Люц 3

О-о-о-о-о-о…

— На эшафот! — выдохнул Люц где-то после сотой «сорвавшейся» улитки, сбрасывая с плеч полную тяжелую корзину — На эшафот всех ведьм! Эй! Пираты! Еще корзину мне! А груз на плот!

— Есть, капитан!

— Я король!

— Есть, король-капитан! — льстиво проревел Фломш Кров — Вам похлебки оставить?! С перцем и ромом! Вкусная!

— Я… я потрапезничаю на берегу…

— Ась?

— Тащи жратву сюда! — рявкнул король.

— Вот теперь понял! — обрадованно заголосил бывший пират, бросаясь к котлу — Лучшую порцию нашему господину!

— Лучшее мы уже слопали! — ответила ему Тефнут, опуская черпак в котел — Но чего-нибудь ему наскребем.

— И добавьте гнилой водицы — от кашля! — заботливо добавила проклятая ведьма.

Дыша с шумом вовсю раздуваемых кузнечных мехов полуорк сделал небольшой круг по островку, выбирая дерево с наибольшим количеством улиток. Такое обнаружилось через минуту, но под ним сидело безобразное почти голое существо с глазами навыкате, мокрой кожей, длинными руками и подобием рваной набедренной повязки. Попав в свет факела, существо закрыло морду руками и жалобно пробулькало:

— Улитки! Улитки есть! А рыбы нет!

Перед ним скрючился лохр. Представитель не самой благородной разумной расы. Водяной шумный народец с безобразнейшими манерами.

— Н-на! — лохр сгреб сразу десяток жирных улиток и протянул их будущему островному королю — Кушай! Хрусть-хрусть, чавк-чавк, ням-ням!

Набрав в грудь побольше воздуха, Люц выдохнуло начало прижившегося у него в клыкастом рту гномьего ругательства:

— Шварсс дук ин… — но вдруг замолк, не договорив, заглянул в жалобные глаза дрожащего от страха существа и, медленно протянув ручищу, сгреб подарок, чуть помолчал и спросил — Рыбы хочешь? Много.

— Хочу! — тут же ответил лохр — Очень хочу!

— Имя?

— Корнш Грязный я! А рыба где?

— Знаешь вон там платформы большие? Над болотом.

— С дымами и башнями — сморщился лохр и часто закивал — Знаю! Как не знать! Меня оттуда пять раз выгоняли… А я всего лишь рылся в помойке… ну в последний раз подрался с наглой крысой и черепахами из-за куска сырной лепешки… Добычу я отбил, хотя крыса меня так шарахнула задней лапой, что я…

— Платформы — перебил его игрок — Следующим утром. Мое имя Люцериус. Приходи — и я накормлю тебя до отвала.

— Я приду! О-о-о-о я приду! Только ты жди! И не обмани!

— Не обману.

— Громадины обманывают часто!

— Не обману — повторил Люц и шагнул к соседнему дереву — Завтра…

На этом их беседа закончилась и следующие четыре часа более чем упорный игрок очищал деревья от пожирающих их улиток. Он наполнил три здоровенные корзины, дважды съел двойную порцию пересоленной похлебки и вскоре после полуночи вернулся на погруженный в беспробудный сон плот. Девушки спали у бочонка, пираты вповалку лежали на корме. Кое-как держался только верный Фломш — с трудом стоя на ногах, он опирался на шест всем телом, качаясь вместе с ним. Толкнув пирата в плечо и тут же поддержав, чтобы он не упал, игрок прижал палец к губам и кивнул на шест. Чуть очнувшийся от сна пират понятливо кивнул и вскоре они вдвоем изо всех сил налегали на вонзенные в дно шесты. Тяжелый плот к счастью не завяз в грязи и вскоре им удалось вытолкать его на место поглубже и лечь на курс ведущий к родной платформе, где всех их ждали залатанные гамаки, немного рома и хороший отдых.

Изредка поглядывая на спящих прямо в игре девушек, король умело работал шестом и мудро использовал инерцию плота для маневров, а опытный в лавировании пират ему помогал.

— Скоро я выйду в море и уже не вернусь на это болото — тихо произнес будущий король.

Проведя по мокрому пьяному лицу пятерней, Фломш хрипло поинтересовался:

— А меня возьмешь?

— Мне нужен боцман.

— Возьмусь.

— Тогда добро пожаловать на борт — кивнул Люц и на этом их беседа закончилась.

Они вели плот широкими протоками по почти «зеленому» маршруту, что позволило избежать драк с крокодилами и прочими здешними тварями. Изредка слышались голоса и крики сражающихся вдалеке игроков, были видны всполохи боевой и защитной магии, но сами они держались в тени, потушив все факелы. И когда рядом с ними свистнула стрел, они знали, что стреляли не по ним — просто отряд агров охотился на очередных бедолаг добытчиков. Возможно, среди них были и те кого прикончил недавно Люц, получив за это достижение. За своими пожитками на соседнем островке они так и не вернулись — скорей всего там не было ничего достаточно ценного…

Ночью будущий король спал нервно. Сначала ему мешали собственные тяжкие мысли, а затем тревожили плаксивые завывания безутешной хозяйки приютного древа, что так и не вернула пока свой топор — но Люцериус уже обещал его вернуть и никак не мог взять в голову чего тогда рыдать? Но необъятную могучую толстуху не мог утешить даже забористый черный ром, а рыдала она так горестно, что разбередила души даже лягушкам. Заснуть удалось только под утро — хотя, надо признать честно, игрок просто не торопился погружать себя в целительный цифровой сон, впервые за долгое время решив заново перетряхнуть весь придуманный еще в больнице план.

Тогда продумывание глобального многоходового плана было единственным, что помогло не свихнуться. Как только ожил его ослепленный виной и болью мозг, отупелая безразличность начала отступать, сменяясь жаждой мести куда более огненной и жгучей чем та боль, что терзала его искалеченное обожженное тело.

Люц не забыл. Люц не простил. И никогда не простит…

Потратив несколько часов на обдумывание, король написал пару коротких писем, после чего наконец заснул, зная, что завтра ему понадобятся все накопленные силы… и нервы… проклятые ведьмы…

Раннее утро застало его зевающим во весь рот и подносящим к губам кружку с крепчайшим кофе. Он оседлал пивной бочонок и, прихлебывая кофе, ждал, когда молодой повар зажарит ему десяток самых жирных болотных улиток и заодно следил, чтобы ничего не напутали с простеньким рецептом. Масло для жарки огорчало — судя по запаху оно было даже не третьего отжима, чего уж тут вспоминать про благословенный первый холодный отжим… Когда улитки были спрыснуты соком плода любеа и поданы на треснутом глиняном блюде со слишком простым узором, полуорк досадливо поморщился, но честно рассчитался, вложив в протянутую мозолистую ладонь серебряную монету.

Он как раз заканчивал поглощение пищи, одновременно читая восстановленную им собственноручно потрясающую книгу «Потерпевшие кораблекрушение», когда на королевскую фигуру упала чья-то жалкая трясущаяся тень. Подняв недовольные глаза, Люцериус узрел жалобно улыбающегося испуганного лохра. Представитель болотного народца сжался в пугливый комок, зная, что таких как он обычно не жалуют в селениях. И на самом деле, не прошло и полминуты, как один из торговцев всяким хламом зло крикнул:

— А ты что тут сделаешь? Стянуть чего хочешь? А ну брысь!

Лохр перепугано дернулся обратно к перилам, откуда по доскам к его ногам тянулся мокрый след, но был остановлен властным жестом игрока. Привстав, Люц сердито глянул на раскричавшегося «местного» и тот, хотя выглядел вполне крепким, а на поясе имел тяжелую деревянную дубинку, вдруг замолк и, сплюнув, отвернулся.

— Утра вам светлого и щедрого, добрый господин! — лохр неумело заулыбался, прижимая скрюченные руки к груди.

Полуорк мимоходом отметил, что его левая рука выглядит изрядно пожеванной, а затем неправильно зажившей. Критически оглядев своего нового знакомого, он, ответив небрежным кивком на вежливое приветствие, спросил о самом главном:

— Кушать хочешь?

— Ой хочу! Очень хочу! — в доказательство своих слов лохр ткнул пальцем в прилипший к ребрам урчащий живот — Улитками и лягухами сыт не будешь…

— Ну да — буркнул вставший игрок и, оправив еще сохранившую свой опрятный вид и яркость красную рубаху, направился к ближайшему пирсу, для чего пришлось спуститься по крутой лестнице. Приседающий на каждом шагу лохр по имени Корнш Грязный едва поспевал за ним, держась слишком близко и то и дело порываясь ухватить широко шагающую громадину за ногу, но вовремя останавливая себя.