Я тебе не принадлежу

Я ощущаю себя жертвой, подавленной и пережившей насилие. Пожалуй, нужно сказать спасибо, насилия физического так и не случилось.

Маме не расскажешь о том, что я устроила осенью и то, что я делаю сейчас. Вот как она будет смотреть на меня дальше? Про отца и думать страшно. Вроде бы большая девочка, а трушу как школьница.

Детский страх всплывает в памяти. Кутаясь в одеяло, я вспомнила его слова:

– Такая дочь мне не нужна, уходи отсюда.

И мама, стоявшая в дверном проходе и не смотрящая в мои глаза. И липкий страх проходящей по коже раз за разом.

Я думала меня выгонят… Я в это поверила и так испугалась.

Тогда меня воспитывали и поучали, вот такими давящими на психику методами. А сейчас я уже вроде бы как «учёная» и мне взрослой, страшно как той маленькой которую выгоняли из дома самые родные люди. Внутренняя обида на маму так и осталась, она же могла закончить агонию, она же могла! Но предпочла заниматься попустительством, слепо следуя велению отца. Ведь она знала, что он этого не сделает! Но продолжила…

Это тяжело понять. Это скелет в шкафу и это боль. Моя боль и я её живу, с оглядкой назад, каждый раз боясь оступиться, боясь сделать ни так и в конечном итоге я боюсь, что когда-то меня выгонят. В прошлый раз мне было очень мало лет и это был наговор злых языков, сейчас я большая и всё что случилось в моей жизни, чистейшая правда.

Есть куда идти, чем заниматься тоже есть, но этот страх… Липкий, жуткий, преследующий.

Зажмуриваю глаза прогоняя все воспоминания, мне нужен балласт тянущий обратно, иначе захлебнусь в агонии совсем одна. И я лучше обману себя ещё раз, чем откажусь от этого.

Злюсь.

Уже столько времени прошло, а я всё вздрагиваю. Первую неделю оборачивалась лишний раз, потом вроде бы привыкла. Он ушёл в закат как в слезливых мелодрамах. И смешно, и глупо.

Я сидела на кухне с чашкой горячей воды и смотрела на бегущих прохожих, ударил первый сильный мороз и внезапно пришла мысль. Она была настолько правильной и честной, что послужило озарением. Женщина влюбляется ни в красивое тело, ни в глаза – это всё прекрасно и приятно… но влюбляется в другое. Безопасность – вот основной принцип. Фархад во мне не вызывал этого чувства, только противоположное. Бесспорно, с красивой оболочкой, я и сама на неё повелась в какой-то момент. Пусть бросит в меня камень та, что не повелась бы! Самое главное – это то, что он делал.

Присвоил, поставил условия, запер, обездвижил, принудил, расшатал мои нервы, вынул нутро. И сделал это так, что мне пришлось менять свою жизнь больно отрезая там, где сочится.

Сбежала из общежития, потому что смотреть в огромные глаза боли я не смогла. Забрала документы и перевелась на заочное отделение, нашла дешевую квартиру в хрущёвке. А ещё второй месяц работаю на входящей линии банка по двенадцать часов два через два.

Вот так, лихо и не совсем туда повернулась жизнь.

Я теряю целый дополнительный год… Если не получу диплом в следующем году, то родители всё поймут. Ситуация не из простых. Но мне так проще. Проще жить одной, в дали от центра города и своей личной катастрофы.

Пашу я не боялась, в той перестрелке застрелили его отца, а он пропал из города это муссировалось в СМИ. Не долго, но я успела узнать.

Кто бы мог подумать… Всё к чему я стремилась покатилось в ад на стремительной скорости.

Бабушка всегда говорила, что испытания даются с целью их преодоления. Жаль, что ты всегда максимально не готов к проблемам.

Я могу за себя порадоваться? Почему бы и нет. У меня есть спокойный угол, учёба и работа. Про последнюю как ножом по сердцу, но всё же. Не могу сказать, что мне не нравится работать там, но чётко осознаю, что это не то, что я хотела и не то, к чему стремилась. Но, выбора не было, я просто трусливо не рискнула после той истории пробоваться на собеседованиях. Мне ли не знать, как информация расходится быстрее ветра. Спасибо и на том, что нет проблем с прохождением практики, её я уже сдала. Сразу минус огромная проблема. А ещё…Перспективное место мне не светит. Но, сейчас со своим не полным профессиональным, я все равно находясь тут вижу перспективы. И кто знает, может быть, это было бы лучшим для меня.

Но, а пока родители об этом даже не догадываются. Договор с институтом был заключен на моё имя, я своими руками вносила платежи, следовательно, никак они не узнают. Надеюсь.

Червячок сомнения всё равно клубится, не давая спокойно дышать.

Прикрываю глаза. Щиплет. Толи от слёз толи от усталости.

До сих пор не могу понять меня это больше злит или радует? Я могу принять радость, но не могу понять свою злость. Получается, что я злюсь на то, что он сравнил меня с вещью, так ведь? Захотел взял себе, надоела, пусть идёт на полку? Так выходит?

Или нет?

Моя жизнь чёртов калейдоскоп. Он появился как из ниоткуда и так же быстро исчез, как и всё что с ним связано.

Уже на грани сна и реальности, я вдруг подумала, что вся ситуация с перестрелкой не прошла по мне катком и это странно, ведь я всегда была очень чувствительна к пространству вокруг себя. Закрылась шторками от мира и взглядов, сбежала сначала к соседке посреди ночи, чтобы не раздражать Наташу своим присутствием, она же не дура, сложила дважды два. А потом сбежала из общежития, буквально через четыре дня. Тихо и молча, не прощаясь.

Это странно и в какой-то мере хамство, но как нужно было лезть в глаза чтобы на тебя обратили внимание, Наташа в трансе находилась, пила успокоительные горстями и спала. Смотрела ей в спину и ещё больше чувствовала себя предателем. Для нас для всех это верное решение, мы не смогли бы дальше жить вместе в одной комнате. Я для неё лишнее напоминание из-за чего, а она для меня – почему.

Мама долго обнимает на пороге, украдкой плачет и пихает в руки пакет с соленьями, которые я тактично стараюсь оставить, но…

В общем с тяжелым сердцем и разносолами, выхожу из дома, перекидывая через плечо сумку для удобства. Каникулы закончились быстрее чем мне казалось, четыре дня пролетели незаметно. Пора возвращаться в реальный мир.

Так радовалась, когда смотрела через окно на знакомые пейзажи, пока ехала сюда, предвкушая теплые вечера, разговоры, приготовление салатов и много-много объятий. Не ошиблась, всё было. Ошиблась в другом, уезжать оказалось невыносимо больно.

До трассы пешком, в полном молчании и только снег под ногами шуршит, тихо и приятно. Такой скрип только в далекой от города зоне. Чище воздух и дышится легче, но я всё равно с тяжелым сердцем. Отец тоже молчит, думая о чём-то своём, на него не похоже, как правило, всё наоборот.

Ещё двадцати минут переминаемся с ноги на ногу, а после подъезжает проходящий автобус и обнявшись с отцом, я ныряю во внутрь, попутно пихнув водителю деньги за проезд. Занимаю место, машу родителю из окна и откидываюсь на кресло.

Впереди несколько часов езды с заездом в более крупный городок что находятся вокруг. Периодически поглядываю на время, прокручиваю туда-сюда ленту новостей, что-то смахиваю, что-то читаю, слушаю музыку. В общем пытаюсь себя занять всем чем только можно. Многочасовые переезды мне всегда нравились. Это с детства. Дорога, мерное покачивание, легкий гул в ушах и пейзаж, меняющийся за окном, всё это как маленькое путешествие.

На последней остановке, где подбирают несколько замёрзших путников я заинтересованно смотрю на девушку в модной шубке белого цвета и высоких ботфортах, волосы AirTouch и завиты большими локонами несмотря на то, что девушка явно замёрзла, выглядит живенько. Забегает по ступенькам через центральные двери стуча каблуками. Мы встречаемся взглядами, когда она ищет место чтобы сесть и я улыбаюсь, потому что узнаю в ней свою одноклассницу – Машу Панко.

– О господи!!! – кричит она на весь салон, – Оксанка!!!

Улыбаюсь и привстаю, чтобы обняться. Мамочка со спящим ребёнком шикает на нас, но никто особо внимание не обращает, мы рады неожиданной встречи.