А-Прогрессор

Когда год назад Никис согласился на эту работу, то, по правде говоря, думал, что придется намного сложнее. Но местные жители вовсе не были такими дикарями, как он привык считать раньше. Да, им недоставало утонченных манер, да и речь у них была простоватая, но в остальном… Некоторые мастеровые, работавшие сейчас под его началом, имели очень острый ум. Именно благодаря сноровке и умению местных строителей, быстро схватывающих все новинки, предлагаемые Никисом, за неполных семь месяцев стены каменной церкви возвышались над землей уже на пять метров.

Все хорошо, живи и радуйся: есть работа, деньги за нее церковь платит хорошие, еда по вкусу. Но Пампирис грустил. Не лежала у него душа к профессии архитектора. Не его это призвание: да, он умеет проектировать, и умеет хорошо. Даже в Винисисе есть пара домов, построенных по его проектам и под его руководством. Но любит он иное.

Никис всегда считал себя в первую очередь математиком. Ему были интересны новые задачи. И архитектуру как способ заработка он выбрал только потому, что там требовалось множество расчетов, схем… Было куда приложить остроту ума. Эх. Если бы он только занимался проектами, а стройкой управлял кто-то другой! Увы, это было невозможно. Ты спроектировал — ты и строй! Этот принцип прошел через века и был непреложен.

Даже взять вот эту поселковую церковь. Разработка ее проекта, совмещение республиканских методов с образами востока — он был почти счастлив, чертя проект. Столько нового, интересного, непривычного для него: форма часовни, обширное пространство молельного зала, куполообразные пристройки. Все это скомпоновать, подогнать, сделать так, чтобы простояло столетия. Нетривиальная была задача.

А сейчас, сейчас его заела рутина стройки. Многие архитекторы получали удовольствие, наблюдая за тем, как возводится здание по их проекту, Никис был не из таких. Дома, храмы, церкви, гостиницы, крепости — все это обыденность. Он мечтал о деле, которое заставит его выложиться до конца, потребует всех его знаний и опыта. Грезил о проекте, который до него никто не воплощал…

Пампирис спрятал брезгливую гримасу за ободом чаши с водой. Его воротило от одного вида и запаха того, кто только что прошел рядом. Этот огромный бородатый мужик, неделю назад приехавший в Жимар погостить к родне, ему не нравился, пугая звероватым видом. К тому же он не гостил, а все дни напролет напивался до невменяемого состояния в этой корчме. Видимо, деньги у него водились немалые, раз мог себе такое позволить. Хорошо, что этот мужлан, видимо, уже напился и уходил.

Бородач, неловко споткнувшись о порог, покачнулся, но сумел удержать равновесие и не грохнуться своим громадным телом на пол. Что-то пробормотав под нос, он схватился за косяк двери и, помогая себе руками, наконец-то покинул корчму. Порыв ветра вырвал кусочек грязного пергамента из-за его пояса, закружил листок и кинул его в трапезную.

Никис не обратил бы на это никакого внимания, если бы пергаментный огрызок не приземлился прямо ему на сандалию. Осторожно, двумя пальцами, он снял клочок со ступни, намереваясь выбросить в ближайший угол. Но когда Пампирис поднял листок к свету, то резко передумал его выбрасывать.

Пергаментный обрывок был фрагментом какого-то чертежа. Только Никис сколько ни разглядывал, не мог понять, что на нем нарисовано. На грязной и засаленной поверхности кто-то накорябал формулы. Любопытно, что делает явно научный труд в лапах этого вечно пьяного дикаря.

— Брадис, — архитектор окликнул корчмаря.

— Да, господин главный строитель, — тут же отозвался на зов хозяин заведения.

— Ты знаешь того мужика, который каждый день напивается у тебя элем? Бородатый такой, размером с быка.

— Конечно, знаю. Его тут все знают. Да что тут, его на всем побережье знает каждый.

— С чего такая честь простому пьянице?

— Говорите потише, господин главный строитель, — резко перешел на шепот Брадис. — Не пьяница он, просто горе у него. А так это же лучший на всем острове корабел! Мастер Арнитиус.

— Пожалуй, я что-то слышал о нем, да… Припоминаю, это его необычный корабль на прошлой неделе затонул? Я не видел, но помню, об этом судачили многие.

— Да, да. Именно. Одни над ним смеются, другие считают блаженным. Но мастер он от Бога. В очередной раз его придумка сломалась, вот и горюет, бедолага.

— Очередная?

— Ну да. А вы разве не слышали? — Увидев, что господин архитектор отрицательно качает головой, корчмарь продолжил: — Тут каждый мальчишка знает, что Арнитиус мечтает построить великий корабль, который сможет пересечь пролив с востока на запад. Он уже четыре таких построил, но все тонут. То мачта упадет и прорвет борт, то днище лопнет, то корпус поведет, то вовсе переломится.

— Пересечь пролив?

— Ага, и представляете, господин архитектор, он хочет, чтобы корабль шел без весел! Это ж где такое видано-то⁈

Брадис был любителем поговорить. И еще долго что-то рассказывал Никису, но тот слушал его вполуха. Разглядывая части чертежа, он узнавал в них схему судовых распорок. Корабль, приводимый в движение только силой ветра и способный пройти пролив. Это… это было захватывающим проектом!..

Ох, может, со стороны это легко, применил воздействие и смотри за результатом. Но попробуй найти точку и время приложения усилий! Рассчитай все так, чтобы на Весы лег как можно менее весомый груз. А потом только ждать и надеяться, что задуманное тобой пойдет так, как надо.

Кажется, вот, нашел! Вот он — математик, почти под боком у судового мастера. Ученый, который вполне способен рассчитать конструкцию на прочность, добавить мощь математики к природному чутью Арнитиуса. И что? Никто не узнает, каких трудов мне стоило направить горюющего корабела в Жимар. Едва чешуйки не поседели от напряжения! А дальше было уже просто. Ну что ж, и этот план оставлен созревать.

Вернулся к давно мучившему меня вопросу. Вопрос был простой: как подбросить кузнецам Аркаха идею стали? Кажется, что может быть проще. Я читал уйму книг, массу повестей и романов, даже о самом процессе имел представление. Но как ни вертел, как ни крутил эту проблему в голове, решения не находил. А ведь этот материал решил бы вопрос о военной мощи острова на многие годы вперед. Да и не только в войне помогла бы сталь. Мечтательно почесал нос, какое сладкое слово — железобетон.