Аокигахара

– Я думаю, что Райден-сама, появившись здесь, вышвырнул Аби в Межмирье, – пояснил енот, кивнув в сторону храма. – Ну или даймё Обреченности сбежал туда сам. Чертог тоже перенесся с хозяином. В обычном месте он появиться не мог – только там, где много страданий и смерти. Не пойди вы на штурм – и ничего бы не произошло. Аби вернулся бы обратно, а в том доме обнаружили бы кучу разорванных трупов и придумали бы этому какое-то объяснение. Однако случилось то, что случилось…

– По-твоему, они сами запустили этот процесс с моим возвращением? – хмыкнул я, уложив в голове всю цепочку событий. – Но как получилось, что это именно я поехал на вызов?

– Сущее… Оно обожает подобные шутки, – Иоши посмотрел себе под ноги и зло усмехнулся. – А еще оно очень не любит, когда кто-то пытается нарушать правила. Затея с похищением мальчика была очень плохой идеей для Тьмы.

– С астралом полный порядок, – произнесла появившаяся перед нами лисица. – Ками не распуганы, Тьмы я не почувствовала, но Хозяина ущелья тоже нигде поблизости нет. Наверное, поднялся в верхние слои Тонкого Мира.

– А храм? – тут же поинтересовался Иоши. – Что с ним?

– Просто пещера в скалах, – Эйка пожала плечами. – Вход не такой ровный, и украшений нет никаких. Внутри тоже летают ками, но я туда не ходила. Только осмотрелась и сразу назад.

– Отлично, – я благодарно кивнул кицунэ и, не задерживаясь, пошел ко входу в храм. Ребята направились следом.

Зайдя внутрь, мы оказались в широком, сильно захламлённом проходе. Кучи песка на полу. Листья, трава, мелкие камни. Справа у стены разбросаны кости какого-то небольшого животного. Ну да, кто-то кого-то всегда убивает и жрет. С этим ничего не поделать. Главное, чтобы не сожрали тебя.

Осторожно ступая по каменным плитам и стараясь поменьше шуметь, мы прошли вперёд и, миновав четыре боковых прохода, оказались в большом круглом, достаточно хорошо освещённом зале. Том самом, из моего видения.

Потрескавшиеся каменные колонны, жутковатые барельефы, расколотый прямоугольный алтарь – и запах… Пахло тут плесенью и пустотой. Диаметр зала был примерно семьдесят метров, а освещали его четырнадцать магических фонарей, которые были выполнены в виде изменяющихся фаз луны[6]. Вот, казалось бы, четыре тысячи лет – это совсем немаленький срок, но артефакты могут работать значительно дольше. Сами они практически вечные, подпитываются Силой из внешнего мира, а здесь её разлито предостаточно.

Тишина… Лишь голубоватый свет фонарей, разбитый алтарь и хмурые морды чудовищ на барельефах. Не знаю, наверное, оказавшись в храме своего бога, я должен был что-то почувствовать, но этого не случилось. Ничего, кроме усталости и тоски. Впрочем, мы с моими бойцами не были служителями. Может быть, поэтому храм не вызывает у меня никаких чувств?

– Вроде чисто, – обведя взглядом зал, произнёс я и добавил: – Ждите здесь, а я пойду к алтарю и там уже позову Хону-сама. Если кто-то придет, Эйка, вышвырни их в астрал, а там уже решим, что делать дальше.

– Да, – кивнула кицунэ, и в этот момент откуда-то снизу донёсся глухой каменный треск. Мгновение – и этот звук повторился, потом ещё раз, и ещё…

– Что это?! – выдохнул енот и испуганно посмотрел себе под ноги.

– Не знаю, – покачал головой я. – Но в храме, скорее всего, есть подвальные помещения, и там сейчас что-то обрушилось.

– Обрушилось именно в тот момент, когда сюда пришли мы?

– Ну а почему бы и нет? – пожал плечами я. – Там, в коридоре за спиной, пара проходов. Можно поискать путь в подвал, спуститься и посмотреть.

– Нет, погоди, – Иоши тронул меня за запястье и прислушался. – Вроде все успокоилось. Может, и правда – это обычные камни?

– Ну тогда контролируйте коридор, чтобы оттуда что-нибудь не вылезло, – попросил я ребят, затем подошёл к алтарю и мысленно позвал Хону.

Тень Девятихвостой лисицы появилась передо мной через пару секунд. Богиня чарующе засмеялась, обвела взглядом зал и, остановив его на мне, негромко, с хрипотцой, произнесла:

– Ты все же дошёл сюда, самурай. Я очень этому рада.

Да, возможно, я когда-нибудь научусь оставаться спокойным в момент её появления. И не чувствовать себя тем мальчишкой, в теле которого оказался… Справившись с предательским волнением, я кивнул и посмотрел Хоне в глаза.

– Я тоже рад тебя видеть. Говори, что мне нужно сделать теперь?

– Сейчас… – Хона обернулась в сторону коридора и приказала: – Эйка, подойди к нам, а ты выйди и дожидайся снаружи. Здесь тебе делать нечего.

Иоши два раза просить себя не заставил. Тануки испуганно покивал и ретировался. По ходу, он даже обрадовался возможности оказаться подальше от всего того, что тут сейчас затевалось.

– Так, слушайте оба, – Хона перевела взгляд с меня на подошедшую кицунэ и пояснила: – Карман реальности с тайником запечатан моей кровью, и по известным причинам сама я открыть его не могу. Поэтому поступим так: ты, – она снова посмотрела на Эйку, – по моей команде используешь на Таро кровную связь, а ты после этого, – богиня перевела взгляд на меня, – окропишь алтарь своей кровью. Этот храм помнит тебя, самурай. Он почувствует нашу связь и откроет доступ к артефакту. Дальше я все сделаю сама. Все! Начинаем!

Хона шагнула вперёд и на пару мгновений вошла в свою дзинсу. Я просто не знаю, как еще такое назвать. Богиня ненадолго исчезла, а у Эйки за спиной появились девять чёрных прозрачных хвостов! Глаза кицунэ расширились. Она громко выдохнула, покачнулась, но на ногах устояла.

– Хорошо! Я знала, что ты с этим справишься, – похвалила свою дзинсу вновь появившаяся перед нами богиня. – Приходи в себя и используй кровную связь.

«Интересно… – думал я, со стороны наблюдая за этими манипуляциями. – Выходит, Хона готовилась к этому заранее и Эйку выбрала неслучайно? Они же обе кицунэ, и это, наверное, немаловажно. Впрочем, им обеим от всего этого одни только плюсы. Богиня скоро перестанет быть тенью, а её дзинсу…»

На лице девушки застыла маска одухотворенного блаженства. Она словно узрела какую-то Истину или увидела Путь. Впрочем, длилось это счастье недолго. Примерно через полминуты Эйка окончательно пришла в себя и, поклонившись своей госпоже, обернулась ко мне.

Без лишних разговоров я протянул девушке руку. Эйка вложила свою ладонь в мою, глаза кицунэ загорелись фиолетовым светом.

Все как тогда, над лагерем Хояси, в астрале. Прохлада, затем жаркая волна от руки по всему телу и легкое головокружение. Правда, в этот раз никаких видений не случилось.

Спавшая у меня на плече кошка, очевидно, что-то почувствовала. Вылетела и, потянувшись, с интересом огляделась по сторонам.

– Кровная связь установлена, – негромко произнесла кицунэ.

Я кивнул, подошёл к алтарю и, вытащив из ножен вакидзаси, разрезал себе ладонь. Видя, что крови вытекает достаточно, убрал меч и положил руку на гладкую каменную поверхность.

Примерно с минуту не происходило ничего, а потом алтарь словно ожил. По моему телу прокатилась волна тепла, противно заныли под астральными браслетами запястья, холодом отозвались обе части филактерии Нактиса.

Одновременно с этим снизу вновь донёсся каменный треск. В этот раз намного громче, чем поначалу. Я уже собирался попросить, чтобы кошка слетала и посмотрела, что там происходит, но тут Хона за спиной выкрикнула:

– Получилось! Таро! Быстро ко мне!

Убрав с алтаря руку, я обернулся, подошёл к девушке и вопросительно на неё посмотрел.

– Сейчас! – Хона сомкнула перед грудью ладони, затем с видимым усилием развела их сантиметров на тридцать. В следующее мгновение в воздухе между ее рук появился конический кусок кости в темной деревянной оправе. Неровный. Немного изогнутый. Сантиметров десять в длину.

– Бери его! – с заметным напряжением в голосе выкрикнула лисица.

Я пожал плечами и забрал из воздуха артефакт.

По ощущениям – словно взял в руку кусок искусственного льда. Ладонь обожгло, но боль мгновенно утихла. По всему телу прокатилась прохладная волна, а перед глазами, как в калейдоскопе, побежали картины этого мира. Бескрайний лес, над которым возвышались кроны четырех гигантских деревьев, морское побережье, пещеры и какие-то поселения.

6

В отличие от западной культуры, где принято считать, что луна имеет четыре основные фазы (новолуние, первая четверть, полнолуние и третья четверть, также называемая последней), в Японии принято считать, что луна имеет четырнадцать фаз. Первая: Сингэцу – Новолуние. Солнце, Луна и Земля выстраиваются в одну линию, Луну не видно. Так же называют и совсем еще тонкий серп растущего месяца. Вторая: Фуцугадзуки – Молодая Луна на второй день лунного календаря. Этот тонкий полумесяц по-другому называют маюдзуки – «луна в виде брови», и т. д.