Квинт Серторий. Политическая биография

Как полагают некоторые ученые, такая ситуация сложилась из-за происков политических соперников Помпея[635]. Однако никаких указаний в источниках на сей счет нет. Положение в Испании было слишком серьезным, чтобы в угоду недругам Помпея сенат оставил его армию без должной помощи[636]. Нужно иметь в виду, что в те же годы Рим воевал с фракийцами, пиратами и держал значительные силы в Азии и Киликии, опасаясь вторжения Митридата Понтийского (Sall. Hist., II, 47, 7). Пиратство затрудняло подвоз по морю, на суше же этому нередко препятствовали партизанские действия Сертория (Plut. Pomp., 19, 6). Нельзя, наконец, забывать, что консулы 75 г. Л. Октавий и Г. Аврелий Котта нерадиво относились к своим обязанностям[637].

Консул 74 г. Л. Лициний Лукулл, однако, изыскал возможности для оказания помощи Помпею. Плутарх объясняет это тем, что Помпей, не дождавшись денег и подкреплений, получил бы удобный предлог отказаться от ведения войны в Испании и претендовать на командование в предстоящей войне с Митридатом, на которое Лукулл рассчитывал сам (Plut. Pomp., 20, 1). В биографии Лукулла (очевидно, с опорой на иные источники) Плутарх пишет, что консул опасался прихода Помпея с армией в Италию, если ему не окажут помощи (см.: Sall. Hist., II, 98, 10), и тогда государство окажется в его руках (Plut. Luc, 5, 1–2). Обе эти версии сомнительны. Что касается первой, то вряд ли полководца, не окончившего одну войну (да еще и не раз битого), отправили бы вести другую. Вторая, строго говоря, недоказуема, но маловероятно, что Лукулл опасался попытки захвата власти со стороны Помпея — его шансы на успех в совершении coup d'etat были невелики. Скорее всего, консул просто отнесся к нуждам армии Помпея с большей ответственностью, чем его предшественники. В результате Помпей получил долгожданные деньги; в Испанию также прибыли два легиона подкрепления, однако достались ли они Помпею или были поделены между ним и Метеллом, неизвестно (Арр. ВС, I, 111; Plut. Pomp., 20, 1; Luc, 5,2).

Итак, весной 74 г. боевые действия возобновились. Метелл повел наступление на подвластные Серторию города, названий которых источники не указывают. Их мужское население в случае взятия нередко переселяли на контролируемую войсками сената территорию (Арр. ВС, I, 112). В это же время, возможно, произошли бои Сертория с Метеллом вокруг Бильбилиса и Сегобриги, о которых пишет Страбон (III, 4, 13)[638]. Особое значение имел Бильбилис, господствовавший над долинами рек Хилока и Халон и дорогой к средиземноморскому побережью[639]. Однако исход боев неизвестен. Помпей осадил Паллантию — один из важнейших городов ваккеев, сжег ее деревянные стены, но воспользоваться этим успехом не смог — подоспевший Серторий отбросил осаждавших от Паллантии и восстановил городские стены. Помпей присоединился к Метеллу, который, судя по дальнейшим событиям, осаждал васконский город Калагуррис. Серторий атаковал вражеский лагерь под Калагуррисом и уничтожил 3000 вражеских воинов (Арр. ВС, I, 112). На зиму Метелл ушел в Дальнюю Испанию, Помпей — в Нарбоннскую Галлию, впервые за три года отказавшись от проведения операций зимой (Liv., ер. 93; Cic. Pro Font., 16)[640].

По-видимому, в том же году состоялся поход Перперны в западную Испанию, как то следует из фрагментов «Истории» Саллюстия о захвате этим полководцем города Калы в Галлекии и некоем топониме, «которому дали название забвения (cui nomen oblivionis condiderunt)». Под последним обычно подразумевается р. Лета в тех же краях (совр. Лима) (III, 43–44). Независимо от трактовки второго фрагмента не вызывает сомнений, что Перперна являлся с войском в Галлекию. По мнению одних ученых, эта экспедиция состоялась еще до смерти Сертория[641], другие же считают, что Перперна двинулся в западную Испанию уже после его гибели, где и был разгромлен Помпеем[642]. Хотя бесспорных доказательств в пользу ни одной из этих датировок нет, первая датировка представляется более обоснованной. Как известно, после смерти Сертория Метелл направился в свою провинцию (Арр. ВС, 1,115)[643], на территории которой и находилась Галлекия. Поэтому более вероятно, что именно он, а не Помпей, имел бы дело с Перперной, если бы тот появился в западной Испании в 73 г. Вполне возможно, что лидеры движения намеревались отступить сюда в случае вытеснения их из долины Ибера. Неизвестно, какими методами действовал Перперна. Характерно, однако, что в Галлекии и в эпоху Империи жили люди, получившие от него гражданство (CIL, II, 1709).

Результаты кампании 74 г. неясны. По мнению Шультена, в 74 г. полководцы сената в ходе ее захватили Ближнюю Кельтиберию[644]. Основанием для этого служит сообщение Страбона о боях вокруг Бильбилиса и Сегобриги (III, 4, 13). Однако эти сведения датируются лишь гипотетически, да и не доказано, что оба города были взяты или, напротив, не были взяты раньше, а Серторий лишь пытался их вернуть. И. Г. Гурин же считает, что операции 74 г. вообще не принесли успеха полководцам сената[645]. Но это уже другая крайность: Аппиан определенно сообщает о занятии Метеллом некоторых городов, контролировавшихся Серторием, и переселении их жителей. Другое дело, что успехи эти были явно не так уж велики, но скромный результат не равен нулевому.

Метелл тем временем праздновал свои победы. Войско провозгласило его императором — очевидно, уже во второй раз, ибо первый имел место еще в Союзническую войну (CIL, I2, 737)[646]. Проконсула встречали толпы ликующих провинциалов. Квестор Гай Урбин и другие лица по желанию полководца устроили пышное застолье, уподобив пиршественную залу храму: землю посыпали шафраном, хоры мальчиков и женщин распевали гимны в честь Метелла, местные поэты читали хвалебные стихи, а затем под раскаты грома над ним спустилось изображение Виктории, возложившее на его голову венок. В честь проконсула воздвигались жертвенники[647]. Сам же Метелл возлежал за столом в одеянии триумфатора (Sall. Hist., II, 70; Plut. Sert., 22, 2; Val. Max., IX, 1, 5; Cic. Pro Arch., 26).

Чем стало причиной такого поклонения? Несомненно, провинциалам было за что благодарить Метелла — он отвел войну от Бетики. Но в то же время нельзя исключить, что многие общины — а торжества происходили в нескольких городах — боялись наказания за то, что в свое время поддержали Сертория, пусть и из страха перед его силой, и теперь стремились задобрить сулланского проконсула. Опасения оказались не напрасными, ибо Метелл все же наложил на них контрибуцию (Ps.-Caes. Hisp., 42, 2).

И еще один момент. Саллюстий отмечает, что «люди старинного уклада и строгой жизни считали эту тяжеловесную пышность недостойной римской державы» (Sall. Hist., II, 70, 4). Но это еще мягко сказано — ведь Метелл, по сути, отпраздновал триумф в миниатюре, не имея на то санкции сената. Сообщение Саллюстия показывает, что в Риме это вызвало некоторое недовольство, но ворчанием «ортодоксов» все, очевидно, и ограничилось. Удивляться не приходится — для сенатской верхушки Метелл был «своим», а описанные торжества можно было легко изобразить как почести провинциалов. К тому же после войны он, выражаясь современным языком, ушел в отставку[648], и необходимости напоминать ему о нескромном поведении в Испании не возникло. И все же мы видим, что даже «твердые» сулланцы были склонны пренебрегать традицией.

635

Моммзен Т. История Рима. Т. III. С. 68; Badian Е. Foreign Clientelae. P. 279; Ward A. M. Cicero and Pompey… P. 64.

636

Gruen E. S. Pompey… P. 8; Seager R. Pompey… P. 19. N. 54; Spa