Страница 27 из 45
— Буду рад оказаться полезен.
— Не могли бы вы увести нас к диванчикам… подальше от не в меру наблюдательного канцлера?
— Конечно, герцогиня, — усмехается и бросает на меня понимающий взгляд.
Небольшой круг по залу, чтобы затеряться, и вот мы у дальней правой колоннады. Прямо перед моими глазами с дивана встаёт солидный дио, словно освобождая его специально для меня. Какая удача!
Опускаюсь, едва сдерживая стон облегчения. Осторожно осматриваюсь вокруг на предмет подставы в виде какой-нибудь очередной группы “доброжелательниц”.
Слева расположились пожилые матроны, увлечённые беседой. Справа — молодая парочка, не сводящая друг с друга глаз. Как мило… Интересно, если я прямо тут прикрою глаза… может, никто и не заметит? Ну подумают, дэя музыкой наслаждается с закрытыми глазками…
Как же я устала… Даже не знаю, морально больше или физически, но в голове пульсирует навязчивая идея найти тёмный угол и вздремнуть там хоть несколько минут… а лучше пару часиков, пока это всё не закончится… сознание мягко уплывает и чтобы окончательно не уснуть, напеваю про себя танцевальные мелодии, которые сменяют друг друга…
— Позвольте пригласить, герцогиня, — бархат ледяного голоса разрушает хрупкие мечты о спасительном уединении.
Казалось бы, этот вечер было сложно сделать ещё более гадостным… но одно сиятельство и тут находит способ всё испортить.
— О, граф, безмерно благодарю за приглашение, но я больше не танцую.
Чувственные губы растягиваются в улыбке, которая не обещает мне ничего хорошего. Граф наклоняется к самому уху:
— Не стоит, ваша светлость. Что бы вы ни задумали, не советую вам этого делать, — в его голосе отчетливо слышна угроза, но когда он отстраняется, на губах снова играет вежливая улыбка, так что со стороны наш разговор выглядит вполне милым.
— Вы, полагаю, ошиблись, ваше сиятельство. Единственное, что я задумала, это остаться отдыхать здесь, на этих диванчиках, — приподнимаю одну бровь, показывая, что даже с места не сдвинусь. — Я не понимаю, какую игру вы на этот раз затеяли, но раз уж вы это начали, то будьте любезны отвечать за свои действия, — цедит сквозь зубы. Да что с ним не так? Почему бы просто не оставить меня в покое? Краем глаза отмечаю заинтересованные взгляды влюблённой парочки с соседнего дивана и решаю смириться, чтобы наша перепалка не превратилась в развлекательный спектакль для благородной публики.
Холодный взгляд, жёсткая рука на моей талии и голос, которым граф умеет делать больно:
— В какой-то момент мне показалось, что вы изменились… но я ошибся, вы снова принялись за старое. Всё как всегда, да, Эммилина?
— О чём вы? — собственный голос звучит растерянно. Граф на мгновение меняется в лице, и я успеваю заметить неуверенность, которая, впрочем, тут же сменяется подозрительным прищуром:
— Вы послали Зейн-Малика, чтобы оторвать меня от общества моих друзей. Вам снова не достаёт внимания? Как и прежде, считаете, что можете использовать своё положение, чтобы дёргать за ниточки… не так ли?
— С чего вы взяли, граф?
— С того, что накануне поверенный танцевали с вами. А затем у нас с ним состоялся короткий разговор. Всё очевидно.
Он следил, с кем я танцую?
— И всё же вы ошибаетесь, это не моя инициатива.
— Ну конечно, конечно, не ваша, герцогиня… И никогда не была вашей, вы ни разу не подставляли меня своими интригами, никогда не устраивали фальшивых спектаклей, вы всегда были честны и чисты в своих помыслах, ди "невинная, малшка Эмми"?
— Я не стану больше спорить на эту тему, — не знаю о чём он, но пресекаю дальнейшие обвинения, злость перебарывает нездоровую растерянность. Вот только правую стопу охватывает судорога. Боги, только не сейчас!
— Действительно, вам лучше молчать…
Сжимаю зубы, стараясь контролировать дыхание и игнорировать зарождающийся спазм. Гордость и обида мешают мне попросить графа двигаться медленнее или вовсе помочь незаметно покинуть танцевальную залу.
Мы делаем очередной круг, и спазм достигает голени. Но я молюсь лишь о том, чтобы продолжать чувствовать эту боль. Пока она есть, я хотя бы могу контролировать тело. Мне всего-то нужно продержаться до конца танца!
Музыка всё не кончается и мне кажется, что время растянулось густой патокой. Когда правая нога начинает заплетаться, я едва не оступаюсь. Брови графа сходятся на переносице:
— Что бы вы ни задумали, приберегите свои фокусы для других, на меня они давно не действуют.
— Это не фокусы, ваше сиятельство. Пожалуйста, отведите меня к диванам, — поднимаю на него глаза и чуть сильнее опираюсь на плечо, предчувствуя неизбежное.
— Танец почти закончен, — он хмурится, словно пытается просчитать, в чём может быть подвох. — Прошу вас… сейчас… — остатки гордости испаряются под натиском страха.
Почти не ощущаю стопу. Мозг лихорадочно просчитывает варианты. Если он поддержит меня за талию и позволит опереться на свою руку, мы сможем покинуть паркет, не привлекая особого внимания… и я не попаду в идиотскую ситуацию. Иначе, я просто не представляю, как быть. — Хорошо, идём, — останавливается, рассматривая меня с недоверием. — Ваше сиятельство… пожалуйста… придержите меня за талию…
— Серьёзно? Ты снова это делаешь? — цедит сквозь сжатые зубы, не замечая, как переходит на "ты". — Может мне снова носить тебя на руках? Или поцеловать прямо здесь? Для кого спектакль на этот раз? Алессинья? Дафна? Ниола?
Чувствительность окончательно покидает правую ступню. Паника вышибает холодный пот. В этот момент раздаётся последний аккорд и музыка стихает.
— Нет-нет, вы всё неправильно поняли, я не могу идти сама… мой шёпот с мольбой в голосе, — Алексион… — Вы позволите, пригласить вас на следующий танец? — какой-то юнец широко улыбается, ожидая, что я приму приглашение.
Не успеваю ответить, как граф дёргается, отстраняясь от меня, и шагает в сторону. Рука, которая только что сжимала ткань его парадного сюртука не успевает вовремя разжаться, и я начинаю заваливаться, неуклюже размахивая руками. Словно пытаюсь ухватить воздух. Судорога, погружающая в агонию и вторую ногу, лишает последней надежды на возвращение равновесия.
Мгновения растягиваются, давая мне выхватить из окружающего пространства ошарашенный взгляд пожилой дэи в трёх шагах от меня, округляющийся в растерянности рот того самого юнца, что намеревался предложить мне танец и разворачивающегося обратно графа.
Инстинктивно выставляю руки вперёд, но рукава настолько плотно обхватывают предплечья, что манёвр удаётся лишь наполовину. Это помогает смягчить падение, но не помогает уберечь голову от столкновения с натёртым до зеркального блеска паркетом.
За мгновения до того, как темнота забирает моё сознание, чувствую чьи-то руки на своих плечах и слышу взрыв старательно сдерживаемого хохота вокруг…
Глава 26
— Разумеется, я сразу сообщил Его Величеству! — восклицает знакомый голос, заставляя сознание постепенно выплывать из небытия. — Он приказал докладывать о любых изменениях состояния герцогини. И могу вас заверить, он крайне недоволен. Ваше счастье, что сейчас он принимает послов, но вам следует подумать, как вы объясните произошедшее. И мой вам совет — сделайте это прежде, чем сплетни дойдут до его ушей. У меня десяток свидетелей, которые утверждают, что герцогиня во время танца оступалась и выглядела побледневшей, но есть и те, кто "точно видел", как вы её толкнули. Последние, к слову, радостно убеждают в этом других.
Дио Зейн-Малик делает паузу, и я слышу чёткие уверенные шаги. Три в одну сторону. Три в другую.
— В любом случае, Его Величество разочарован. Он пошёл вам навстречу, рассчитывая, как минимум на то, что вы с её светлостью за отведённое время придёте к единому обдуманному решению. Но та информация, которая поступает нам из имения Фрэй Дау…
— Вы следите за мной? — наконец нарушает молчание граф, его голос звучит глухо и устало.