Страница 2 из 51
— Она с ним живет, — безапелляционно кроет лысый, с ухоженной щетиной, качок.
— Макс, она вообще не в курсе этих дел, — пытается достучаться дядя Сева, при этом смотрит на угрожавшего ему изначально.
Теперь я четко понимаю, кто тут главный, но также понимаю, что дядя куда-то влип и пытается выгородить меня.
Макс окидывает меня пренебрежительным взглядом, во взгляде скользит злость и превосходство. Он встает из-за стола, кажется, будто заполняет собой половину пространства, двое других — лысый и мужик с кавказкой внешностью, тоже поднимаются.
— С нами поедет.
— Нет! — вырывается у меня.
Дядя хватает ртом воздух, но не может произнести ни слова. В течение нескольких секунд его шок сменяется паническим страхом.
— Оставьте девочку в покое, я найду деньги, обещаю! — чуть не плача, умоляет он.
— Вернешь деньги, я верну твою девочку, — рубит главный.
Они направляются на выход, кавказец смотрит на меня так, что я понимаю — разговоров больше не будет. Двое первых проходят мимо к двери, а этот небритый кавказский амбал ждет пока я выйду вперед него.
Ноги подкашиваются, мое состояние близко к обмороку, но я где-то нахожу силы, делаю бесстрашное выражение лица и выхожу. На автомате хватаю дорожный кейс со стоящего в коридоре чемодана, в нем средства гигиены, запасной комплект белья, кто знает, сколько я просижу в каком-нибудь чулане.
Макс и лысый подходят к черному джипу, лысый открывает мне заднюю дверь. Усаживаюсь, дрожа и проклиная про себя это стечение обстоятельств. Попади по дороге из аэропорта в пробку, могла бы не пересечься с ними. Кавказец машет им, прыгает в серебристый джип и уезжает. Мы тоже трогаемся. За рулем Макс, мне видно его в профиль. Может, мне показалось, но сев в авто, его, похоже, отпустило, лицо стало не таким напряженным и жестким.
Сначала просто едем молча, я в турборежиме прокручиваю варианты, как я могла бы убежать, если бы заехали на заправку, к примеру. Или, когда подъедем к месту, где меня будут держать. Боже, холодный озноб пробирает только от мысли, что могут со мной сделать эти двое.
Через какое-то время лысый нарушает тишину.
— Макс, на х*р она тебе? — кивает на меня.
— Для подстраховки… Чувствую, старый лис что-то не договаривает.
— Считаешь это замутил он?
— Считаю, когда выбор между бабками и близким человеком, бабки проигрывают. А, значит, быстрее вернутся к нам.
— А если он правда, не при делах?
— Что прикажешь делать, Гриш? Просто сидеть и ждать? — у Гриши иссякают аргументы, и он устремляет взгляд на дорогу — Откуда знаешь про нее?
Меня возмущает факт того, что они разговаривают обо мне, как будто меня здесь нет. Но я боюсь проронить даже вздох, не то, что сказать что-то.
— Видел ее как-то с дядюшкой в ресторане Риткиного отца, Ритка сказала, что Разумовский на старости лет племянницу нашел, мол наследница появилась. Руководит турфирмами его.
Макс поворачивается и в темноте салона пристально смеряет меня взглядом, прищурив глаза.
— Так может ты знаешь, в какие края укатил беглец?
Подрагивание в конечностях переходит в частый тремор, а желудок вообще скручивается в узел.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите. Не знаю никакого беглеца и про ваши дела с дядей тоже не знаю.
— Ладно, времени у нас достаточно, обязательно выясним. Тебя где выкинуть? — обращается он уже к товарищу.
— У офиса притормози.
Пока подъезжаем до здания известного бизнес-центра, они обсуждают еще какие-то акции, инвестиции и прочие непонятные для меня вещи, мой страх немного ослабевает, поскольку со мной остается один. Высаживаем этого Гришу на стоянке одного из высотных стеклянных зданий и выруливаем на набережную. В машине поселяется гробовая тишина, и лишь запах мужского парфюма с древесно-пряными нотками, напоминает мне, уткнувшейся в окно, в попытке распознать дорогу и понять, куда меня везут, о том, что рядом со мной мужчина из плоти, а не молот с наковальней, который раздавит меня при первой же возможности.
Глава 3
Лиза
В темноте улиц я, все-таки, теряю нить дороги и уже не понимаю, куда мы направляемся. Даже на указателях читаю незнакомые мне названия, никогда не была в этой части города. А может, это за городом.
Сворачиваем в поворот и заезжаем в элитный частный сектор. Доехав почти до конца улицы, с обеих сторон которой, высокие заборы скрывают шикарные особняки и дома — один другого краше, останавливаемся у кованных ворот одного из них.
— Приехали, — мужчина выходит из машины, одна из двух автоматических дверей гаража открывается, навстречу шустрым шагом выходит охранник.
Я тоже покидаю салон и прирастаю к земле, дрожь в коленках усиливается, по позвонкам простреливает холодными иглами, а в мозгу ураган, как перед прыжком в неизвестность.
Получив ключи от машины из рук хозяина, видимо, чтобы загнать ее, охранник, косясь в мою сторону, проходит мимо и садится за руль.
— Тебе что, пригласительный прислать? — раздраженно кидает через плечо Макс — Пошли!
Следую за ним в калитку, дышу глубоко, пытаясь заглушить гулкие удары сердца. Мне кажется, их слышит даже он. Пока идем по аллейке, идеально оформленного многоуровневого двора с газонами и клумбами с подсветкой, он нажимает что-то на телефоне, и на первом этаже дома загорается освещение. У меня даже сбивается дыхание. Выполненное в стекле здание, полностью без штор, светится насквозь, открывая вид на внутренний интерьер — завораживающе. Я никогда не бывала в таких домах, словно в кино попала. Макс открывает входную дверь, удивляя еще больше, пропускает меня вперед. Ступаю на белый мрамор и оказываюсь в нереально красивой огромной гостиной. Здесь все кричит о немыслимом богатстве — дизайнерская мебель, светильники, хрусталь, металл и стекло, современные предметы декора. Вокруг стерильно чисто, такое ощущение, что люди в этом доме не живут.
Он проходит дальше, поднимается на второй этаж, плетусь за ним, хуже никогда себя не чувствовала. Тревога потихоньку угасает, в погреб меня, похоже, запирать не будут. Макс открывает дверь в одну из спален, кивком показывает мне проходить. Моя тюрьма оказывается просторной комнатой с видом на задний двор с бассейном и садом, лавочками и белоснежной беседкой.
— Жить будешь здесь. В твоем распоряжении дом и территория двора. За периметр тебя не выпустят. Здесь везде камеры, сбежать не получится.
Он обращает внимание на кейс в моих руках.
— Что там?
— Личные вещи.
— Открывай.
— Что? — меня возмущает не только тон, но и указание. Перспектива выворачивать перед ним содержимое, не просто напрягает, а доставляет полный дискомфорт.
— Либо показываешь, что внутри, либо заберу полностью кейс.
Его несомненная уверенность в том, что он хозяин положения начинает просто бесить. Открываю замок, выворачиваю содержимое на кровать. Все вперемешку падает на покрывало: зубная паста, косметичка, расческа, духи, телефон, зарядное, кошелек и сверху приземляется комплект терракотового белья. Блин, ну почему я не положила его в мешочек? В последний момент закинула его на дно кейса в гостинице перед выездом в аэропорт.
Мужчина осматривает вещи, останавливается глазами на белье, потом без стеснения, поднимает их на мою грудь, дальше выше, несколько секунд изучает лицо. Руки обдает холодом, становится совсем не по себе. О чем он думает?
Но затем, довольно резко, выражение его лица меняется, становится точно таким же, как было в доме дяди — злым и бескомпромиссным. Он берет в руки мой телефон и кладет в карман своих джинсов.
— Это тебе не понадобится.
Я возмущенно открываю рот, но сказать ничего не успеваю. Он выходит и закрывает за собой дверь.
Пару минут я пребываю в состоянии полного непонимания. Что дальше? Что я здесь делаю — в чужом доме, в чужой истории и чужой жизни? Пытаясь собрать себя в кучу, складываю содержимое кейса обратно, подхожу к окну и закрываю шторы. Только сейчас до меня доходит, что в спальне они присутствуют, в отличие от нижнего этажа.