Страница 10 из 17
Не забывающий присмотреть за напарником Петрович, кран-балкой подвозил к станку новые полосы, промерял штангелем несколько деталей, шутил:
- Становишься профессионалом. Кусок хлеба на старость.
- Научился, вот, две тысячи уже нарубил, - смущался Алиган.
- Новое умение побуждает к рьяному исполнению. Красава!
Но это было вчера, когда контролер ОТК Оксана Викторовна и ее объемная плавно вздрагивающая грудь по каким-то своим причинам отсутствовали на работе.
Утро вторника не предвещало косяков и катаклизмов. Поднимающееся солнце пробивалось сквозь закопченные окна и раскладывало между станками ровные яркие квадраты.
Осветило ряды колонн и прислонившийся к крайней свеже покрашенный в желтое ресивер, четырехметровый воздушный баллон, для поддержания равномерного давления в цеховой воздушной системе. Хозяева предприятия не стремились тратиться на новое оборудование и закупали бывшее в употреблении, украденное с обанкроченных Советских предприятий. Старые компрессоры плохо регулировались, частенько “шли в разнос», доводя давление до крайних значений и представляли реальную опасность.
Алиган привычно уселся перед гильотиной: ерзая мягким задом, нащупал оптимальное положение на стульчике. Прихватил из кучи заготовку, включил станок и повернул голову в сторону раздавшегося рядом женского голоса.
Боковина станка загораживала женщину. Из-за вертикальной плиты выступала только подтянутая бюстгальтером грудь, которая, подрагивая от негодования, двигалась вверх и вниз, а резкий голос отчитывал смущенного сварщика.
«Размазал шов!», «неужели так трудно держать катет на полуавтомате?», «перенастрой станок и поправь шаблон!». Слова проносились мимо сознания. Душа и сердце Алигана, переместились в глаза и с волнением отслеживали движение за зеленой боковиной оранжево-желтой шарообразности.
- Бери болгарку, счищай и переваривай! – Оксана Викторовна резко повернулась и быстрым шагом двинулась в глубь цеха.
- Вай! – воскликнул Алиган на смеси родного языка с русским и торопливо привстал, надеясь разглядеть убегающую грудь.
На постах вспыхивали и горели ослепляющие дугой огни сварки. Работяги в масках, склонившись над столами, ровно проходили швы. Алиган вроде бы выцелил глазами обтянутую ярким ситцем округлость, но тотчас разочарованно сплюнул: шар оказался головой слесаря в цветастой бандане. Алиган еще приподнялся, забрался ногами на стол, и в это время у крайней колонны грохнул взрыв.
Сварные и заготовщики, как по команде, бросились в проходы: узнать, что случилось, и не нужна ли помощь. Алиган свалился мимо стула задом на пол и, не поднимаясь, побежал на четвереньках прятаться за большую гильотину. Перепутал направление, как раз за большой гильотиной и грохнуло, и туда сбегался народ. Бывают неприятные моменты, когда потом за себя стыдно, но хуже, когда рядом оказываются свидетели твоей трусости. Алигану не повезло: зрителей набралось до десятка, и смехом они заливались от всей души.
Авария случилась более громкая, чем опасная: сорвало предохранительный клапан на ресивере, и все станки, в названии которых было слово «пневмо (воздух)», разом остановились. Петрович окликнул застывшего в позе удивленного китайца, разведенные руки ладонями вперед, ноги ступнями внутрь, Алигана.
- Твой агрегат работает. Занимайся. У сварщиков детали заканчиваются.
Алиган вновь уселся на свой стульчик, взял в руки полосу, включил станок, а глаза непроизвольно смотрели на массивную боковину, из-за которой десять минут назад выглядывала возбуждающая чувства красота.
Слесарная богема, с ранья оторванная от благостного опохмеления, покуривала у ресивера. Стыдливо опустив первый русский вопрос: «Кто виноват?», неторопливо дискутировала второй: «Что делать?»
Петрович, разложив на рабочем столе гидравлической гильотины чертежи, подсчитывал и записывал маркером необходимое количество железа. Сварные вернулись к постам и энергично дорабатывали нарубленные вчера косынки. Алиган, упершись взглядом в станину, раз за разом нажимал педаль. В момент смены полосы от станка доносилась заунывная, однообразная, как казахская степь, нудная песня.
Гармоничная производственная картина: никто не болтается дуриком, все при деле, работают на единый результат… - разрушилась через десять минут, когда Ромка-сварной подошел к Алигану и увидел в приемном лотке вместо прямоугольников, определенной длины и ширины, безразмерные треугольники, трапеции, параллелограммы и ромбы.
- Эй, - Ромка потряс за плечо Алигана, глянул в бессмысленные глаза и обернулся, высматривая Петровича. – Подойди.
- Данунах…! – только и выговорил Петрович и повернулся к Алигану. – Ну ты дерзнул… дерзанул… Черт! И слова нужного не подберешь. Как ты умудрился?
- Глаза разбежались, правда. - Алиган, отвернувшись от станка и всем корпусом подавшись вперед, немо шевелил губами.
По центральному проходу легко и неторопливо двигалась Оксана Викторовна. Непринужденно несла перед собой красиво вздрагивающую грудь и улыбалась непонятно… можно сказать, “загадочно”.
Петрович, едва взглянув на женщину, легко подтолкнул ногой глубже под станок испорченные детали, а на место приемного лотка двинул деревянный ящик. Обернулся к Ромке, засмеялся и разъяснил ситуацию:
- Очень уж Оксана Викторовна женщина видная. Коллектив за два года успел переболеть и привыкнуть к ее выдающимся, но неприступным прелестям, а бедолага Алиган без подготовки, можно сказать, краешком глаза, мельком заметил самое прекрасное в ней. Своевременное возбуждение указало путь к счастью.
- Красивая, - рукавом вытерев губы, смущенно пояснил Алиган.
- Попал, парень, - захохотал Ромка. - Ты же в Зарубежах плавал и в Америке бывал?
- Не плавал, а ходил. В Канаде рыбу разгружали.
- Америка рядом, - Ромка затоптался на месте, торопясь “отмочить хохму”. - Остался бы там: каждая вторая американка с девятым размером. Пришлось ихним мужикам специальную Силиконовую долину для них сделать, чтоб титьки до размера доводить и губы до вареников наращивать. Слышал про такую?
- Про Силиконовую долину слышал, - неуверенно согласился Алиган.
- Интересно, - поддержал Петрович.
- В шарашках, типа нашей, мужики на прессах титьки из силикона штампуют. Хотят бабы красивыми быть, - поставил победную точку Ромка. - А Оксана Викторовна… малоадекватная она.
- Девушек выбираем по красоте, а с адекватностью-неадекватностью потом разбираемся, - Петрович толкнул напарника рукой в плечо. – Подвинься, станок посмотрю.
- Глаза разбежались, да, - как спасительную мантру повторил Алиган. – Вчера получалось…
- И сегодня получится, - перебил Петрович. – Разбежавшиеся глаза - это две точки зрения, что провоцирует критическое мышление.
- Рубщик ведро брака настрогал, а какой-нибудь депутат за краешек сиськи и народ продаст и пол страны в распыл пустит, - отозвался на излете веселья Ромка.
- Перебор, - засмеялся Петрович. - Я за критическое мышление, Рома, но нельзя же критиковать только желчью. Лучше порадуемся, что есть в стране мужики, у которых стоит.
- Ну ты философ, - не замедлил снасмешничать Ромка.
- Философами мужики не от хорошей жизни становятся, - пригрустив глазами, парировал Петрович.
Присел перед станком, нажал кнопку запуска, вставил полосу, сделал руб, второй. Подобрал готовые детали, измерил. Штангель циркуль беспристрастно показал правильный размер.
- Не идеально, но близко к тому, - прокомментировал Петрович. Продвигая в станок железо и нажимая ногой на педаль, дорубил полосу. В приемный лоток падали детали правильного размера и формы, «не идеального, но близко к тому».
Сварные радостно загалдели, Ромка торопливо сгреб нарубленное и помчался к сборочному посту, остальные выстроили очередь из ящичков, коробочек и ведерок в ожидании недостающих деталей.
- Все нормально со станком. Руби, Алиган, и не ерзай глазами по сторонам в поисках бесхозных прелестей.
У первой колонны вновь грохнуло. Едва отошедший от станка Петрович, оглянулся на звук и отчетливо матюгнулся в адрес слесарей. Алиган присел и втиснулся под стол гильотины. Сварные примчались, оценили позу рубщика и дружно “заржали”.