Цель обнаружена

— Особенно те, кому платят за секс с вами.

Геннадий со вздохом пожал плечами.

— Я люблю мою жену.

— Думаете, мне есть дела до вашего брака?

— Тогда к чему эти вопросы?

— Не знаю, что венесуэльцы собираются делать с информацией, добытой у вас, но вы должны спросить себя, говорили ли вы прекрасной Тане дель Сид в постели хоть что-нибудь, что не понравилось бы вашему ФСБ. Ничего плохого о вашей стране? О вашей работе? Ничего важного, что может повредить вам, если русская разведка узнает об этом?

Геннадий пожал плечами.

— Я пилот. Я горжусь своей родиной и своей работой. И я не сказал ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться.

— Вы уверены?

Русский медленно кивнул. У него не было особой уверенности, но он не собирался ни в чем признаваться этому американцу.

— Мне нужно, чтобы вы кое-что сделали для меня, — невозмутимо сказал американец. — Я готов заплатить вам кучу денег.

— Чего вы хотите от меня?

— Только то, что вы уже хорошо умеете. Говорить.

— О чем?

— О ваших полетах в Дарфур. О доставке убийцы под контролем русской мафии, который должен был выполнить грязную работу в интересах вашей службы безопасности. Расскажите о видах и количестве вооружения, которое вы доставляли в Судан, — об оружии, которое не фигурировало в официальных накладных. Расскажите Западу о преступлениях России и покажите суданцам, что русские убили их президента.

— Что это докажет?

— То, что предполагают уже многие люди. Но это окажет давление на Россию и заставит русских уйти из страны. Это повредит их влиянию. И наконец это может предотвратить большую войну.

— За каким дьяволом мне совершать такой безумный поступок? Если я это сделаю, ФСБ убьет меня.

— Нет, если они не смогут добраться до вас.

Геннадий покачал головой. Весь разговор казался каким-то безумием, а о соглашении не могло быть и речи.

— У меня есть семья, которая неизбежно пострадает. Моя жена и трое детей…

— На самом деле пятеро детей, — угрожающим тоном поправил американец. — Должно быть, трудно запомнить всех? Трое детей в Москве с вашей женой Мариной, шестилетняя девочка с тайской фабричной работницей Миной и двенадцатилетний сын от Эльмиры, стюардессы из Туниса.

— Да, — тихо отозвался Геннадий, испуганный тем, как много этот опасный человек знает о нем. — Но даже если ФСБ не достанет меня, моя главная семья находится в Москве. Если я заговорю о Судане, Сидоренко или об участии ФСБ, то их убьют.

— Сейчас в Москве находится группа следователей из Международного уголовного суда. Позвоните вашей жене и все объясните, а я оповещу группу, и вашу семью уже через час вывезут из России в безопасное место.

Геннадий решительно покачал головой.

— Ни за что! Лучше уходите прямо сейчас, и я никому не скажу об этом. Но не надо…

— Ваша семья будет в безопасности, если вы согласитесь на мое предложение. И вы будете богатым человеком, начнете новую жизнь на Западе. Хорошую жизнь. Но если вы откажетесь… — американец подался вперед. Его лицо отодвинулось от света в окне и стало темным, почти черным. — Если вы откажетесь, у вас не будет никакой жизни.

— Вы угрожаете убить меня?

Американец покачал головой.

— Хотелось бы, чтобы все было так просто. Но вы нужны нам. Вы важный свидетель, который знает важные вещи. Вы нужны для того, чтобы остановить войну.

— Тогда что вы…

— Вы будете давать показания МУС, иначе я отниму у вас все самое дорогое.

Лицо Геннадия Орлова обмякло. Он ощутил сосущее чувство в животе, угрожавшее потерей контроля над содержимым желудка. Человек перед ним был хладнокровным, бессердечным убийцей.

— Моих детей? — прошептал он.

Следующие тридцать секунд они не обменялись ни словом. Наконец американец выпрямился, немного просветлел лицом и сказал:

— Но я не думаю, что дело дойдет до этого.

— Я убью вас!

Убийца медленно покачал головой:

— Нет, не убьете.

Ярость Геннадия не знала границ. Но его страх перед собеседником был не менее мощным. Он не осмеливался напасть на американца. Он был пилотом, а не убийцей. Он подумал о своих детях, о своем бедственном положении и наконец сломался. Он долго и тихо плакал на диване в темной комнате. Только его рыдания и шум дождя нарушали тишину. Американский убийца тихо сидел в кресле.

Через двадцать минут Корт стоял в телефонной будке на Авенида эль-Рисеро, в одном квартале от отеля «Гран Мелия». Ливень не унимался, и его дождевик совершенно промок, затуманив стекло внутри тесной будки. Прохожие с зонтиками пробегали по тротуару, направляясь в кафе, на концерты, в гостиницы и бары. Они двигались, как вода, бегущая по уличному водостоку перед Джентри.

Его взгляд сосредоточился на воде, следуя за кусочками мусора, проплывавшими вниз по течению мимо телефонной будки. Он знал, что должен наблюдать за толпой, выискивая угрозы, — в конце концов, он был оперативником, — но наркотик в кровеносной системе время от времени заставлял его мозг работать вхолостую и отвлекаться на пустяки. Он проследил за смятой жестяной банкой из-под сока, застрявшей в водовороте над металлической решеткой. Он посмотрел на другую банку, которая…

— Элен Уолш слушает.

Корт ненадолго забыл, что держит трубку возле уха. Он быстро пришел в себя и ответил:

— Он согласился. Я перевел его в мой номер, 422. Не хотел оставлять его с девушкой.

— Я немедленно договорюсь об эвакуации его семьи. Мы допросим его в отеле уже сегодня вечером.

— Вы здесь? В Каракасе?

— Прилетела час назад.

Корт смотрел на миниатюрную реку, текущую по улице, тщательно подбирая следующие слова.

— Вы здесь из-за Геннадия Орлова или из-за меня?

Наступила долгая пауза.

— Я здесь из-за Орлова. Я решила оставить то, что произошло на дороге в Дирру, на этой самой дороге. Вас не будут преследовать за этот инцидент.

— Спасибо.

— Шестой, я беспокоюсь за вас. Не знаю, что вы сказали Орлову, чтобы он согласился дать показания для МУС, но предполагаю, что я бы этого не одобрила.

— Я и сам этого не одобряю. Но цель оправдывает средства.

— Ради вашего блага надеюсь, что вы верите в это. Я же говорила, как опасалась, что вы можете стать тем, что больше всего ненавидите.

— Со мной все в порядке, — заверил Корт, но его тон не убедил ни Элен, ни его самого.

— Послушайте. Почему бы нам не встретиться прямо сейчас? В фойе отеля. Орлов может посидеть и повариться в собственном соку с членами моей команды. Мы пропустим по рюмочке; вы убедитесь, что я здесь не для того, чтобы арестовать вас, а я посмотрю на вас и постараюсь убедиться, что трещины в вашей броне не слишком увеличились.

Корт слабо улыбнулся. Нельзя сказать, что он по-настоящему обрадовался, но это был приятный момент.

— Прошу вас, — настаивала она.

— Через десять минут. Мне нужно сделать еще один звонок.

— Отлично. Возможно, вы не узнаете меня после душа и в чистой одежде.

Корт снова улыбнулся.

— Боюсь, я выгляжу точно так же, как раньше.

Элен залилась смехом.

— Увидимся через десять минут, — сказала она и отключилась.

Корт умел интерпретировать голоса. Элен была обрадована и взволнована.

И порция выпивки определенно ничему не повредит.

Он скормил еще несколько монет в приемную щель и набрал номер, написанный на клочке бумаги, который он достал из кармана. Когда абонент ответил, он положил бумажку в рот и проглотил.

— Эй, Дон. Дело сделано.

— Он поверил в то, что женщина была агентом разведки? — спросил сэр Дональд Фицрой.

— Он поверил.

— Это была блестящая идея, парень. Вселить в него страх перед ФСБ, так?

— Нет. Он и глазом не моргнул. Наверное, ему нечего скрывать.

Короткая пауза.

— Ясно. Значит, ты воспользовался другими средствами, чтобы заручиться его содействием.

— Да.

Голос Фицроя был громким и более озабоченным, чем обычно.