Страница 12 из 17
Был еще такой случай: он увидел ее с улицы. Она сидела за столиком маленького кафе, у окна. В вечернем платье черного бархата. Сидела и пила кофе. В левой руке вазочка со сливками или молоком. Он подскочил к окну, крикнул. Она не услышала. Стал размахивать руками. От неожиданности (она заметила его) рука ее дрогнула, и молоко потекло по черному бархату. И так явственны, такой реальной силы были эти ощущения…
Есть такой прием: чтобы снять напряжение, усталость глаз, надо на несколько минут закрыть глаза ладонями, расслабиться и представить абсолютную черноту. И всякий раз потом, стараясь увидеть эту черноту, – ему представлялось на черном бархате разлитое молоко.
Прошло лето, и вот он уже давит на тротуаре грязный снег, и другое лето прошло, и новая зима хлюпает под ногами, а он все топчется по осточертевшим дворам и улицам. Фанатизм его стал заметно таять, поездки в Питер стали всё реже, и не раз казалось, что он уже поставил точку, но внезапно срывался и опять в Питер. И тут появилась идея: наглая, глупая и смешная одновременно.
Снова в Питер, намозоливший глаза перекресток. Высмотрев из прохожих немолодую, несомненно местную тетку, узнал, где можно найти участкового милиционера.
Крохотное помещение, у стены пара стульев, дверь с синей табличкой – расписание приема. Называлось это «Опорный пункт».
– Да что ж я могу сделать, ведь он прописан там, – мужской голос за дверью. Его перебивал шамкающий старушечий:
– Но ведь у его своя комната имеется. А это что же, хулиганничать так – спать на общественной кухне. Растянется на полу, перебирайся через него. Да еще аккурат у порога. Третьего дня чуть борщ не пролила: скрючился как-то клубком, перешагнуть никак не могла. Что ж теперь, и управы на него нет никакой?..
Сергей стал ждать, когда кабинет освободится. Наконец старуха вышла. Внешность старшего лейтенанта не соответствовала ленивому голосу из-за двери. Милиционер был молодой, востроглазый, модно подстриженный.
– Понимаете, – начал Сергей. – У меня к вам дело особого рода… Обращаюсь к вам не как к человеку с погонами, а как если б мы с вами сейчас были в бане – к человеку просто. – Изложил проблему и за некоторое вознаграждение (это ведь не в рабочем порядке) просил помочь.
– Я понимаю, Танечка живет с мамой – информация скудноватая. Но вы ведь в своем районе и голубей всех наперечет знаете, – сыпанул Сергей порцию лести.
Востроглазый молчал. Взвешивал, видимо, ситуацию, затем коротко сказал:
– Будет результат – позвоню.
Звонок от питерского мента последовал скоро – Сергей устал удивляться и принял это как должное, хотя внутренне ликовал. В том же кабинете, отсчитав несколько сотенных серо-зеленых купюр, получил драгоценный номер-бумажку с коряво выведенным десятком цифр.
Голоса ее он не помнил, но сразу догадался, что это она. Повисла пауза. Ему показалось, что она его не слышит. Он стал кричать в трубку, но потом все вроде наладилось и договорились встретиться в субботу.
У метро на Сенной похоже было на муравейник. И сколько же их этих снующих. Сергей вцепился глазами в толпу, стараясь не пропустить ЕЕ среди мельтешащих. Он знал, что узнает ее сразу, издалека, не различая еще лица. Но вокруг все как-то деловито неслись мимо.
Кто-то схватил его за руку. Смазливая крашеная блондинка (с глянцевого журнала) улыбалась и что-то говорила. Он рассеянно поздоровался, не переставая следить за толпой.
«Этого сейчас как раз не хватало», – его всегда раздражало, когда лезут с приветствиями, разговорами малознакомые люди, которых и не помнишь толком, не знаешь, кто они и откуда взялись. И главное: в такой неподходящий момент. Он не слушал, но вежливо поддакивал. А она все не уходила и теребила его за рукав. И тут мелькнула догадка – ведь это и есть «Таня»…
– Ну и что, так и будем стоять тут, пойдем, может?
Он не мог ничего найти сказать хотя бы для приличия. Она взяла его под руку, и они пошли.
– А я теперь на Петроградской живу, разъехалась с мамой.
Толкаться в метро не хотелось, взяли такси. По дороге ОНА трещала без умолку (часто это бывает, когда люди не знают, что сказать) и про то, как она сразу его заметила, и тут же, как потеплело на днях и навалило снегу. Как летом она ездила в Италию и что море было неожиданно холодным. Сергей молчал. Потом внезапно:
– Ты кто?
– Э-э-э, у нее тут дочка родилась недавно. А я Люся, мы работаем вместе. Она хотела прийти, она тебя помнит, но что-то испугалась.
– Вы что же, действительно рассчитывали, что одна сойдет за другую?
– Зря ты так, ей просто не хотелось вот так грубо ставить тебя перед фактом. А у меня, кстати, в среду был день рождения, праздника не получилось – так что есть повод…
В квартире у нее был такой непогрешимый порядок, что следы жизни отсутствовали. Появились вытянутые узкие бокалы с кудряшками по краям, похожие на нераспустившиеся тюльпаны на длиннющих ножках, бутылка шампанского и хрустальная пепельница.
– С шампанским, надеюсь, справишься, а я на кухне займусь.
Теперь она рассказывала про перипетии со строительством загородного домика.
– …Я же лучше знаю, что мне нужно. Это ж такая красота, – выкрикивала она из кухни, гремя посудой. – «Сайтинг» – беленький, аккуратненький и моется хорошо. Это тебе не дерево. А он «деревня» говорит. «В Штатах дома из пластикового сайтинга от бедности делают и от отсутствия вкуса».
– Ха, советчик нашелся… Да ему главное языком почесать. И стены в комнате ему не такие. А у меня там вагоночкой все обшито (приедешь летом, увидишь) и лачком залито. А он – ты чего лаку-то набухала – блеск ему не нравится, – ты что, как в зеркало в него глядеться будешь? Но проводку он все-таки наладил и потом…
Из открытой бутылки хвостиком завертелся дымок, и через темное стекло было видно, как кверху бежали веселые пузырьки. Он встал, накинул пальто, перед зеркалом ловко нацепил кепку и вышел…
Мороз усилился. Белым расплывчатым блином сквозь плотно-серое обозначилось солнце. Прохожие чавкали сапогами по раскисшему от реагентов снегу. У витрины стоял человек с голыми ногами, в сандалиях, в коротких шортах, в расстегнутой клетчатой рубашке с короткими рукавами. Стоял, скрестив на голой груди руки, и рассматривал за стеклом какую-то штуковину.
7. А бывает еще и такая любовь (Детективный роман)
Меня ограбили. Дело было так. Нет, сначала, пожалуй, надо объяснить ситуацию с квартирой. Квартиру эту, что обокрали, купил я за полгода до происшествия. Купил и тут же уехал. А как раз в тот момент, когда я купил, мой приятель квартиры лишился (пришлось продать за долги). И до моего приезда на лето – летом он собирался перебраться за город в летний домик – поселились они с женой у меня; вроде как и квартиру охранять, и сделать кое-какой косметический ремонт.
Поскольку квартиру я собирался использовать главным образом для работы, а для художника главным инструментом является пространство, которого там катастрофически не хватало; квартира была малышкой, – единственной моей просьбой было не захламлять ее (квартиру) барахлом. Итак, приезжаю я летом и вижу – квартира завалена до предела: мебели как в комиссионке – негде пройти, холодильника аж два, телевизоров тоже два (один не работает). Самого приятеля нет, отправился в дальние края на заработки. А вместо него – верная их подруга Люся, оставленная охранять дом.
Оценив обстановку, надежда на хорошую работу пошатнулась. Но в любом случае вначале надо побывать в своей деревне. Решили: до моего приезда Люся остается на своем посту, затем переезжает к подруге (с жильем у нее тоже были проблемы).
Так вот, возвращаюсь из деревни; Люся в «ноги падает» – не вели казнить, катастрофа. «Идем, нас в ментовке ждут».
По пути узнаю ситуацию.
У Люси есть 15-летний сын – это ее боль, ее несчастье; наркотики, алкоголизм и т. д. и т. п. Среди бела дня, не обращая ни на кого внимания, два молоденьких, симпатичных паренька наладились колоться прямо на скамейке у нашего подъезда. Люся возвращалась из магазина. Сердце Люсино заломило от жалости, так похожи были они на ее сына, хотя и постарше. Люся кинулась увещевать их не губить себя.