Страница 17 из 23
Мэтт с облегчением вскочил, перепоручая опять впавшего в беспамятство кшари жрице, и совершенно забыл, что собирался спросить, кто такой Чарли. И уже в коридоре, оглянувшись на закрытую дверь, ухмыльнулся: а кшари, судя по его морде, похоже, должен был оказаться в касте сахри25. В любой новой колонии примерно пять процентов детей рождается с недостаточной базовой мутацией, но редко где таких объявляют кастой низших, чаще стараются помочь. На Эр-Кхаре с неудачным потомством не нянчились. Теперь понятно, как он в Храме оказался: родители поспешили избавиться, дабы не позорить семью. А нос крылатый задирал, словно был родным сыном самого Ашера, причем рожденным в законном браке с Великой Мот.
До выхода Мэтт дошел не сразу: убедившись, что коридор действительно пуст, заглянул в приоткрытую дверь смотровой. А потом быстро, стараясь не шуметь, подскочил к шкафу и схватил пару флаконов с синей полосой вокруг горлышка – хотел и остальные стянуть, но вовремя сообразил, что заметят. Замаскировал получившуюся брешь другими пузырьками и сунул в пояс украденные. До тайника, в котором, помимо пока не пригодившейся тыквы с настойкой боргара, валялась еще кучка не менее ценного хлама, он сейчас сбегать не сможет, но это нестрашно – спрячет в кустах, а вечером перепрячет. Зачем ему потребовались именно эти флаконы, он толком не знал, решил, что раз эта штука и кшари вырубить может, то точно лишней не будет. Огляделся и сцапал еще рулон бинта, эта штука тоже пригодится. Больше ничего ценного не было; что означает маркировка другого цвета на пузырьках, он не знал и здраво рассудил, что экспериментировать и проверять их действие на себе лучше не стоит.
Прислушался, проверяя, все ли тихо в коридоре, и вышел из комнаты.
Самый перспективный, то есть пышный и густой, куст рос рядом с идолом Великой Мот. Мэтт, воровато оглянувшись, решительно направился к идолу и, поравнявшись с промежуточным тайником, склонился в почтительном поклоне, практически ткнувшись носом в покрытые фиолетовым пушком ветки. Он уже не первый раз прятал здесь украденное: пара ритуальных ножей, спертых из Храма, тут вылеживалась почти неделю, прежде чем Мэтт решил, что будет достаточно безопасно переселить их в основной тайник. Ветви недовольно колыхнулись, но тут же замерли, образуя идеальный шар и надежно скрывая скользнувшие внутрь пузырьки с боргаром. Мэтт выпрямился и нахально подмигнул идолу. А потом побежал в Храм.
Ему еще с утра приказали вытереть пыль с книжных полок, и стоило уже заняться своими прямыми обязанностями и поработать рабом. На книги Мэтт давно косился, но легальная возможность сунуть в них нос предоставилась лишь сейчас. Мэтт покосился на усевшуюся на подоконник Вархи и вытащил с полки самый толстый талмуд. Книга была сшита непривычно, сверху, да и бумага была тонкая, едва не прозрачная. Мэтт добрую минуту любовался человеком с содранной кожей, прежде чем сообразил, что держит в руках медицинский атлас – Храм Великой Мот же, – а не книгу ужасов или инструкцию по пыткам. Он бы предпочел найти астрономический справочник или звездные карты, может, тогда получится понять, где эта планета находится? Хотя, чем ему поможет точное местоположение планеты, он и сам не знал. Просто хоть какая-то информация.
– Ты умеешь читать? – удивилась Вархи.
– Не на вашем языке, – признался Мэтт, с сожалением закрывая книгу, и ткнул рукой в сторону: – А это что?
Одна из книг лежала отдельно, на специальной подставке, резко выделяясь яркой, плотной обложкой на фоне стоящих на полке скромниц. Да и толщина книги впечатляла.
– Дневник Великой Мот.
– Серьезно? – удивился Мэтт. – Прямо она писала?
– Не, – беспечно мотнула головой жрица, – это копия. Ее раз в десять лет переписывают. В каждом Храме такая есть.
– А можно посмотреть?
– Посмотри… Только ты все равно ничего не поймешь. Там на языке Великих, никто не понимает.
Мэтт недоверчиво ухмыльнулся, но спрашивать, зачем же они тогда ее переписывают, не стал: пытаться понять логику фанатиков – дело неблагодарное и крайне скучное. Наугад раскрыл книгу и задумчиво наклонил голову. Писец явно старался, перерисовывая каждую букву, как картинку, и заботливо украшая ее завитками, а местами, наверное, от любви к прекрасному, добавляя еще вензеля на полях. Но, несмотря на все старания писца, латиница угадывалась легко. Похоже, загадочным языком Великих был староанглийский. Эр-кхарский на него совсем не походил, Мэтт вообще затруднялся отнести его хоть к какой-то языковой группе: смахивает на изуродованный удвоенными согласными и кучей шипящих хинди, но все-таки не он. Скорее всего, в основу эр-кхарского лег пиджин, помесь из нескольких языков; обычно такая лингвистическая каша появлялась в древних портах как средство коммуникации между местными жителями и командами кораблей, в последнюю тысячу лет так изгаляться над языками необходимости не было, спайдер и без этого отлично переводил, но на этой планете про нейроинтерфейсы даже не слышали.
Жрица спрыгнула с подоконника и, подойдя ближе, крепко обняла его сзади, прижимаясь грудью. Едва слышно потянуло терпким и кисловатым – можно принять за духи, но Мэтт уже знал, что так пахнет пропитанная соком боргара деревянная щепа, которую местные вечно в рот тянули. Не такая убойная штука, как та, которой накачали кшари, но тоже дрянь порядочная. Жрецы вроде не одобряли слишком активное увлечение боргаром, но Вархи то и дело катала во рту, как зубочистку, длинную синеватую щепку.
–Ты понимаешь, что там написано?
Инстинкт самосохранения взвыл напуганной истеричкой, и Мэтт торопливо захлопнул книгу.
– Не-а. Не понимаю. Так… буквы интересные.
Мэтт вспомнил про тетрадку в заброшенной лаборатории и аккуратно вернул дневник Великой Мот на место. Влезать в трепетные взаимоотношения Великих и их фанатов было опасно. Мало ли что там эта Мот понаписала, сейчас окажется, что они сюда погулять прилетели, а вовсе не новый мир строить, а отвечать придется рабу. Да и читать чужие дневники неприлично, обидится еще старушка.
Рука жрицы скользнула ниже, и Мэтт ненавязчиво попытался ее перехватить.
– Вархи… мне надо работать…
– Успеешь, – мурлыкнула жрица, запуская пальцы под пояс.
Пальцы у аштэ были теплыми, мягкими и очень умелыми. Мэтт понял, что с силой воли у него все плохо – ее нет.
И только ночью в келье, ворочаясь и перебирая в голове события прошедшего дня, Мэтт неожиданно задумался: а на каком языке кшари звал этого Чарли? Да нет, не может быть, бред какой-то.
Глава шестая. Храм Хур-Саг. Пленники
Мэтт проводил взглядом едва перебирающего ногами кшари и сплюнул на землю. Он сам толком не понял, зачем предложил помощь и сильно бы удивился, если бы крылатый эту помощь принял. Просто он знал, что такое кнут, и знал, как это больно. Сам он не смог бы сдержать крик уже на втором ударе, а кшари избили до полусмерти, и было вообще непонятно, как тот стоит да еще и молчит. Цельнометаллический он, что ли?
А может, вовсе и не из-за этого, а из-за того, что кшари не сдал его жрецам за ту идиотскую выходку и вернул брелок… Или из-за того, что именно у этого крылатого глаза не были мертвыми. Что-то было в них человеческое, что позволяло верить в то, что кшари все же были людьми, из которых зачем-то сделали роботов.
Мэтт сплюнул еще раз и зло дернул головой. А так думать было нельзя, так случайно можно решить, что крылатые твари имеют право на существование. Если они когда-то и были людьми, то все человеческое в них давно выжгли. Они должны ответить за смерть отца. Все, без исключения.
Времени было уже много, он и так зря вышел к Храму Ашера, хотел посмотреть, нельзя ли подойти к клетке с другой стороны, и нарвался на показательную порку кшари. Надо было уже бежать, пока надсмотрщик не хватился, жалко, что теперь не успеет свернуть к сейхе, обещал же Маре прийти, малявка расстроится.
25
Са̐хри – каста низших.