Страница 19 из 23
Кшари их появлению не удивился, поклонился жрице и мазнул равнодушным взглядом по стоящему рядом рабу.
– Он вымоет клетку, открой ему, – приказала Вархи.
Еще один поклон и пустой взгляд, и крылатый подошел к клетке.
Мэтт даже губу прикусил, стараясь не спугнуть удачу и рассматривая флотских. Старший, с нашивками майора, совершенно седой, был крупнее остальных и спокойнее, что ли, по количеству эмоций на лице, точнее, их отсутствию, он легко мог составить конкуренцию крылатым. Двое других на подходящего к клетке стража среагировали острее: вскочили и отошли в дальний угол. Один темнокожий, вроде капрал, а второй, полная противоположность первому, высокий блондин, может, даже альбинос, похоже, рядовой – Мэтт не очень хорошо разбирался в нашивках, но офицерские узнал, сотни часов виртуальных стрелялок даром не прошли.
Вархи, убедившись, что ее приказ выполнили, ушла. Кшари занял свой пост, только повернулся вполоборота, чтобы видеть пленников.
Мэтт набрал воды в ведро, подхватил тряпку и двинулся к клетке, громко бормоча себе под нос:
– Мыть или не мыть, вот в чем вопрос. Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье26…
Пленники молча подвинулись, пропуская его в клетку. Не сказать, что внутри было грязно (видимо, флотские пытались выбрасывать мусор наружу), скорее, пыльно. Да и чувствовалось, что пленников в душ не водили. Хорошо хоть туалет им прямо тут не устроили. Мэтт поставил ведро и, не меняя интонаций, перешел от Гамлета к делам насущным:
– На меня не смотрите, отвечайте, будто друг с другом говорите. Можно французский, хинди, итальянский – я понимаю. Вы с флота, да?
Седой сообразил первым. Повернулся к капралу и невозмутимо произнес:
– Да. А ты кто такой?
– Неважно. Раб я. Вас искать будут?
– Ну, допустим.
– И когда найдут?
Мэтт встал на колени и принялся усердно тереть пол.
– Может, завтра, а может, через месяц.
– Вас убьют раньше. Нет месяца. Пять дней.
Мэтт опять переключился на Шекспира, неторопливо прополаскивая тряпку и давая флотским переварить информацию.
– С чего ты это решил?
– Вы жертва их богам. Скоро праздник.
– Парень, ты перегрелся?
Мэтт начал злиться. В его плане не было предусмотрено того, что флотские ему не поверят и что времени их убеждать у него не будет. Подвинул ведро, выпрямился и громко сказал, тыкая пальцем в свободный угол клетки:
– Я здесь уже год, и я видел, как они убивают. Если бы вас хотели сделать рабами, не держали бы тут. Хотите жить – слушайте меня!
И повернувшись к кшари, добавил на эр-кхарском:
– Не понимают, что надо подвинуться. Тупые. А я их языка не знаю. Ты тоже не знаешь, да?
Кшари уставился поверх их голов: разборки рабов его не волновали, главное, чтобы из клетки не выходили.
Мэтт зло прошипел:
– Вот этот вам горло и пережет. С удовольствием.
– И что ты предлагаешь? – невозмутимо поинтересовался седой. – Если ты не заметил, тут так просто клетку не откроешь.
Мэтт не зря все это время торчал неподалеку, рассматривая пленников. Дверь в клетку завязывали толстым плетеным ремешком – никаких замков или запоров, незамысловато и надежно, руками его не порвать, зубами тоже долго грызть придется. А ножом должно получиться.
– Вы с ним сможете справиться? – спросил вместо ответа Мэтт и тут же уточнил: – С крылатым. Так, чтобы помощь не позвал?
– С кем? – не понял капрал.
– Вон с тем разговорчивым перцем, что вас охраняет.
– Смогу, – кивнул седой и отошел в сторону, чтобы не мешать Мэтту домывать пол. – А почему он крылатый?
Мэтт изумился – они что, еще не видели? Хотя, может, и не видели: клетка стояла под плотным пологом из лиан, и кшари отсюда стартовать неудобно. Значит, это будет для них не самым приятным сюрпризом.
– Завтра ночью выбирайтесь из клетки и глушите этого. И ждите, без меня вы до сельвы не дойдете, – и твердо повторил: – Не сегодня. Завтра.
План наконец обрел внятные очертания. Седой уверен, что их найдут, а значит, надо уйти в сельву, подальше, и там ждать помощь. Это куда проще и спокойнее, чем захватывать корабль. А в сельву он их выведет: за полгода он тут все выучил – и тропинки, и где крылатые стоят, и куда они не суются.
На этот раз майор думал дольше, вероятно, прикидывая, для чего Мэтта к ним подослали и зачем так сложно втираться к ним в доверие.
– А тебе какой интерес в этом?
– Вы заберете меня с планеты.
Мэтт отжал в последний раз тряпку, окинул критическим взглядом не сильно изменившуюся клетку и, подхватив полное ведро, толкнул плетеную дверь.
– Подожди, – окликнул белобрысый, – так что ты про крылья говорил? Они у них что, правда есть?
Мэтт не ответил. Молча прикрыл за собой дверь, обошел клетку и выплеснул грязную воду на землю, а потом еще, повернувшись спиной к наблюдателям, старательно потряс ведро, заодно дернув свой пояс. Нож рыбкой скользнул вниз, скрываясь между лопухов – достаточно близко, чтобы, просунув руку между прутьев, до него можно было дотянуться. Поймал взгляд седого, убеждаясь, что тот заметил, и коротко кивнул. Оставалось только надеяться, что седой не принял его за сумасшедшего, с которым лучше не спорить.
Кшари, заперев клетку, вернулся на место. Мэтт несколько раз оглянулся, чтобы удостовериться, что крылатый ничего не заподозрил и не пошел копаться в лопухах. Ну и правильно, нечего там замечать, у энэ, если он не больной на всю голову самоубийца, не может быть ничего запрещенного. А Мэтт – приличный энэ, благоразумный, даже поклониться напоследок не забыл.
Идти в бараки было рано, до вечерней молитвы еще пара часов, возвращаться в Храм Великой Мот не хотелось, что он там не видел? Мэтт подумал и побежал вниз по тропинке.
Рядом с сейхой, обняв колени и уперев в них подбородок, сидела Мара. Мэтт тихо подошел и сел рядом.
– Чего притащился? Боишься, нажалуюсь?
– Нет, – качнул головой Мэтт, – ты не будешь. Я извиниться хотел. Я не должен так, ты аштэ, я энэ, прости. Мне правда стыдно.
– Ты не энэ, – буркнула Мара, – ты – дурак. Зачем ты таскаешься к Вархи? Если вас поймают, то накажут. А тебя вообще на алтарь могут отправить.
– Ну… – скорчил виноватую морду Мэтт, – она же велела, как я могу ослушаться?
– Пожалуйся эль-штэ, он верховный аштэ, он ее накажет, а тебя отпустит.
– Нет, – испугался Мэтт, только верховного жреца ему сейчас не хватало для полного счастья. – Я лучше сам с ней поговорю.
– Она неправильная, – нахмурилась Мара, – мы должны служить Великим и не отвлекаться на лишнее. Великая Мот ее не примет к себе после смерти.
Мэтт задумчиво посмотрел на дерево. Обсуждать подробности встреч с Вархи он не был готов: во-первых, Мара не парень, а во-вторых, ребенок еще. Может, по местным меркам ей до совершеннолетия и осталась пара лет, по законам его мира – ей еще в куклы положено играть.
– Полезли? – предложил Мэтт, кивая на сейху. – Интересно, как там ушу?
– У меня сегодня сыра нет, – ехидно сообщила Мара.
– Ничего, – усмехнулся Мэтт, – я тебя подсажу совершенно безвозмездно.
Драконята были на месте, только старший, тот, что покрупнее, с важным видом взгромоздился на бортик гнезда, высокомерно поглядывая на пропасть под ним. Взлететь, впрочем, не пробовал, дисциплинированно держал крылья сложенными.
Мэтт, наблюдая, как вышагивает маленький ушу, неожиданно вспомнил слова седого. Тот так уверенно сказал, что их найдут, пусть даже через месяц… Флот своих не бросает, а значит, рано или поздно появится, и можно, конечно, дождаться их в сельве, но кто сказал, что они просто их заберут, проигнорировав такую интересную планету? Особенно если предположить, что флотских изначально было не трое, а больше, но остальные до клетки не дожили. Отсутствием воображения Мэтт не страдал, и картинка взрывающихся Храмов встала перед глазами как живая. Еще какой-то месяц назад он бы постарался картинку задержать подольше, мечтая, как в этой огненной каше сгорают крылатые, но сейчас в мечту вплелась фальшивая, неправильная нота. И имя ей было – Мара. В Храмах не только крылатые, а ракеты не выбирают, кто достоин смерти, а кто нет.
26
Уильям Шекспир. Гамлет, принц датский. Перевод Б. Пастернака. Правообладатель: ФТМ. Электронное издание 2008 г.