Страница 3 из 80
Петька проверил своих дев — обе по-прежнему были в игре. Но с Ягусей-то у них договорённость! Он зарулил в буфет и остановился перед высокой холодильной витриной с тортами. В глазах рябило, честно скажем. И вдруг его посетила неприятная мысль: что будет, если с тортом перескочить в игровую локацию? Может он того, как некоторые предметы — недействительным станет? Или как это вообще называется…
— Подсказать что-то? — буфетчица, видя его терзания, решила прийти на помощь.
— Д-да, наверное. Вы не знаете, что бы такое взять в игру, чтобы оно сохранило вкус и вид?
Вопрос буфетчицу не смутил — видать, предположение о том, что не всякую пищу и не везде игра пропускает, оказалось правильным.
— А какая именно локация?
— Серое фэнтези. Русалки, лешие, баба Яга.
— М-хм… — она порылась в витрине со своей стороны, переставляя торты и пирожные в прозрачных контейнерах, спросила приглушённо, — На большую компанию? Или на двоих-троих?
— На двоих. Сильно большой не надо.
— М-гм… О! — она вынырнула над прилавком, слегка раскрасневшись, — Вот этот рекомендую. В стиле, и очень вкусный. Или вот, под каравай, с розами.
Но Петьке однозначно понравился первый тортик, сделанный в виде теремка, с крошечным леденцовым петушком на маленькой башенке.
— Давайте вот этот! Спасибо.
Яна встретила его с радостью, умилилась тортику, кинулась накрывать на стол, расправлять свежую узорную скатерть. Он подумал, что, может быть, отяжелеет после еды, подошёл к ней сзади и поцеловал в шею, поднимаясь от ключицы до ушка. Прошептал:
— Я есть не хочу. Я тебя хочу.
Она смутилась и обрадовалась. Толстый чёрный кот, обычно изображавший пыжиковую шапку на полочке у входной двери так искусно, что ему, как правило, удавалось остаться незамеченным, сидел в этот раз у печки и пристально следил за ними янтарными глазами. Яна погрозила ему пальцем и потянула Петьку за руку:
— Пойдём в другую комнату, а то я его стесняюсь.
Что это была за комната и что за дом, в котором она находилась, Петька не знал, да и не хотел знать, но была она чистой и просторной. А самое сейчас главное — в ней была широкая кровать, покрытая периной и заправленная белыми простынями с широкими кружевными подзорами. И целая гора подушек, мал мала меньше. И пёстрое лоскутное одеяло. Но всё это было вторично, а вот кровать — кровать была важна в первую очередь.
А ещё там были стулья, на которые можно было бы сложить одежду, но, честно сказать, в тот момент он совсем не думал об этом, и все их наряды оказались раскиданы вперемешку прямо по полу.
Они любили друг друга страстно, словно не виделись целую вечность, а не каких-то два дня, а потом отдыхали на белых прохладных простынях. Он смотрел на неё и думал, как это всё хорошо сочетается в ней — медово-золотистые волосы, яркие зелёные глаза и очень светлая, нежная, словно светящаяся изнутри кожа. Он почувствовал, что начинает задрёмывать, подумал, что это, наверное, будет невежливо и спросил:
— Янусь, а чаю крепкого нельзя ли налить?
— Ой, а пойдём я тебе сбитня налью? У меня сегодня бодрященький, а?
Напиток оказался вкусным, с крепким ароматом пряностей, в которых он никогда не был особенно силён — но пахло приятно и реально бодрило.
— Я немного на крыльце посижу, — предупредил он Ягу, вышел и прикрыл за собой дверь — мало ли, налетит ещё мошкара какая-нибудь. Кошак выскочил за ним следом.
— Садись, друг! — Петька радушно хлопнул по верхней площадке крыльца рядом с собой, — Угостить тебя, жаль, нечем. Сбитень ты вряд ли будешь?
Кот фыркнул, соглашаясь, что такое коты не очень, улёгся рядом в позе сфинкса и глухо фоново заурчал.
Петька прихлёбывал из кружки, наслаждаясь покоем и тишиной — величественной, глухой, дремучей тишиной этого места. И всё ему нравилось: и ропот ветра в кронах, и огромные как горох звёзды, и тёплый урчащий кот под боком. Со стороны дальней прогалины заухали совы, и кот насторожил уши.
— Идёт, чтоль, кто? — недовольно пробормотал Петька, досадуя, что кто-то пошатнул его дикую гармонию.
И впрямь, кусты шуршат.
Избушка внезапно начала разворачиваться. Петька предположил, что пришедший, быть может, боится громко говорить в лесу и произнёс заветные слова шёпотом? Должен же он их сказать, в самом деле? Иначе тут прям и не знаешь, что предположить…
Крыльцо остановилось напротив молодого человека, одетого примерно как тот менестрель, которого они с Дроздом встретили третьего дня в орочьей деревне. Парень уже набрал полную грудь воздуха, но увидел Петьку и выдохнул с громким «п-ф-ф-ф-ф!» Должно быть, совсем не ожидал он увидеть на этом крыльце парня в трусах и с кружкой в руке.
Петька продолжал прихлёбывать сбитень и смотреть на незнакомца. Тот немного потоптался и наконец спросил:
— Ты кто такой?
Петька внезапно вспомнил ярла Йорана и слегка наклонил вбок голову:
— А кто спрашивает?
Дверь позади скрипнула и начала тихонько открываться. Петька резко привалился к ней спиной. Эльф вздрогнул и нервно замахал руками:
— Я не вижу смысла в продолжении этого диалога! Мне нужна баба Яга! Я прошёл дорогу, как положено, и она обязана…
Петька допил последний глоток и встал:
— Она занята́.
— Мау! — сердито добавил кот, оба вошли в избу и закрыли дверь на засов.
Ягуся сидела на лавке и смотрела на них большими глазами:
— Петя! Это же игрок!
— Пусть радуется, что получил новую, никому ранее неизвестную ветку сюжета.
Яга не выдержала и прыснула.
— И что он подумает?
— Что другой Иван-царевич успел раньше него. И в баньку сходить, и на постельку лечь. Кстати, там по сценарию ещё накормить положено, — Петька вдруг снова, как утром, почувствовал зверский аппетит, — Чё у нас на счёт пожевать чего-нибудь, а?
— Так это я мигом! — заторопилась Яга.
Петька выглянул в окно, за которым вопил и бегал туда-сюда нарядный эльф.
— Слушай, а чего он орёт там?
— А-а-а… — махнула рукой Яга, — Пытается избушку заставить повернуться. А это заклинание больше одного раза за один приход не действует, пущай орёт, лёгкие развивает.
Эльф побегал ещё, попытался залезть на крыльцо, получил изрядного пинка от избушки, обиделся и ушёл…