядя на мастера.
- Нет, Борода, теперь твои. Я с Данилой поспорил, что ты лучший в мире карщик, и сделаешь всех в ближайшую субботу. Для начала на наших складах. Поспорил, заметь, на коньяк.
- А мне нальют?
- Два… От меня лично. У нас двадцать машин. Обгони всех, и два коньяка твои.
- Поставишь два коньяка, чтобы выиграть один у Данилы? - Юрка засмеялся. – Кто из нас русский? Ты или я?
- Там посмотрим, главное, не подведи,- Андрей серьезно глянул на Юрку и повернулся уходить. – Кстати. Вчера пролистал интернет: американцы называют погрузчики “Форклифт”, “вилы” и “поднимать”. Вместе “поднимать вилами”. По-моему, неплохо звучит.
- Тупые твои американцы, и названия у них… так себе.
- Ладно, не заводись. Предупреди мужиков, и продумайте предложения по программе соревнований: на скорость, маневренность, грузоподъемность, чтоб все солидно. Ферштейн?
- Ес.
Андрей, осматривая стоящие погрузчики, пошел не спеша по гаражу. Высокий, длинноногий, небрежно пнул в сторону стены валяющуюся мазутную тряпку. Юрка, постукивая ключом по сиденью, задумчиво смотрел вслед: «Не знал бы по работе, назвал бы раздолбаем.»
- Андрей, я не буду участвовать.
- Варум? Почему? – Андрей остановился, постоял, глядя в недоумении на карщика, и вернулся.
- Не хочу никого обгонять, «делать» и быть первым. Старый уже для таких игрушек
- Даешь! Сколько тебе? Тридцать пять? Одна бабушка в бодибилдинг пришла в семьдесят, а сейчас чемпион мира.
- Соперники умерли?
- Это сыграло свою роль, – Андрей засмеялся, следом улыбнулся и Юрка, - но бабка жива и счастлива. Борода, включи честолюбие. Будь первым и гордись собой.
- Нет! – Юрка твердо глянул в глаза Андрея. – Вы для развлечения затеваете крысиные бега, а я не хочу быть крысой.
- Борода, я уже называл тебя грубым?
- Ну…
- Пусть для развлечения, хотя это и не так. Давай назовем гладиаторскими боями.
- Нет!
- Ладно. Впереди еще неделя, и матч состоится при любой погоде.
Слухи о предстоящем соревновании взбудоражили предприятие. Карщики восприняли известие как сигнал к началу тренировок. Быстро подхватывали поддоны, мчались с грузом по пандусам, эстакадам, рампам, точно и быстро разгружались в кузова фур и, лихо развернувшись «на пятачке», летели за новой партией товара.
База и раньше работала неплохо, но теперь ощутимо рванула вперед, будто подталкиваемая мощным паровозом. Вдвое быстрее освобождались вагоны, комплектовщики, действуя по отлаженным схемам, собирали требуемый ассортимент. Фуры, не успевая собраться в очередь, сразу от ворот направлялись к рампам. Правило – два кара на машину – «сломали» почти сразу. Закончившие грузить «свои» машины, отправлялись помогать другим.
Андрей перед обедом забежал в офис, радостно свалился в кресло:
- Давай машины, Данила. Обзванивай, переноси на раньше. Мы уже на три фуры впереди графика.
- Звоню, - хмуро отозвался Данила. – Все загрузите, чем заниматься будете до пяти?
Андрей удивленно глянул на брата:
- Ты будто не рад. У нас впервые нет очереди перед воротами. Кары, как на крыльях летают, народ улыбается.
- Воодушевленный предстоящим зрелищем. Очевидно, хлеба уже хватает?
- Не с той ноги встал?
- Развлекаюсь, пытаясь получить удовольствие от своего занудства. Давай, я нарисую приказ: пять тысяч за первое место…
- А меньше, слабо?
- Семь тысяч за первое место, за второе – пять, три - за третье. Нормально?
- Я и раньше считал тебя мудрым…
- А последний выбывает с базы как слабое звено.
- Жестко, - улыбка сползла с лица Андрея. - Нельзя так … с людями.
- Но справедливо, - Данила насмешливо смотрел на брата. – С людями так можно. Скажу больше: с людями так нужно. Конкуренция – основа рыночных отношений. Сильные хватают бонус, слабые подметают улицы… подошвами изношенных кроссовок.
- Мы собирались поблагодарить лучших, а не избавиться от последних.
- Ты собирался. А я решил совместить, и заодно сверкнуть оскалом капитализма: кто платит, тот и ставит условия.
- Размечтался, - Андрей улыбнулся, найдя решение. – Пока мы управляющие у капиталиста, поэтому погоди с условиями.
- Я подумаю.
К концу смены в гаражах было не протолкаться. Карщики мыли, чистили, подкрашивали, крутили болты и гайки на своих «Поршах» и «Тойотах».
Серега Хохол оклеил стойки кабины разноцветной клейкой лентой. Идею тут же «украли», несколько раз перешерстили кучу использованной упаковки, и все остальные кары засверкали разноцветьем полиэтилена. Хохол, недовольно сопя, вырезал и наклеил на лобовую доску крыши голубые буквы: «Хмарка». Решил технике имя дать. «Облачко» - простенько, со вкусом, и о Родине напоминает.
Придумку подхватили, скорее первой. Всякий, управляющий машиной, подозревает в ней наличие души, и карщики, проводящие за рулем треть, а то и половину суток, уже давно общались со своими железными конями голосом равного или неравного, хозяина или подчиненного, друга или соперника.
Каждый погрузчик имел характер, норов, повадку, ухватку и, конечно, имя. Серега озвучил свое отношение к почти новенькой двухтонной «Тойоте», и скоро все погрузчики гордо выпячивали свои запечатленные в именах достоинства. Стремительный и брыкливый от постоянных неполадок с коробкой передач «Порш» Васьки Кучерявого получил размашистую надпись на борт «Мустанг», а его тяжеловесный трехтонный собрат, заводящийся с «пол толчка», но работающий с визгом и треском, был обозван «Жириновским».
Витька Клюев суматошно метался по гаражу, нервно курил, причитая:
- Все названия расхватали: Мустанг, Дракула, Чебурашка, Шварц. А Шварц – это что?
- Черный, - малорослый молодяк Женька, любовался надписью.
- А если попробовать отмыть?
- На себя посмотри. Черный, - это его естественный цвет, а еще Шварцнегер – крутой бодибилдер, рыцарь Голливуда.
- А я хотел Мустангом назвать. Типа, конь для ковбоя, да Васька опередил.
- Назови «Тормоз» или «Лох» - самое то, - под смех окружающих посоветовал Женька.
- Быстрым назову, типа, не догнать, - объявил Витька, и смех перешел в хохот.
Действительно, Витькин погрузчик частенько тормозил и плелся на скоростных участках или, наоборот, стремительно бросался вперед, где требовалась чуткая работа «на мягких лапах». Погрузчик «показывал характер» или Витька «не догонял», или сливались качества коня и всадника в ненужном, неуместном и несвоевременном резонансе – бог весть, но неудобство от их совместной работы ощущали все.
Утром Юрка Борода почувствовал себя неуютно среди бьющей по глазам мишуры. Кары пролетали по двору, сверкая рекламными наклейками и товарными знаками популярных фирм и торговых домов. Каждый второй рекламировал туалетную бумагу Зева-плюс и прокладки Олвис-пласт – этикеток этих товаров на свалке нашлось особенно много. Задние борта погрузчиков «украсили” надписи-предупреждения: «Не уверен - не обгоняй!», «Иду по приборам!», «Попробуй догони!», «Что, съел?!», - проиллюстрированная факом.
Имя своей трехтонной Тойоты Юрка Борода никому не открывал, да и сам произносил не часто. Только в трудных ситуациях, перед особенно крутым подъемом или непредсказуемым спуском или работой на грани опрокидывания, трогал ласкающим поглаживанием эбонит руля: «Ну, Маша, давай», - и погрузчик, утробно поуркивая дизелем, подбирался, напрягал колеса, включая свое управление в нервную систему хозяина, и становился продолжением его тела: рук, ног, вестибулярного аппарата. Когда молодые водилы, хвастаясь, пытались задвинуть «рогом» спичечный коробок или щелкнуть зажигалкой, Юрка усмехался – фокусники.