Серый Человек

— Выглядит очень плохо, — прошептала Жюстин.

— Могло быть гораздо хуже. Лезвие прошло через мышцы, много крови, но все будет в порядке, если мне вольют немного первой положительной. Если сможете помочь, я уеду. Фицрой заплатит за труды вам и вашему врачу.

— Мсье, вы не слушаете меня! Я работаю с собаками!

Он прикрыл глаза и на мгновение погрузился в дремоту, но сказал:

— Представьте, что я собака.

— Как вы можете шутить? Вы истекаете кровью.

— Только потому, что мы спорим друг с другом. Где эта клиника? Мы можем поехать туда и взять все необходимое. Я не могу ехать в больницу. Только так, и никак иначе.

Она глубоко вздохнула, кивнула и завязала каштановые волосы в конский хвост.

— Давайте, я наложу повязку, чтобы вы больше не теряли кровь.

Собачий лай начал стихать.

В маленьком хирургическом кабинете в ветеринарной клинике было грязно. Там не убирались после закрытия в пятницу вечером.

— Извините, мсье. Если бы я знала о вашем приходе…

— Все в порядке.

Корт попытался забраться на металлический стол в центре комнаты, но Жюстин остановила его, взяла бутылку с чистящим спреем и наскоро протерла алюминиевую поверхность, пока ее пациент прислонился к полке с бинтами. Она выбежала за дверь и принесла подушку с дивана в приемной.

— Вам нужно свесить ноги с этой стороны. Этот стол не предназначен для людей.

— Хорошо.

Из последних сил он рванул воротник рубашки, чтобы распахнуть ее. Пуговицы запрыгали по кафельному полу. Жюстин стащила с него промокшие туфли и ножницами разрезала брюки, оставив его в одних трусах.

— Я… у меня мало опыта в лечении людей, — сказала она.

— У вас отлично получается.

Поборов робость, она осмотрела Джентри с головы до ног.

— Что с вами случилось?

— Пару дней назад я был ранен в ногу.

— Из пистолета? — она посмотрела на трехдневную рану в мякоти бедра, потом на окровавленный бок, и быстро натянула резиновые перчатки. — Mon Dieu.

— А потом я поранил колени и ступни битым стеклом.

— Вижу.

— Потом сломал ребро, когда катился с горы в Швейцарии.

— С горы?

— Да. Потом я потянул запястье, когда освобождался от наручников.

Жюстин промолчала. Ее рот слегка приоткрылся.

— А живот?

— Ножевая рана.

— Где?

— Здесь, в Париже. Думаю, около часа назад. А потом я упал в Сену.

Она покачала головой.

— Не знаю, чем вы зарабатываете себе на жизнь, мсье, да и не хочу знать. Как бы то ни было, вам нужно найти себе другую работу.

Корт слабо рассмеялся, разбудив боль в колотой ране.

— Мои навыки не способствуют честному труду.

— Прошу прощения. Я не понимаю эти слова.

— Не обращайте внимания. Жюстин, мы можем перевязать ножевую рану бинтами, но если мне не вольют немного крови, то я потеряю сознание.

— Клиника рядом, но она закрыта.

— Тогда мы откроем ее, — сказал Корт. — Давайте начинать. Мне нужно быть на ногах меньше чем через час.

Жюстин накладывала компрессионную повязку вокруг талии Корта, чтобы удержать толстый квадрат марли, который она положила на колотую рану.

— На ногах? Вам вообще нельзя двигаться, хотя бы несколько дней! Разве вы не понимаете, как тяжело ранены?

— Это вы не понимаете. Есть место, куда я должен попасть! Нужно лишь подлатать меня, чтобы я мог уехать отсюда.

Она стиснула зубы и широко распахнула глаза.

— Мсье, я не врач, но могу поклясться, что для вас сейчас нет другого места, кроме больницы. Иначе вы умрете через час.

— Со мной все будет в порядке. Должно быть.

Жюстин опустилась на колени, открыла низкий шкафчик и стала доставать оборудование.

— Это невозможно! Если мы сделаем вам переливание, кровь будет вытекать у вас из живота при каждом движении. Вам нужно наложить швы. Но и швы разойдутся, если вы будете двигаться.

Корт задумался. Он посмотрел на наручные часы и увидел, что было уже три часа ночи.

— Я… мне нужно попасть в Байё, в Нормандию.

— Сегодня ночью? Это безумие!

— Это дело жизни и смерти, Жюстин.

— Да. Вашей смерти, мсье.

Корт вытащил из кармана конверт Мориса, набитый деньгами. Деньги намокли, но чудо, что конверт вообще пережил падение в реку, как и ключи от автомобиля. Он протянул Жюстин влажный конверт.

— Сколько там? — спросил он, пока она вынимала деньги.

Она посмотрела на него.

— Очень много.

— Все это ваше, только помогите мне добраться до Байё до восьми утра.

— Как вы собираетесь попасть туда, если не в состоянии вести машину?

— Я могу вести автомобиль, но мне нужна ваша помощь, чтобы штопать и бинтовать меня на ходу. Мы можем организовать переливание по пути.

Она медленно выпрямилась.

— Швы? Прямо в машине? — каждое слово было пронизано недоверием.

Корт кивнул.

— Пока вы будете вести автомобиль?

— Да.

Она пробормотала что-то непонятное по-французски. Корт разобрал слово «собаки» и предположил, что из-за таких моментов она предпочитает иметь дело не с людьми, а с четвероногими пациентами.

Жюстин помогла ему натянуть на плечи влажную рубашку. Она не отрывалась от работы, пока говорила.

— Что такое должно произойти в Байё рано утром в воскресенье, чего вы не можете пропустить?

— Вы поверите, если я скажу, что мне нужно петь в церковном хоре?

Она покачала головой, но не улыбнулась.

— Нет.

— Хорошо. Тогда я расскажу вам.

И он рассказал. Его история изобиловала дырами, через которые мог бы пролететь аэробус, но общий смысл был понятен. Он рассказал ей о похищенных девочках и об отце, который погиб, пытаясь защитить их. Он рассказал о группах иностранных оперативников, которые охотились на него. Уже ощущая, как усталость и шок от потери крови туманят его разум, он рассказал ей о звонке Клэр и снова сказал о маленьких детях, которых он должен защитить.

Ее реакцией на его рассказ об убийцах и убийствах, о смертельной опасности, которой подвергались две маленькие девочки ради спасения репутации бандитского концерна, был нескрываемый ужас. Да, Жюстин работала помощницей уважаемого ветеринара, который иногда приходил по ночам и принимал странных и подозрительных пациентов. Доктор достаточно много рассказал ей о Фицрое и «Сети», и она умела не задавать лишних вопросов, но она не могла и представить, что люди могут быть такими жестокими и черствыми, как в истории этого незнакомца.

— Итак… что вы думаете? — спросил Корт.

— Почему вы доверяете мне?

— Отчаяние. Я был почти мертв на речном берегу сорок пять минут назад. С этого момента вы стали моей единственной надеждой. Если вы предадите меня, то я с таким же успехом мог бы остаться на берегу.

— Как насчет полиции?

— Ллойд сказал, что он убьет заложников, если к дому приблизится кто-то еще, кроме меня. Я знаю подобных людей. Если они угрожают, то выполняют свои угрозы. Мне придется выехать одному, но с вашей помощью. Я оставлю вас в Байё. Мой пункт назначения находится в нескольких километрах от городка. Вы сможете вернуться в Париж первым утренним поездом. Обещаю, что вы будете далеко от любой опасности.

— Как мне вас называть? — спросила она.

— Джим.

— Ну ладно, Джим. Мы поедем при одном условии.

— Что за условие?

— Разрешите дать вам немного обезболивающего, просто ради процедуры. Мы найдем в клинике что-нибудь подходящее для вас, когда ваше кровяное давление придет в норму после переливания. Мы возьмем мой автомобиль. Я отвезу вас на вокзал Сен-Лазар, чтобы забрать ваш автомобиль. Когда мы выедем из города, на дороге не будет пробок. Я буду обрабатывать ваши раны, пока вы будете управлять автомобилем.

Корт задумался над ее словами. Каждая клеточка его существа восставала против любых препаратов, которые могли затуманить разум и притупить реакцию, нарушить его сосредоточенность на текущей задаче. Он чувствовал, что может справиться с болью.