Буревестник

— Чем не истина, в самом деле, — нехотя согласился Валера.

— А самое главное, Валерий, что можно не дожидаться окончания всего срока вашего пресного обитания в наших стенах. Мы готовы вас отпустить в течение пары часов.

— Мне нужно на что-то согласиться? Признаться в чём-то?

Бернардо снисходительно улыбнулся.

— Зря вы так плохо о нас думаете… нет, ваших показаний вполне достаточно. Если что-то понадобится, мы вызовем вас отдельно, но это маловероятно.

— Тогда это хорошая новость, — признал Валера.

— Ещё бы. — Бернардо встал и уважительно протянул ему руку. — Я повторюсь: мне приятно, что среди нас, атомистов, есть люди, как вы, пусть и атомсчик. Вот бы побольше таких непосредственно в Эннее… у вас ещё остались вопросы?

Валера вспомнил всё то, о чём размышлял последние часы.

— Пожалуй, есть один…

Глава Эннеи ушёл, а внутри всё перевернулось и забрезжила надежда. Валера привёл себя в порядок, отложил книгу в сторону. Он смиренно ждал момента (если, конечно, Бернардо не обманул), когда ему позволят, наконец, выйти на волю.

Минуты текли, как мёд, дабы скоротать время, Валера погрузился в медитацию. Принесли еду. «В последний раз», — сказал себе мужчина, наслаждаясь каждой ложкой.

Вскоре в кабинет зашёл охранник — только не щуплый, как обычно, а крупный. Вслед за ним появился Семён.

— Кажется, формула осталась той же, — сказал тот, с деланной улыбкой, — вы спасаете Эннею, мы за это вас держим подальше от людей, а потом отпускаем в надежде, что после этого вы к нам примкнёте.

— Надежда умирает последней, — ответил Валера, вставая.

— Вы точно её переживёте… ладно, чего тянуть, по личному указанию Главы мы отпускаем вас. Пойдёмте.

Они зашагали по знакомым (и опостылевшим) коридорам.

— Я забыл спросить у Главы по поводу Клеща, — сказал Валера.

— А, тот самый наёмник, который работал сначала на Дениса Заславского, а потом якобы возглавлял остальных?..

— «Якобы»?

— Валерий, послушайте, да, есть свидетели, которые, работая в ТНК «КДД», видели некоего человека, имевшего прозвище «Клещ», но… и всё. У нас нет понимания, какие его настоящие имя и фамилия — только приблизительный фоторобот. И уж тем более говорить, что он точно участвовал в отряде наёмников…

— Я думаю, он сбежал.

— Вы «думаете», Валерий, а нам нужно «знать». Искать иголки в стогах сена…

Они добрались до большого холла перед выходом. Те немногие люди, которые там уже были, с любопытством смотрели на Валеру.

— Дальше, я надеюсь, мы разберёмся без вашего непосредственного участия, — продолжил Семён. — Если что — мы вас вызовем через Гуннара Иссаксона. Не знаю, чем вы ему так приглянулись…

Валера пожал плечами.

— Да, и по вашей «вечной регистрации»: вопрос по её продлению ещё будет подниматься. У нас ожидается собрание через пару дней — там обязательно поднимут этот вопрос… поэтому просьба оставаться в пределах досягаемости.

— Я понял.

— Тогда хорошего дня.

Семён откланялся и ушёл в сопровождении охранника. Валера же поспешил выйти, наконец, из здания.

Прохладный городской воздух наполнил лёгкие, яркие краски окружающего мира заполняли пространство и радовали глаз. Асфальт тут и там усеивали лужи. Валера прикинул, как сейчас пойдёт с тяжёлым пакетом, где приятным грузом была энциклопедия, но его почти сразу окликнули:

— Валегра!

Из чёрного лимузина с открытой задней дверью махал Гуннар. Он надел свой привычный рокерский костюм и улыбался во все шведские тридцать два. Валера спустился по лестнице. Если бы он посмотрел по сторонам, то заметил бы завистливые взгляды.

В лимузине было тепло и уютно, Гуннар сразу предложил выпить, но Валера отказался.

— После всего, что было, так и не начнёшь? Fan! Удивительный человек!

— Какой есть… да, благодарю за подарок.

Гуннар махнул рукой.

— Ничего такого! Слышал как-то, что ты зачитывался похожей книгой, а у меня одна нашлась. Зачем она тебе — не понимаю. Но ты же удивительный человек. Шеф, гони давай!

Водитель поехал, а Гуннар стал внимательно рассматривать гостя.

— Тебя там не обижали?

— Сложно обидеть человека, которого опекает Глава Эннеи. И который знаком с несколькими Лидерами.

— Двоим из них ты жизнь спас! А сын ещё одного так вообще считает тебя идеалом атомщика.

— Я удивлён, что Сеню не вызвали на допросы.

— Я пока не готов показывать его Эннее, — уклончиво ответил Гуннар. — Поэтому если есть возможность сделать так, что его участие никто не заметит — я это делаю. Поболтать с людьми, намекнуть… но, пока ты отдыхал от погонь, я всё же познакомился с его товагрищами.

— Дарья и Глеб?

— Да. Замечательные! Отличные! Мы, кстати, едем к ним.

— Гуннар, — проскрипел водитель хриплым голосом, — я туда реально не впишусь.

Швед посмотрел в тонированные стёкла — лимузин остановился перед поворотом во двор дома, где был «штаб».

— Да, окей, шеф. Валегра, извини, надо будет пошагать немного, а то в ГРоссии тяжело ездить на длинных машинах.

— Ничего, я пройдусь.

— Что ж, тогда пока! Думаю, мы ещё увидимся!

Гуннар по-отечески похлопал Валеру по спине, а тот выбрался на улицу. В тихом осеннем дворе, который в какой-то мере стал почти родным, его у подъезда ждал Арсений. Он подскочил от радости и готов был кинуться на шею мужчине, но в последний момент одумался.

— Валереверс! Наконец-то тебя отпустили!

— Твой отец этому поспособствовал.

— Это он умеет! Ладно, давай уже наверх поднимемся, а то я весь окоченел.

В квартире было всё так же уютно. Из своей комнаты вышел Глеб и с улыбкой поприветствовал Валеру. Ему передали сумку с вещами, которая ждала его много дней.

Потом был чай с тортом (который Валера снова перестал есть после одного укуса) и рассказ мужчины о пребывании в Эннее.

— Я думал, Дарья будет с вами, — заметил он.

— Ну… она слегка обиделась, — с виноватой улыбкой произнёс Сеня. — Наверное. Видимо, когда я просто говорил, что могу получать информацию из Эннеи, то это её устраивало, а когда узнала, что чаще всего это информация от отца, который состоит в Совете Девяти, то… короче, это Дарчица во всей своей специфической красе. Не хочу сказать, что она некрасивая, в конце концов, что-то в ней есть, но… короче, это не самое главное. Самое главное — как ты себя чувствуешь, остались ли силы…

— Силы на что?

— Ну, например, чисто гипотетически, приблизительно, при определённых обстоятельствах… если бы ты согласился на то, чтобы продолжить меня обучать…

Валера мысленно оценил своё состояние и понял, что ничего этому не мешает, о чём и сообщил.

— Ура! — обрадовался Сеня и достал телефон. — Надо слегка подразнить Дарчицу, хе-хе.

— Валера? — Глеб обратился к мужчине. В его взгляде читалась уверенность, которой раньше не было. — Там мама передаёт тебе привет. И благодарность. Правда, она не пояснила, за что…

— И ей передавай привет.

— Хе-хе-хе! — Сеня был донельзя доволен. — Ну, что, тогда прямо завтра утром и продолжим?

— Можно завтра утром, чем не мысль.

— Ур-р-ра! Слышал, Глебич? Да, и ещё: возьми-ка завтра паспорт, а то у тебя никогда не было собственного номера телефона, мы хоть тебе оформим по нормальному, как белому человеку. Ох, не при Марселе будет сказано… Но фиг с ним, фиг со всеми! Мы — русские, с нами Валера!

Мужчина с непривычки утомился от внимания и чужих эмоций, поэтому внутренне радовался, когда парни, наконец, соизволили уйти.

[12] «Прошу прощения» (нем.)

10.1

В холодильнике осталась разнообразная еда (полуфабрикаты, как любил Сеня); из сумки была вытащена чистая одежда, которую Валера надел после долгожданного душа; за окном в голубое небо добавили чернил. От вечера осталось всего ничего, можно и просто отдохнуть. Но в душе́ нет-нет, а возникало волнение, ощущение судьбы, которая может решиться в ближайшее время.