Трофей Альфы

Я не забочусь о защите, Андрей же всегда безбашен в своей страсти, если ему не напомнить, то всё случиться без всяких… условностей. В голове мелькает мысль о том, что я совершаю ошибку, но я гоню её подальше и отдаюсь процессу полностью.

Глаза всё же открываю, после чего беру верх над парнем. Заставляю его лечь на спину, и он, глядя на меня безумными глазами, подчиняется. Я не отвожу своего взгляда от его лица, стараясь запомнить каждую деталь на всю жизнь. Вбираю его образ в себя так же тщательно, как член, на который насаживаюсь без всяких предисловий. Наш секс сейчас и правда можно назвать сумасшедшим, мы хватаемся друг за друга до боли, Андрей хотя и не понимает умом, что нас ждёт, но разделяет мои эмоции полностью.

Каждое его проникновение в меня отдаётся сладостью во всём теле, и кажется, что мне даже больно оттого, как хорошо.

Он кончает в меня, и я, понимая, какую дурость совершила, получаю свой взрыв удовольствия.

– Чёрт, Юль, ты – нечто, – Андрей широко улыбается, его глаза светятся восторгом. – И какого хрена ты всем нужна? – он заставляет меня лечь на свою грудь, и я чувствую, что он всё ещё не может отдышаться. – Было бы можно, я бы никогда от тебя не отходил…

Моя душа от этих слов разлетается на части. Я отворачиваю своё лицо, обнимаю его крепко-крепко, но не плачу. Он не должен ничего понять, а будут расспросы – я признаюсь. Но я не хочу дебильного расставания с уговорами и ссорой. Я хочу просто исчезнуть из его жизни, да, эгоистично, но мне хочется запомнить его влюблённым в меня по уши, а не злым, как чёрт, и кричащим, что я сука.

– Я тоже не хочу никуда уходить, но надо, – я заставляю себя оторваться от него и смотрю на время. – Блин, всё, я пошла собираться.

Скатываюсь с него в сторону, встаю и бегу в ванную. Быстро принимаю душ, одеваюсь и возвращаюсь в комнату. Смотрю на лицо расслабленного Андрея в последний раз, даже не разглядываю его обнажённое тело. Это длится считаные секунды, потому что я нахожу в себе силы взять рюкзак, телефон и уйти в коридор, кинув напоследок:

– Не пиши мне сегодня, ладно? Я весь день буду с мамой, её это бесит, опять закатит истерику, – стараюсь говорить это беззаботно, а не приглушённо, потому что слёзы уже едва удаётся сдерживать.

– Меня такие просьбы тоже бесят, – ожидаемо выдаёт Андрей. – Нам надо решить этот вопрос как-то, причём очень скоро, потому что моё терпение вот-вот подойдёт к концу…

Это окончательно добивает меня, поэтому я обуваюсь, говорю:

– Люблю. Пока.

…и пулей вылетаю из квартиры.

Рыдаю уже в такси, где рычу на водителя, который пытается меня успокоить.

Глава 2. Юля

настоящее время

Перешагиваю порог дома, пропуская мимо ушей кучу вопросов, которые задаёт Мила.

Почему я подчиняюсь? Потому что Дима явно не намерен что-либо делать, и да и бесполезно бороться мне с четырьмя громадными мужиками. Боюсь навредить дочке, боюсь, что ей могут навредить они, а так она даже не очень напугана. Может быть, Дима, оставшись один, вызовет полицию? Если он вёл какие-то дела с Андреем, то может знать, куда нас везут…

Оборачиваться страшно, но судя по звукам и голосам, вышли вместе с нами только подручные Андрея, а сам он остался в доме. Чёрт, как бы я ни желала избавиться от своего мужа, смерти ему я не хочу. Надеюсь, Андрей на это не способен. Или он слишком изменился за то время, что мы не виделись?

– Садитесь в машину, – один из незнакомцев открывает передо мной дверь и ждёт, когда я сама заберусь туда. Руки вот-вот отвалятся, потому что Мила в свои четыре года хотя и является миниатюрной девочкой, всё равно достаточно тяжёлая, чтобы долго держать её на руках так долго.

У меня на ногах домашние тапочки, дочка босая. Бежать я не могу, но всё равно садиться в машину страшно. Мне не грубят, и никто даже не показывает признаков раздражения, но всё-таки я понимаю, что это может быть только для того, чтобы не привлечь внимания соседей, например.

– Куда мы едем? – голос дрожит от страха и холода, но я всё равно пытаюсь создать впечатление того, что я не на грани истерики.

– Не беспокойтесь, вы просто погостите у нас, пока ваш муж… – мужик усмехается, но едва заметно: – …не выполнит нашу просьбу.

Я ему не верю, и не верю, что Дима сможет "выполнить их просьбу", но всё же киваю и сажусь в машину.

В машине тепло, но мы пока никуда не едем. Ждём чего-то. Хотя нет: кого-то. И этот кто-то – Андрей.

Он всё не выходит, и я боюсь за Диму. Мила у меня на коленях притихла. В машине темно, я смогла рассмотреть её личико: глаза закрыты, рот приоткрыт, значит, она уснула. Так лучше, и я надеюсь, она проспит до того момента, как мы приедем куда-либо.

Через боковое окно почти ничего не видно, но чуть повернув голову, я вижу крыльцо дома через лобовое стекло. Когда там появляется тёмная фигура мужчины, которая точно является Андреем, я вздрагиваю. Он двигается как-то странно: одновременно резко, дёрганно, но и плавно. И очень быстро, но это всё я списываю на стресс: зрение хорошим у меня никогда не было, а сейчас, наверное, и совсем всё плохо, раз перед глазами всё плывёт.

Андрей не останавливается и не обращает внимания на своих людей, он просто идёт к машине. Открывает дверь возле нас. Он смотри на меня, и мне кажется, что его глаза светятся жёлтым… И правда, со зрением беда.

– Садись посередине, – сухо командует, и я просто подчиняюсь.

Мне жутко неудобно, с трудом, но я всё-таки выполняю его приказ. От моих телодвижений Мила начинает просыпаться, но я замираю, и она затихает, вот только вытягивает ноги и сползает чуть ниже. Она мелкая, но, чтобы сесть рядом с нами, Андрею приходится приподнять её ступни, которые в сравнение с его громадной лапой смотрятся игрушечными.

Его руки не были настолько большими, это-то я помню точно…

Отмахиваюсь от посторонней мысли, отворачиваюсь, потому что тут же плечом чувствую плечо Андрея, которому из-за его габаритов приходится втискиваться в салон. Хорошо, что это внедорожник, а не какой-нибудь седан, он бы банально сюда не влез, и нам пришлось бы ехать в багажнике.

С другой стороны, садиться тот вежливый парень без куртки, остальные двое рассаживаются впереди.

Ни слова не произносится, когда машина трогается с места. Я вглядываюсь в окна дома и понимаю, что… рада отсюда уехать?

Да, я всегда мечтала вырваться из этой клетки, но не таким же способом. Моя новая клетка будет ещё хуже, и я не буду уверена в безопасности своего ребёнка.

Мила всегда спит беспокойно, из-за этого у её кровати до сих пор есть бортики, чтобы во сне она не скатилась на пол. Мы едем всего минут двадцать, но она уже выбралась из куртки, которую пришлось спихнуть тому мужчине, который сидел слева. Не знаю, его ли это куртка, на самом деле мне плевать. Не плевать мне на то, что в своих дёрганьях Мила уже отползла ниже, и теперь пятками она колотит ногу Андрея, который вроде бы не обращает на это никакого внимания, но я боюсь, что очередной пинок может стать последним, и он разозлится.

Я видела его злость тогда, пять лет назад, она не была направлена на меня, но всё же я пугаюсь. Новый Андрей выглядит более устрашающим, и его гнев, наверное, может довести до разрыва сердца.

Проверять мне не хочется, поэтому я прижимаю Милу к себе, заставляя её согнуть ноги в коленях так, чтобы она не задевала нашего "соседа".

Дочка затихает, а через несколько мгновений я слышу:

– Она мне не мешает, – голос ровный и отстранённый. – И я не собираюсь вредить ей.

Он делает акцент на последнем слове. Что ж, значит, я тут не в безопасности точно… Я на это и не рассчитывала, но вот призрачная надежда на то, что мою дочь не станут трогать, заставляет едва заметно выдохнуть.

Набираюсь смелости и пытаюсь прояснить то, о чём я думаю:

– Я не знаю, что ты не поделил с моим мужем, – отчётливо слышу, как Андрей сжимает кулаки: от этого его движения в тишине салона разносится хруст. – Я ничего не знаю о его делах, и не думаю, что я для него слишком ценна… И дочь тоже, – последняя фраза – ложь.